Дредноут по имени Никки

Влада окидывает ощутимо стальным взглядом нашу кривую шеренгу.

– - Инвалидский спецназ -- батальон "Боевые протезы"[1], -- с неприязнью цитирует Мутсу старую песню.
– - Инструкции для слабаков?

Наша ноша вздрагивает и старается виновато опустить голову ещё ниже. Радует, что небезнадёжная.

Какая-то из акселераток прямо из строя пытается качнуть права. И, едва успев сказать пару слов, вылетает из шеренги спиной вперёд. Боковым зрением только и успеваю увидеть мелькнувшие пыльные ботинки с как-то по-клоунски заправленными в них посеревшими штанинами, да размытый росчерк уже вернувшейся на место Влады.

– - Ещё желающие есть?

– - жёсткий взгляд. Я и не знал, что нежная зелень глаз может быть настолько холодной. Под этим колючим взглядом, медленно обводящим строй, очень сильно хочется на горшок. Ибо там -- всяко безопаснее, чем рядом с этой стройной зеленоглазкой.
– - Выскочка, в строй.

Чуть выпрямив спину, краем глаза вижу, как любительница прав и свобод, бережно держась обеими руками за живот, пошатываясь, ковыляет обратно.

– - Для особо непонятливых поясняю: демократия, толерантность, права и прочие сомнительные дары свободного и прогрессивного человечества остались для вас за забором в тот момент, когда вы пересекли КПП Школы. Старшая группы -- доклад.

И -- тишина. Не организовались ещё по ранжиру и толкового старшего не назначили.

Но -- сестрички удивили. Короткий шаг из рядов, и Марина, вытянувшись во фрунт, звонким голоском начинает:

– - Докладываю. Старшая группы в данный момент не назначена. Согласно Уставу ВМФ РИ, докладывает старший вымпел ордера медицинского сопровождения. Курсант Марина, ГС Обь, -- и, дождавшись одобрительного кивка, продолжает: -- Сошедших с дистанции нет. Группа в сборе. Трём единицам требуется неотложная медицинская помощь. Ещё четыре имеют некритические повреждения организма, вторая очередь.

– - Вольно, Обь. Отр-р-ряд -- смир-р-рно! Слушай мою команду. В колонну по три стано-ись! Обь -- за старшую. Всем в душ и на ужин. Для трёхсотых -- организовать временный лазарет в пустующих блоках общежития. Контроль беру на себя. Вольно.

Почему тройная колонна, когда в таких случаях положено по две? Очень просто: носилок нет, а модницы на ногах стоять тупо не могут.

– - Отряд, внимание!
– - командует Марина.
– - Все свободные -- за Кариной, ГС Свирь. Раненые и сопровождение -- за мной.

– - ГС Обь, -- доносится в спину ровный голос Влады.
– - После ужина -- ко мне на доклад.

– - Есть после ужина на доклад, -- довольно сверкает зеленью глаз Марина и, поторапливая нас, во главе разделившейся колонны направляется к общаге.

Шёлк - это по-нашему

! WARNING !

Нижеуказанный фрагмент текста опасен для вашей психики и может, совершенно случайно, лишить ваши шаблоны последней тени невинности в несколько непривычной, а, может быть, и противоестественной манере.

Впечатлившимся -- пролистать до следующего эпизода (отмечен знаком ***).

Не клюнувшим на аллерт -- вэлкам далее по тексту.

! END OF WARNING !

То ли старшую по общаге уже предупредили, то ли та и без того была в курсе методик обучения Влады, но -- при нашем появлении адъютант старшей сопроводила нас в пустой блок на первом этаже.

Этот отличался компоновкой жилой части -- две комнаты на четырёх человек, раздельный санузел и вместо душа -- квадратная ванна метр на метр с невысокими бортами.

Кровати... Да какие, к чёрту, кровати? До боли знакомая решётчато-ячеистая конструкция с плотным, почти не гнущимся матрасом поверх. Таких -- три, четвёртая -- на довольно высоких ножках, поверх пружин -- лист ДСП в пару пальцев толщиной, скромненько прикрытый тонким матрасом.

– - Раненых на стулья. На постели не укладывать. Присмотрите, чтобы не упали, -- отдав распоряжение, Обь на несколько минут покидает комнату, а возвращается уже с набедренной малой аптечкой и связкой рулонов в пластиковой упаковке под мышкой.

Первым делом из аптечки достаёт вытянутый баллон и аэрозолью из него тщательно обрабатывает матрас самой высокой койки и руки. Отчётливо пахнет антисептиком и спиртом. Следом из свёртка достаётся рулон с зелёным уголком, надрывается, и бледно-зелёная водостойкая простынь накрывает ложе.

Марина, прищурившись, обводит пострадавших взглядом похолодевших зелёных глаз, и указывает на всё ещё пребывающую без сознания девушку, сопровождаемую Грейс и рыжей.

– - Одежда?

– - Куртку. Остальное -- как уложите.

А на стуле расплывается красное густое пятно.

Обь ловко снимает с уложенной девушки ботинки, носки и штаны.

Епздец феерический. Вокруг развилки просто нет живого места. Под ярким светом ламп дневного освещения кровь выглядит почти чёрной -- и на её фоне ярко-красным выделяется раздражённое мясо, выглядывающее через разошедшуюся кожу.

– - Кто блеванёт -- будет до конца курса каждый день, без выходных и праздников, чистить санузлы во всей общаге. Зубной щёткой и до блеска, -- и сейчас ничто в моторике и мимике девушки не напоминает о её юном возрасте. Словно закоренелый, матёрый хирург, большой и угрюмый, смотрит её глазами на нас.

Отточенным движением Марина извлекает из аптечки длинный толстый пенал, тот раскладывается в этажерку с несколькими стеллажами. Достаёт, не глядя, ножницы и пинцет и, мурлыкая под нос какую-то смутно знакомую мелодию, начинает деловито срезать с пострадавшей узкие полоски нижнего белья.

Слава Тьме, что хватило мозгов подобное не приобретать не смотря на все старания и крайне убедительный голос продаванки.

Месиво.

– - Смотрите и запоминайте, -- говорит Марина, и, ловко орудуя ножницами и пинцетом, начинает извлекать из тела незадачливой Девы останки трусиков. Именно из тела -- шёлк, и сам по себе не приспособленный к растягиванию, в усиленной версии вообще мало чем отличается от стальной проволоки, а натёртые, раздражённые ткани организма имеют неприятное свойство опухать и расширяться. Как результат -- игривого покроя стринги легко и непринуждённо засели в околопаховой и филейной части.

Рыжая, побледнев, просит разрешения на продышаться и, дождавшись разрешающего кивка госпитальера, пулей вылетает из комнаты.

Уложив орудия на невесть откуда и когда появившуюся марлю, сложенную в несколько слоёв, Обь достаёт ещё один баллончик. Грейс, бледноватая, но смелая, ассистирует медсестре, без видимых усилий поворачивая бессознательное тело. Аэрозоль густой массой оседает на повреждённых тканях, и, испуская отчётливо металлический запах, густеет на ранах, буквально в считанные секунды закрывая непредусмотренные базовой конструкцией отверстия быстро темнеющей, маслянисто поблескивающей плёнкой.