Дренг

К счастью, никого пытать не пришлось. Из толпы протиснулся один мрачный старик, спросил разрешения принести своё сокровище. Сначала я думал, что он пытается так отвлечь внимание на себя, но всё-таки разрешил, и старик принёс небольшой горшок с жемчугом и прочей бижутерией, которая на меня не произвела никакого впечатления, но на всех остальных подействовала как положено, даже на его односельчан. Я просто видел слишком много подделок в своё время и забыл, что здесь такое подделать невозможно.

— Скотты. Они добывают, — пояснил он. — А теперь убирайтесь.

Дерзко, но правильно. Я принял выкуп за деревню, похлопал его по плечу и приказал возвращаться на корабль. Одним этим горшком поход уже окупился с лихвой.

Глава 21

На корабль вернулись быстро, нагруженные добычей, в полном составе, счастливые и довольные. Пришли, забрали, ушли, всё как по нотам. Даже слишком просто, если так подумать. Но баба с пустыми вёдрами всё не шла из моей головы, и я всё время ожидал какого-то подвоха.

— Эйрик! Веди обратно, — приказал я.

Тот чуть ли не пулей бросился к рулевому веслу, не веря своему счастью, а я принялся пересчитывать добытое непосильным трудом. Всё то, что теперь лежало на дне драккара, заботливо прикрытое кожами и свёрнутым парусом. Тут вам и меховая рухлядь, и бочки с элем, с медовухой, с сидром, мешки с мукой, немного после зимы, но всё-таки есть, вяленое мясо, мёд, скобяные изделия, железные крицы, серпы и молоты, старые доспехи, новые сапоги, отрезы ткани, и многое-многое другое.

По-хорошему, это всё нужно было поскорее продать, потому что в Йорвике я надеялся взять добычи ещё больше. В несколько раз. А так как драккар у нас не резиновый, продавать это всё придётся за бесценок какому-нибудь жадному мошеннику, возможно, даже у нас в лагере. Примерно так же, как большинство из нас продало долю добычи из монастыря. Буквально за гроши, чтобы потратить всё на эль, новый щит или красивые сапоги с вшитой в голенище железной полосой.

Но теперь мы снова были богаты и счастливы. Норманны охотно налегали на вёсла, и молодые, и старые, даже Гуннстейн что-то тихонько напевал, сидя на табуреточке на корме. Эйрик жмурился от солнечных бликов на воде, Торбьерн опять складывал шёпотом висы, забавно шевеля губами. Настоящая идиллия.

Вот только продлилась она недолго.

«Морской сокол» вновь вышел на простор того мелководного озерца. На нём даже ещё сохранялся наш след из разогнанной ряски, и Эйрик уверенно повёл драккар по нему, обратно к реке и большой воде. Всем хотелось вернуться в лагерь как можно скорее, чтобы отметить удачный набег.

Вот только он не учёл тот факт, что гружёный чужим добром корабль теперь сидел в воде гораздо ниже, а глубина тут ничуть не изменилась. И на этот раз про лот все позабыли, и даже я, увлечённый пересчётом награбленного. Поэтому, когда киль «Морского сокола» проскрежетал по дну, вздымая целые тучи песка и ила к поверхности воды, это для всех стало сюрпризом.

— Ох, — только и сказал Эйрик.

— Твою же мать, — вздохнул Гуннстейн.

Мы очутились почти на середине озера, и вокруг не было ничего, кроме ряски и камышей. Я выглянул за борт. В мутной серой воде дна видно не было, но я чувствовал, что это оно. Что киль нашего драккара глубоко врезался в густой вязкий ил.

— Итак, господа, — протянул я. — Мы в жопе.

Норманны ругались и вопили, обвиняя то Эйрика, то друг друга, то духов озера, наперебой предлагали то одно, то другое решение проблемы, пытались толкнуться вёслами. Напрасно. Осадка нашего драккара была меньше метра, что позволяло нам причаливать в любом понравившемся месте, у любого берега, но сейчас, гружёный под завязку, корабль сильно просел. И тот фарватер, по которому мы прошли накануне, теперь был уже недоступен.

Что хуже всего, на это мелководье мы влетели с разгона, глубоко закопавшись килем в дно озера. Я прошёлся от носа до кормы, веслом померил глубину спереди и сзади.

— Верповать надо, — сказал Вестгейр.

— Тут глубины по пояс, — сказал я.

Засели мы крепко.

Верповать это значит завозить якорь в другое место, а потом подтягивать судно к нему, но я сильно сомневался, что у нас получится сняться с мели таким образом. Во-первых, у нас не было шлюпки или даже маленькой лодки, чтобы этот якорь везти, а тащить его на руках по пояс в воде — дело неблагодарное и трудное, к тому же наш якорь представлял собой просто большой булыжник, обвязанный верёвкой из тюленьей кожи, а не классический железный якорь с рогами. А во-вторых, мы скорее подтащим этот якорь к себе, а не наоборот.

— Поди прочь, Эйрик, — проворчал Гуннстейн.

Тот вернулся на своё место у борта с подавленным и угрюмым видом, не отвечая на вопросы и подначки Олафа.

Я же снова прошёлся по драккару туда и обратно. Думай, голова, шапку куплю. До берега далековато, да и озерцо со всех сторон окружено зарослями камыша, через которые придётся продираться и которые неизвестно насколько ещё тянутся вглубь берега. Надеяться на чью-то помощь глупо. Даже если кто-то и покажется на озере, то это будут саксы, которые с удовольствием избавят нас и от груза, и от драккара, и от жизней.

Что с этим вообще можно сделать? Можно облегчить корабль, наверное, даже нужно. Можно попробовать столкнуть его с мели вручную, можно попробовать углубить дно под килем. Вот только это всё значит, что нам придётся расстаться с добычей. А убедить в этом команду будет непросто. Они испробуют все способы и провозятся до самой ночи, лишь бы не выбрасывать добычу за борт.

А ведь нам надо отсюда выйти вперёд, и неизвестно, какие глубины там. Может, через пару метров мы засядем опять. Это назад мы можем вернуться без труда, а вот чтобы выбраться отсюда к лагерю, придётся попотеть.

— Придётся разгружать, — сказал я.

— Нет!

— Только не это!

— Давайте лучше подкопаемся!

— Нет, давайте вернёмся в деревню и лодки заберём!

Возражал не только Сигстейн, не просто так прозванный Жадиной, возражали все. Как же, добровольно выкидывать за борт добычу, с которой все уже успели сродниться, прикипеть всей душой. Уж лучше сидеть на горе добра посреди озера, надеясь на чудо.

Кьяртан снял сапоги и портки, аккуратно спустился за борт, морщась от холода, несколько раз переступил в воде с ноги на ногу. Воды и впрямь было ему по пояс, около того.

— Ила по колено, засасывает, — сказал он. — Вот зараза.

Хромунд молча протянул ему лопату, и Кьяртан попытался подсунуть её под киль. Вышло не слишком ловко.

— Нет, слишком жидкий, не подкопаться, — сказал он после нескольких попыток.

— Как понос, — вставил Олаф.

— Но сели же мы на твёрдое, — сказал Гуннстейн.

— А хрен знает, может, коряга какая, — сказал Кьяртан и попробовал пройти вдоль драккара, исследуя дно лопатой, словно щупом.

— Давай, вылезай, — сказал я. — Застудишь ещё чего.