Дрекавац

И всё было в этом королевстве ладно устроено, да только мешало, по мнению короля, одно явление — напасть драконья дерзила устремлениям короля. Змеи огнедышащие, недовольные делами королевскими, опустошали леса, посевы, травили реки и озера, пожирали наших чад. Пригласил он придворного мудреца, стал спрашивать, как же победить чудовищ и сделаться ещё счастливее?

— Мой господин, велите войску вооружиться, купите ему самых лучших доспехов и скорпионов, да стрел из человеческого металла, и отправьте войско в пещеру.

— Но нет у меня столько золота, чтобы исполнить всё, что ты придумал, — смутился король.

— Победят наши храбрые воины всех змей — если пообещаете им сказочных богатств после битвы.

Король прислушался, отправил гонцов по лесным деревням с призывом собрать всех воинов с обещанием выдать после победы все богатства чудовища; прислал купцов к людям, и те сковали лучшие мечи и доспехи, соорудили скорпионов из нашего самого прочного дерева, передали люди нашему народу большие стрелы с острыми, как этот нож, наконечниками, — Атропа покрутила перед всеми своим тонким и нешироким ножиком, огонь костра играл на серебристом лезвии. — И выступил король перед своим войском: «Обещаю, что вы будете богаты, как князья мои, а дочери ваши станут принцессами! Идите и осчастливьте меня»

Наш народ любит послушать пылкую речь. Возлюбил он золото и сердцем его повелевала алчность. Шло войско через лес, речки и холмы, пело песню, как сын простого лесника удостоился короны на голове…

Наконец, встретились войску змеи в проклятой пещере.

— Зачем пришли вы? — в один голос требовали ответа драконы. — Разве не сказали мы вашему королю, что не желаем видеть вас?

— Пришли убить вас, проклятые вредители, — ответили воины.

— Чего ради?

— Золота и серебра ради!

— Нет здесь ничего, обманули вас.

— Проверим!

Три дня и три ночи шел страшный бой: многих поразил яд драконьего дыхания, сгорели воины в пылающем огне и искрах. А сколько разметали стрел! Пещера ощетинилась от них и прибитых ими змей, которым тут же отрубали голову…

На утро четвертого дня показалось, что драконы побеждены. Испачкавшиеся в крови, ходили они по пещерам, терялись и погибали. А те, что выбрались из змеиного гнезда, вернулись домой, и взяли они осадой замок короля.

— За что неправду сеешь ты? — вопрошали они, круша королевские башни одну за другой.

— Ах, если бы не ты, то живы были мои сыновья! — восклицали потомственные отцы, стреляя из скорпионов по окнам замка.

Король с сердцем, охваченным ужасом, взмолился к мудрецу: «Что делать будем?». А мудрец только пожимал плечами:

— Мой господин, разве позволено слугам верховодить королем? Пусть вы посеяли ветер, но и буря принадлежит вам!

Тогда король успокоился, принялся ждать, надеясь на удачу и амбары с едой и водой.

Удача обманула его.

Взяли приступом королевские покои те, чьи сердца приняли алчную любовь золота, и нашли они испуганного короля, схватили, отняли все драгоценные одежды и камни с тела, повесили его, а потом бросили в лесах тело. Долго лес не принимал короля, и путники в трактире ещё долго говорили: «Видел голого обманщика на дороге!». С тех пор корона потеряна, народ её искал, искал и потерялся сам, как и мудрец, по чьему совету случилась погибель.

Трактирщица закончила. Костер потрескивал от подброшенных дров, одно из них зашипело.

Брассика понимала, что рассказ дарован её особе.

— Что ж… — неуверенно сказала она.

Все уставились на неё. Взгляд священника после яркого света огня был светлым и чистым, у трактирщицы глаза блестели, а брови играючи посмеивались, взгляд же мечника был суров.

— Что поняли вы, госпожа? — спросила трактирщица, с тонким сарказмом подчеркнув последнее слово.

— Что обманывать нехорошо.

Трактирщица усмехнулась.

— По-настоящему счастливы люди, если думают о счастье остальных. Вот почему я согласилась на путешествие. Маркус и Рудольф отчаялись искать помощи, вижу в их глазах чистую отвагу. Они идут на бой свободными.

— И я иду свободной, — ответила Брассика.

Атропа на это замечание промолчала. Допив бульон, лишь сказала:

— И я, как Маркус и Рудольф, отчаявшаяся. Это нас сближает, желание помочь им с желанием выручить себя и детей из гоблинской напасти.

Настроение у Брассики, несмотря на горячее блюдо в желудке, вновь упало. Её слуги ещё долго ждали, когда она соизволит рассказать о завтрашнем дне, но хороших мыслей в голову не приходило, и даже показалось, что никакого плана на самом деле нет — есть авантюра. Не дождавшись, они занялись своими вещами.

Дежурить отправили священника. Он ушел в тень с мечом, прихватив факел. Трактирщица, немного поболтав с Маркусом, легла на бок и заснула.

Брассику оставили следить за костром, пока её не сменит Рудольф. Маркус извлек сушить кольчугу, присел поближе к огню, чтобы согреть руки и ноги. Всем видом мечник показывал недовольство, понять которого Брассика всё ещё не могла. Усы его сжались от обиды.

Трещал костер, угукала поблизости сова, плескалась об песок вода из речной заводи, и только двое, искоса смотря друг на друга, ткали полотно тишины. Наконец, когда терпение Маркуса иссякло, он с неприязнью сказал:

— А вы мне даже спасибо не сказали, — и он добавил после некоторой заминки: «Госпожа».

Глава 3

Ночной крик резко пробудил Маркуса. Схватившись за меч, он спросонья пытался разглядеть темноту.

Отец Рудольф кричал испуганно. Рядом его не было.

Пинком мечник разбудил Атропу с Брассикой. Первая тотчас приняла позу для боя, держа перед собой кинжал, а вторая как обычно растерялась и недовольно ворчала.

«Погодите-ка, да она уснула!», — возмущению Маркуса не было предела.

Снова крик отца Рудольфа.

— Где он? — спросила Атропа. До неё уже дошло, что со священником что-то случилось.

— Я могу пойти за ним, но что будете делать вы? — Маркус разрывался между другом и женщинами, одна из которых не вызывала у него доверия.

Атропа бросила Брассике нож, но та его не взяла: «У меня есть другое». Из сумки она вытащила дубовый жезл, мерцающий от медного камня.

Все замерли в ожидании. Крик дополнился едва заметным огоньком внутри леса.

Маркус дернулся вперед, бросив за спину «Буду быстр!». Атропа крикнула вслед, но мечник уже не расслышал. Ветки больно били в лицо, но он так спешил, что не боялся упасть и разбиться.