Драмы

Платонов. Никак нет. Вы играете в беспроигрышную лотерею. Пустых билетов не будет. Предположим, Платонов, сукин сын, скрыл. Кто виноват? Зуб? А Зуб при чем? Зуб не вызывал? Вызывал. Допрашивал? А как же! Но в душу Платонова не влезешь. А репутация известная.

Зуб. Чья?.

Платонов (невинно). И моя и ваша.

Зуб. Что ты хочешь сказать?

Платонов. То, что есть.

Зуб (кашлянул). Ну?

Платонов. Предположим, Платонов не скрыл. Кто хорош? Зуб. Навету на своего офицера не поверил. Корабль его соединения к походу готов. Опять можно получить выигрыш в ближайшей сберкассе.

Пауза.

Зуб (покашлял). Однако хитер.

Платонов. Так ведь мы с вами люди военные, а военная хитрость предусмотрена как тактикой, так и стратегией.

Пауза.

Зуб (умоляюще). Платонов, давай его разденем. А? Разденем и забудем. (Презрительно). Поэт. Пусть им папаша займется, он бобыль. В свободное время, по вечерам, пусть и перевоспитывает. А, Платонов?

Платонов. Нельзя. Он нужен кораблю, Митрофан Игнатьич. Особенно нынче, в походе, до зарезу.

Зуб. Да найду я тебе радиолокатора, эка невидаль, с гарантией. Что ты, понимаешь, встал на принцип и стоишь? Что он — Ушаков или там Нельсон?

Платонов. Не Ушаков и не Нельсон.

Зуб. Что он — Попов или, скажем, Циолковский?

Платонов. Не Попов, не Циолковский.

Зуб. Что же тебе за него цепляться?

Платонов. Он просто честный парень.

Зуб. Только и всего?

Платонов. Я верю, выйдет из него в конечном счете, выйдет что-то настоящее, может быть, и крупное, не пустяковое. Моряк он, моряк, а уж специалист — классный, способный безусловно.

Зуб (хлопнул себя кулаком по шее). Вот они у меня где, эти способные. Да я тебе Солнцева с «Восторженного» дам на поход, парень выдержанный, с ним не задумаешься.

Платонов (покачал головой). Солнцева я хорошо помню по училищу, звезд с неба не хватает.

Зуб. А нам и не надо, чтобы хватал.

Платонов. Мне надо.

Зуб. Что тебе надо?

Платонов. Чтобы мои подчиненные хватали звезды с неба.

Зуб. На себя, что ли, не надеешься? Платонов. В компании легче дотянуться.

Пауза.

Зуб. Кто на вахте стоял, когда он... спал?

Платонов. Старшина Задорнов.

Зуб. А дежурный офицер?

Платонов. Пошел в обход по палубе.

Зуб. Порядки. (Пауза). Вы свободны. (Платонов, почтительно козырнув, пошел к дверям). Слушай. Не валяй ваньку. Затеял... авантюру. Подтвердится — снимем с похода.

Платонов. Разрешите идти?

Зуб взглядом отпускает его. Платонов уходит.

Зуб (в раздумье шагает по каюте. Снимает трубку). Базу... База?.. Коменданта... (Пауза). Капитан первого ранга Зуб. День добрый, товарищ капитан... Ну, вечер. Скажите-ка мне, капитан, в ночь на воскресенье были у вас задержания личного состава с эсминца «Взволнованный»?.. Ни матросов, ни офицеров?.. Так. Ясно. А вообще из моего соединения?.. Никого?.. Добро. (Повесил трубку. Снова, подумав, снял ее). «Взволнованный»?.. Зуб говорит. Вызовите ко мне, на флагман, старшину Задорнова... Когда, когда?.. Сейчас. (Вешает трубку).

Гаснет свет.

Платонов идет по пирсу. Уже совсем темно. Метет метель.

Мысли Платонова. Кто? Кто?

Вдали мигнул зеленый огонек.

Платонов. Эй, такси!

Налетел снежный заряд. Уже не виден Платонов и только слышен его голос: «Приморская, семь. Нет. На восьмой километр!» Слышно, как ревет мотор.

Гаснет свет.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

Океан. Ходовой мостик. Он заметно накренился. По-прежнему — четверо на мостике. По-прежнему — молчание, ветер, волны, преследующая луна.

Мысли Задорнова. Мама, вы спрашиваете, как здоровье? Здоровье пока хорошее. Вы спрашиваете, как идет служба? Служба пока идет хорошо. Мама, вы спрашиваете, как питание? Питание пока хорошее. Вы спрашиваете, не обижают ли меня? Пока не обижают. Характер вашего сына, мама, вам известен немножко, так вопрос не стоит. Мама, вы спрашиваете за командира, передал ли я ваш привет? Мама, привет ваш я, конечно, передал, он того заслуживает как на стоянке, так и в боевой обстановке. А на стоянке, мама, у него катавасия с крупными переживаниями, куда там японский черт — тайфун, но, простите, мама, вам за это не могу описать, возможно, когда-нибудь, при личной встрече. Мама, я еще не разобрался, что лучше — умная ложь или глупая правда? Мама, что хорошо — он проводит с личным составом настоящую Духовную подготовку, а есть остронуждающиеся. Мама, он надеется на личный состав, ну, а личный состав — взаимно. Вот старпом, этот да-а, рычит, но это вам, мама, знать не обязательно, тем более, он, может, в душе не рычит, но на людях — рычит и думает, так положено, а так, мама, вовсе не положено, такие типы на белом свете имеются, мама, и не только среди старпомов. Мама, командир берет не криком, а взаимодействием. Морская артиллерия ведет огонь, мама, пехота идет вперед. Мама, вы спрашиваете, где мы находимся? В момент, когда я пишу вам это письмо, мы находимся в Тихом океане, такой тихий, мама, будто ему шилом задницу проткнули. За тайфун, мама, я вам напишу отдельно, если будем на бережку, вы, мама, возможно, растеряетесь. Мама, вы спрашиваете...

Динамик. Грохот сорок четыре! Я — Путевка. Как настроение?

Платонов. Держимся.

Динамик. Продолжайте идти намеченным курсом.

Платонов. Есть.

Молчание на мостике.

Туман (в микрофон, яростно). Вон с палубы — без спасательного жилета! Служба! Куда смотришь!

И опять молчание на мостике, прерываемое шумом волн. И опять встретился взглядом Платонов с Часовниковым и отвернулся, и опять ведут они не слышный никому, мысленный разговор.

Мысли Платонова. А я, «мамочка», всегда считал — случайность и есть проявление закономерности.

Мысли Часовникова. Не только ты, милый.

Мысли Платонова. А кто еще?

Мысли Часовникова. Маркс, например.

Мысли Платонова. Стало быть, мы со стариком заодно.

Мысли Часовникова. В вашем хвастливом стиле.

Гаснет свет.

...Восьмой километр, вот он. Вешалка, зеркало, шляпы, шинели, пальто, боты, галоши. Отсюда, из тесной прихожей, сквозь арку коридора виден торшер, около него в лиловом свете то возникают, то пропадают танцующие пары. Одна из них остановилась. Маша и Куклин. Вышли сюда покурить. Куклин выпил. Он держится хорошо, но разговаривает несколько возбужденно.