Дредноут по имени Никки

Я погладил короткие волосы госпитальера:

– - Решение не девочки, но человека, Рина.

Свирь, пошмыгав носом, робко поинтересовалась:

– - Правда?

– - Правда-правда. Вот с утра и предложишь ей меры искупления. Идёт?

– - Да я и завтрак в постель ей принесу!
– - судя по движению воздуха, Свирь активно закивала в подтверждение своих слов.

– - А мне не приносила, -- подколол я девушку.

– - А тебя и не развозило с массажа так, что прямо на столике засыпала.

Я прислушался к шевелению и невнятному бормотанию на своей кровати. Кажется, Шин прошептала что-то типа "Фла-а-ан" и замурлыкала, впрочем, тут же вновь затихнув.

Мда. А Карина, хоть и увлеклась до косяченья, но, всё же, права.

Это у меня выносливости на пару канмусу хватит, а может, и ещё останется кому отгрузить, а вот у Муракумо с этим делом неважно. Свирь ведь только на словах грозная и суровая, а уж как загнала на массажный стол трясущуюся Шинджу, так и вовсе вернулась в привычное состояние заботливой и нежной рыжей милоты. Стоны, конечно, наша оранжевоглазая выдавала такие, что и во всяких короткометражках для взрослых не зазорно было бы использовать, а после очередного полувсхлипа-полувздоха и вовсе расслабилась, поплыла, да так и уснула крепким богатырским сном. Ладно хоть без храпа сопутствующего.

Так и пришлось вдвоём её наскоро вымыть, высушить волосы и на руках нести в общагу. Соседки у неё давно уже спали, ни на стук, ни на вежливое пошкрябывание никак не отреагировали, а вламываться в чужие покои, пусть и с аборигеном на плече, не лучшее решение. Зато Нагато, встретившая нас в коридоре, в ситуацию вникла, можно даже сказать, очень по-дружески прониклась, и пообещала переговорить с комендантом и дежурными, а нас отправила в комнату. И, сдаётся мне, то, что у нас одна кровать некоторое время благополучно пустует, для неё очень и очень очевидный факт.

Так что спит теперь Муракумо на моей постели, а я, соответственно, перебазировался к Карине.

– - Не можешь решить, спать ли со мной, или уйти к ней?

Я фыркнул:

– - Вот ты же умная, Рина, а порой как ляпнешь...

– - А что я такого сказала?

Потянувшись, я протяжно зевнул и, дождавшись, пока Свирь передвинется к стенке, устроился рядышком, наслаждаюсь теплом близкого девичьего тела.

– - Ну просчитай реакцию девчонки? Вырубилась при массаже, проснулась, во-первых, не у себя, во-вторых, раздетой, и, в-третьих, обнимаемой той, с чьего попустительства и уснула. Я вот не имею никакой уверенности в том, что в этой прелестной беловолосой головке привычные, добропорядочные тараканы не мутировали в наглухо отмороженных мадагаскарских. Японский же менталитет! Кто знает, что там и куда перемкнуть может? Ладно, если как должное воспримет, а, упаси Мать-Тьма, посчитает, что настала пора делать сэппуку на рассвете, тогда что?

– - Не подумала...
– - грустно буркнула Свирь, утыкаясь носом мне в плечо.

– - Уроком будет, -- добродушно ответил я, обнимая рыжую.
– - Ладно, спим, пока есть время. И будильник на пораньше поставь, Рина, нам ещё прощение с утра просить.

– - Сделано, флагман, -- хихикнула медсестричка, сообразив-таки, что я на неё не злюсь.

Сказала, обняла покрепче, и тут же уснула, оставив меня наедине с внезапной пустотой в голове.

Интересно, а до утра я хоть подремать смогу?..

Бегущие по морям

– - Сашка, чтоб тебе ржавыми якорями всё подспинье расчесали!
– - тихо ругаясь сквозь сжатые зубы, аватара стратегического разведчика "Урал" оперативно снимала искорёженную лёгкую броню с командира.
– - Ты бы ещё в платюшке на химэ вывалилась!

– - Усё... нрма... льно, -- буркнула Жданов, то и дело соскальзывая в состояние не то дремоты, не то болевого шока.

Ульяна, шипя, осторожно подцепила захватами деформированную пластину нагрудной брони и, подав на броню сигнал аварийной разукомплектации, потянула элемент варсьюта вверх.

В кои-то веки девушка остро жалела об отсутствии на сверхскоростном транспортнике хоть какой завалящей ремонтной и медицинской команды. Четыре каюты, кубрик, оружейка, совмещённая с ремонтной мастерской, компактная серверная, объединяющая в себе вычислительный центр, рубку связи и вспомогательный центр мониторинга систем корабля, крохотная санитарно-гигиеническая зона, медблок, экспериментальные генераторы защитного поля да тяжелобронированная капсула прима-драйвера. Вот и всё, чем располагал дальний корвет Пятого отдела Имперской службы разведки, аналитики и прогнозирования "Князь Константин".

Освободив Александру от остатков командирской версии варсьюта СНО, Ульяна, путаясь в порядке действий, принялась снимать с себя лишь немногим более уцелевшую броню.

Избавившись от последнего элемента, оставшись в одном поддоспешнике, девушка быстро вложила в руку Саши шприц-инъектор и, приставив мягкий раструб инструмента к шее командира, положив палец поверх пальца аватары корабля управления, дважды нажала на спуск. Стимулятор и лёгкая версия регеля -- для помещения в регенерационную капсулу это потолок.

Подхватив невесомое тело притихшей под действием препаратов начальницы, Ульяна быстро, но аккуратно поспешила по коридорам в медблок.

***

Рыжая девушка в белоснежном варсьюте медслужбы неторопливо пританцовывала на узком пятачке свободного пространства пилотской кабины.

– - Есть координаты, -- сообщил оператор комплекса радиомониторинга.

– - Принято, -- кивнул прима-пилот, отправляя машину на снижение.
– - Сударыня, двадцатисекундное окно десанта будет через три минуты, высота тридцать, ниже никак -- волнение и сильный переменный ветер.

Аватара ГС "Иртыш" только отмахнулась:

– - Да хоть с пятисот сбрасывайте, главное, как можно ближе к курсу корвета.

– - Обижаешь, красавица, -- с характерным кавказским акцентом подбодрил широко улыбающийся секунда-пилот.
– - Тютелька в тютельку десантируем!

Девушка, вспомнив анекдот, невольно отвлеклась от невесёлых мыслей и благодарно улыбнулась вечно весёлому грузину.

– - Спасибо, -- кивнув на прощание, Иртыш покинула пилотскую кабину.

Пройти узким коридором в грузовой отсек, проверить сбрасываемую капсулу с оборудованием и закрепиться в ложементе спускаемого аппарата у неё заняло немногим более минуты. Оставшееся время тянулось подозрительно медленно даже несмотря на суету бортового техника, в пятый раз перепроверяющего исправность всех систем воздушного судна.

Но вот включилось аварийное освещение, проорал низкочастотный баззер тревоги, тремя долгими завываниями сигнализируя о десятисекундной готовности к открытию десантного люка, и девушка, загерметизировав варсьют, расслабленно откинулась на подголовник внутренней капсулы.

Посветлело, а в уши ударил свист ветра -- это разошлись створки люка, расположенного в днище самолёта. Ещё один сигнал баззера, синхронно с переходом освещения с оранжевого на красный. Шипение пневматики, толчок сверху вниз -- это отработал вышибной заряд -- и полумрак грузового отсека сменился ярким разноцветьем серо-синих оттенков открытого моря и столь же похожего на него неба.