Древнейшие государства Кавказа и Средней Азии

Значительные изменения происходят в закавказском регионе около середины I тысячелетия до н. э. С одной стороны, — это время создания державы Ахеменидов, оказавшей значительное влияние (политическое и экономическое) на все окружающие территории. С другой стороны, западное Закавказье вовлекается в процесс так называемой великой греческой колонизации. Эти явления чрезвычайно сложны и во многом еще дискуссионны.

На Армянском нагорье, где происходил процесс становления древнеармянской народности, возникло государство Милетена во главе с армянской династией (с центром в г. Мелид); оно вошло в состав Мидийского царства, сохраняя определенную автономию. С момента возникновения государства Ахеменидов это царство превращается в одну из сатрапий. Хотя в начале царствования Дария I Армения и попыталась добиться независимости, подняв восстание (как и многие другие народы, оказавшиеся в составе этого государства), однако оно было подавлено. Видимо, одна из причин разгрома восстания состояла в том, что часть армянской знати поддержала персов. Во всяком случае, чрезвычайно показательно то обстоятельство, что подавлять восстание в Армении Дарий посылает армянина Дадаршиша.

Восточное Закавказье не было серьезно затронуто ахеменидским влиянием, хотя бесспорно, что в результате контактов с Ахеменидской державой происходили определенные изменения у народов, населявших в это время территорию Восточной Грузии (Иберии) и Азербайджана. Во всяком случае, известно, что часть территории Азербайджана находилась под властью Ахеменидов, известно также, что представители основного этнического элемента, обитавшего на этой территории, — албанов — оказались (хотя и в качестве наемников) в составе армии Ахеменидов. В некоторую зависимость от них, видимо, попала и Колхида. Колхи были вынуждены время от времени посылать ахеменидским царям дань рабами и поставляли вспомогательные отряды.

Наиболее сложными являются проблема «великой греческой колонизации» и тесно связанная с ней проблема наличия и характера государственности в Колхиде в описываемое время. Существует большое разнообразие точек зрения по этим двум вопросам. Наиболее крайние точки зрения следующие: население Колхиды в этот период существовало еще в условиях первобытнообщинного строя, в силу этого греки смогли создать на побережье Колхиды свои полисы, которые совершенно не отличались от греческих, возникших в ходе греческой колонизации на северном побережье Черного моря; т. е. это были полисы с аграрной направленностью экономики, с достаточно обширной сельскохозяйственной хорой, с обычными институтами греческого полиса. Другая точка зрения: в период греческой колонизации на территории Колхиды существовало уже достаточно мощное государственное образование, которое воспрепятствовало созданию собственно греческих полисов на побережье. Однако взаимная заинтересованность греков и колхов в торговых контактах привела к тому, что на побережье возникли торговые греческие фактории, возможно, даже греческие «кварталы» при местных городах.

При нынешнем состоянии источников дать бесспорные ответы на вопросы, порожденные этой проблемой, видимо, еще нельзя. Ответы могут быть в некоторых отношениях только гипотетическими, однако вероятность предложенных решений, как нам кажется, довольно велика. По всей видимости, в Колхиде того времени действительно существовали государство и классовое общество. Высочайший расцвет производительных сил, связанный с ранним и интенсивным освоением железной металлургии, бесспорно, должен был послужить мощным стимулом социально-экономического прогресса. Широкое участие в международном обмене должно было способствовать консолидации общества Колхиды. Археологические материалы показывают наличие имущественной дифференциации, видимо, связанной с социальной дифференциацией. Все эти обстоятельства делают весьма вероятным предположение о существовании в Колхиде высокоорганизованного общества. С другой стороны, данные греческой традиции с бесспорностью свидетельствуют о том, что греки стремились в Колхиду из-за ее природных богатств, в частности золота. Побудительными мотивами греко-колхских контактов были требования обмена. Распространение в Колхиде монет («колхидок»), хотя и выпускавшихся в греческих городах, но, бесспорно, обслуживавших потребности рынка всей Колхиды, является важным свидетельством значительной роли обмена в экономической жизни страны. Эти обстоятельства заставляют думать, что «модель» греческой колонизации Колхиды была иной, нежели «модель» колонизации Северного Причерноморья. Современные исследования показывают, что к моменту появления греков в Северном Причерноморье прибрежная полоса была если не безлюдной, то, во всяком случае, очень малонаселенной. Изменение этнической ситуации в этом регионе в начале I тысячелетия до н. э., появление киммерийцев, а затем и скифов, т. е. не земледельческих, а скотоводческих народов, привело к тому, что побережье обезлюдело и греки сравнительно легко смогли его освоить. Иной была ситуация в Восточном Причерноморье, где это явление не имело места. Поэтому естественным будет предположение, что характер и методы колонизации Восточного Причерноморья были иными.

Однако прямые свидетельства письменной традиции и некоторые археологические материалы не позволяют считать, что греческие поселения в этом регионе имели характер только торговых факторий. Можно думать, что характер основанных здесь греческих полисов (Фазис, Диоскурия, затем Питиунт) был несколько иным, чем, например, на севере Понта. Видимо, население их было незначительным, размеры хоры очень ограниченными. Основой экономики этих полисов являлась посредническая торговля. В силу развитости общества Колхиды, которое само было заинтересовано в развитии внешнеэкономических связей, эти полисы стали необходимым элементом экономической жизни западного Закавказья, что, видимо, обеспечивало их безопасное существование и процветание.

Важнейшей вехой в развитии всего закавказского региона явилось начало эллинистической эпохи. В это время в результате похода Александра Македонского гибнет Ахеменидская держава и на руинах ее возникает новый эллинистический мир. Не пытаясь определить сущность эллинистической эпохи, мы отметим только те ее явления, которые оказали определенное воздействие на Закавказье.

Прежде всего необходимо заметить, что завоевания Александра и последующие войны диадохов на обширных территориях полностью перекроили политическую карту Востока, вызвали ряд передвижений народов (особенно кочевых), занимавших периферию Ахеменидской державы. В бурные политические события оказались вовлеченными многие народы, не принимавшие непосредственного участия в «мировой» политике в предшествующие времена. Эллинистические государства на первых порах своего существования вели более активную внешнюю политику, нежели одряхлевшая держава Ахеменидов. Их мощный напор на первобытную периферию вызывал в свою очередь определенные внутренние перемены в обществах, бывших объектами их экспансии. Кроме того, в процессе гибели державы Ахеменидов ее окраины в условиях своеобразного «вакуума» власти стремились добиться независимости. Это происходило как в Средней Азии, так и в Закавказье. Иногда указанная тенденция (в силу благоприятного стечения обстоятельств) могла и реализоваться. Примеры этого мы видим, в частности, в Закавказье.

Эллинистическая эпоха вызвала крупные изменения и в экономической сфере. В начале эпохи происходит значительный экономический подъем по всему Востоку. Он был связан со строительством новых городов, массовым переселением греков на Восток, широким распространением классического рабства, более рациональным использованием природных ресурсов, глубоким проникновением в экономику товарно-денежных отношений, введением в оборот огромной массы драгоценных металлов, ранее хранившихся в сокровищницах ахеменидских царей. Создались новые экономические центры, установились торговые связи между очень отдаленными районами, возникли в силу этого новые торговые пути.

Закавказье в эллинистическую эпоху также переживает новый бурный подъем. Спонтанное экономическое и социальное развитие многих его районов в новых, более благоприятных, нежели ранее, условиях, привело к качественным изменениям. Наиболее ярко новая ситуация проявилась в сфере государственности. Мы видим, с одной стороны, возрождение государственности в тех районах, где она была подавлена в ахеменидскую эпоху, а с другой — создание ее в тех районах, где она еще не существовала.

Хотя история Армении в начале эллинистической эпохи известна плохо, однако несомненно, что этот период — время возрождения армянской государственности. На территории западной части Армянского нагорья в конце IV в. до н. э. возникли два государства: Малая Армения и Софена. В северо-восточной части нагорья, в так называемом царстве Айрарат, правили потомки ахеменидского сатрапа Ерванда. По мнению некоторых исследователей, эта династия представляла собой прямое продолжение той, которая управляла Арменией перед ахеменидским завоеванием, в потом превратилась в наследственных сатрапов.

Близкий характер имели события и в более восточных областях. После разгрома последнего ахеменидского царя Дария III при Гавгамелах часть его приближенных изъявила покорность Александру Македонскому. В их числе был и правитель Мидии Атропат. Позднее он объявил себя независимым правителем. Понимая, что власть над всей Мидией ему не удержать, он создал свое государство в северной ее части (включая области вокруг оз. Урмия, к северу от г. Экбатаны и по обе стороны р. Аракса). Вновь возникшее государство стало Атропатовой Мидией, или Атропатеной.

После падения Ахеменидов возникло и Понтийское царство, создателем которого был сын одного из последних сатрапов XIX сатрапии Митридат. Занимая территории по южному и юго-восточному побережью Черного моря, по всей видимости, Понт смог подчинить если не своей власти, то влиянию и Колхиду.

Таким образом, мы видим, как на руинах Ахеменидской державы возрождается в той или иной форме местная государственность. Территории, на которых возникают эти государственные образования, были ранее либо частью Ахеменидской державы, либо находились в какой-то зависимости от персов, во всяком случае, под сильным персидским влиянием. Однако характер этой государственности, видимо, правильнее рассматривать с точки зрения не столько сохранения ахеменидских традиций, сколько ее места в эллинистической политической системе. Для этой эпохи характерно политическое господство греко-македонских завоевателей на основной части территории эллинистического мира. Государства с иной политической структурой (армянские царства, Мидия Атропатена, в некоторой степени Понт), где господство принадлежало местной традиционной знати, представляли собой другую тенденцию в развитии эллинистического мира, которая стала определяющей во второй половине эллинистической эпохи, когда стала возрождаться местная государственность.

Не менее важную роль сыграло другое явление — рождение местной государственности в тех областях закавказского региона, где ее ранее не существовало, в частности на территории восточного Закавказья. Согласно (правда, довольно смутным) раннесредневековым преданиям, государство в Иберии возникает в период, непосредственно следующий за походами Александра Македонского. Во всяком случае, несомненна связь этого процесса с теми грандиозными изменениями, которые происходят на Переднем Востоке в раннеэллинистическую эпоху. Несколько позднее аналогичный процесс происходит и на территории Азербайджана, где возникает Албания.