Драмы

Таська. Кокнет! Пулемет приволокет, гадюка, и нас обоих — ж-ж-ж-ж! И вас — ж-ж-ж-ж! Одной очередью. И все встретимся в одной братской могилке. «Ах, клешники, что наделали, были красные, стали белые».

Баронесса. Бедная деточка.

Рилькен. Оставьте, мама. Истерика. Прекратите, Тата.

Таська. Контрочка, не угрожать. Разлюблю. Буду как полено. А ты хочешь — страсти.

Козловский (баронессе). По-моему, она просто пьяна.

Таська. Выпимши. Эн-пе. Чуть-чуть.

Баронесса. Пойдемте, Таточка, я вам постелю.

Таська. Юн минут. Маман, не зря я вас бушлатиком прикрыла. Кореш ты мой — до гроба. (Хлопает баронессу по плечу). А моя мама — на Волковом кладбище. Дощечки над ней не прибили. Какая покинутость, господа. Какая покинутость, Афик сдох. Папа убег. Мама в забытой могилке. (Поет). «Чего тебе надо? Ничего не надо». Нет, господа, как хотите, Тата НерадоЕа умерла, фини.

«Впереди двенадцати не шел Христос,

Так мне сказали сами хамы.

Но зато в Кронштадте пьяный матрос

Танцевал польку с прекрасной Дамой.

Говорят, он умер... А если и нет?

Вам не жаль Дамы, бедный поэт?»

(Пошатываясь идет к двери, по пути хлопает баронессу по плечу). Кореш! До гроба. (Уходит).

Баронесса. Бедная деточка. А могла бы принести столько пользы... (Уходит вслед за ней).

Рилькен. Господи! Шли с мечом в руке, с крестом в сердце. За правое дело. Царь... да он в природе русского человека! Царь... Царь — божьей милостью. Что же будет с Россией?

Козловский. Нет уж, так, как было, друг мой, уже не будет.

Рилькен. Будет, будет, будет.

Козловский. А что, Зинаида Гиппиус — в Париже? Ну и как она там? Устроилась?

Рилькен. Почему мы здесь? Почему нас нет в Петрограде? Почему не стоим под Москвой? Это самоубийство.

Козловский. Спросите ревком.

Рилькен. А вы, вы, вы?

Козловский. Я их убеждал.

Рилькен. Приказывайте. Отсидеться хотите, до англичан. Вы — трус, ваше превосходительство.

Звонок. Появляется баронесса, потом убегает в переднюю.

Козловский. Поздновато — для визитов. (Встает). Грубим, барон, грубим. Снимите-ка все это. Гусей дразнить. Я с ними пуд соли сожрал.

Баронесса вбегает.

Баронесса (радостно). Оказывается, за вами, генерал.

В комнату вваливаются три матроса из пантомимы во главе с Гущей.

Гуща. Гражданин военспец... Разыскивает... ревком. Революция в опасности. Движение на льду. Возможно, штурм.

Рилькен. Поздравляю.

Гуща (искоса взглядывает на него, Козловскому). Поручено — вам крепость в боеготовность. Немедленно. Автомобиль внизу. Прошу.

Рилькен. Могу я быть полезен?

Гуща (оглядывает его). Не по моде.

Козловский. За модой следить будете в другой раз. Гражданина Рилькена на флагман — советником.

Гуща (помолчав). Есть! (Двинулся к выходу).

Вбежал Иван.

Иван. Федька, измена! «Фиат» твой внизу — давай!

Гуща (выхватил револьвер). Где, кто?

Иван. Сегодня — к стенке, всех, всех, кто в морской следственной. Чье решение? Клятву дали — никого не тронем. Братва не простит, Федька! Измена третьей революции!

Гуща. Не галди ты, праведник. Тебя-то где носило, пока ревком заседал? Где и с кем? Тебя самого еще — разбирать черед. Ревком решил — к стенке. Революция в опасности — движение на льду. Ждем штурма. Мигни — проглотят. «Агентам Антанты — суд и трибунал», — забыл?

Иван. Решение ревкома — расстрелять?

Гуща (кивнул). Поехали в штаб. Замолвлю за тебя... Петриченко. (Взял его за плечо).

Иван (вырвался). А мне на твоего Петриченко... В гроб его, в богородицу! С этими езжай! Снюхался, шкура! (Оглядывает Рилькена). Вырядился!

Рилькен. Я могу ударить.

Иван. А! Не забыл? Ты уж моего отца мордовал. Лупи, твоя власть, жаба, не ревкома.

Рилькен (Козловскому). Терпите, терпите, ваше превосходительство. И Христос, помнится, терпел...

Козловский (Гуще). Арестуйте этого... желторотого негодяя!

Гуща. Не диктуй! Не диктуй!

Козловский садится к буржуйке, невозмутимо начинает помешивать угли. Гуща потрясен.

Да вы что? Ревком...

Козловский. Сами, батенька, сами. (Греет руки).

Гуща. Движение на льду — слышали или нет? (Ивану). Суешься, сопляк. Гражданин... военспец. Товарищ Козловский... (В отчаянии махнул рукой, матросам — показал на Ивана). Взять!

Вышла Таська-боцман.

Таська. Ах, родненькие вы мои, клешники! За мной? И доперли, что я тута? Федечка, не тронь Рилькена. Стукнешь — голубая кровь прольется...

Гуща (матросам). Взять, говорю. (Козловскому). Поехали?