Древний Китай. Том 3: Период Чжаньго (V—III вв. до н.э.)

Что же представлял собой феномен Шэнь Бу-хая и как его следует оценивать? Во-первых, Шэнь не порвал с традицией и немало из нее заимствовал, в первую очередь идеи Конфуция. Во-вторых, серьезных реформ Шэнь Бу-хай не проводил, к закону не апеллировал и потому, вполне возможно, заметных успехов в укреплении царства и его армии не добился. И хотя в его биографии у Сыма Цяня сказано нечто противоположное («укрепил армию»), есть основание более доверять словам Хань Фэй-цзы о том, что сильным свое царство Шэнь сделать не сумел.

Но внес ли Шэнь вклад в легизм как теорию и практику? Безусловно, внес. Вся его теория с ее главным направлением на совершенствование искусства управления сыграла свою роль в укреплении идеи абсолютной власти монарха и тесно связанной с ней идеи централизации администрации. Конечно, к централизации и к единству Поднебесной стремились и конфуцианцы, и монеты, да и многие другие — исключая, пожалуй, лишь даосов, к сторонникам которых столь опрометчиво отнес Шэнь Бу-хая Сыма Цянь. Но совершенно очевидно, что та форма абсолютизма почти без этических ее ограничений, без рассуждений о благе народа и т. п., которую отстаивал Шэнь Бу-хай, не имеет отношения ни к конфуцианству, ни даже к моизму, хотя к последнему она несколько ближе.

Шэнь Бу-хай в отличие от Конфуция и Мо-цзы не был озабочен интересами подданных. И хотя Шэнь не преуспел в реформировании царства Хань, он сделал немало для того, чтобы легистская практика реформ обрела свой фундамент. Это был мягкий фундамент, как и вообще легизм Шэнь Бу-хая. Мы вправе назвать его мягким, даже гуманным. Но лишь по сравнению с развитым и крайне жестким легизмом Шан Яна, на реформы и идеи которого чаще всего ориентируются специалисты, когда говорят о древнекитайском легизме.

Сыма Цянь о Шан Яне (Гун-сунь Ян)

Шан Яну древнекитайские тексты уделили много внимания. Посвященная ему глава 68 в труде Сыма Цяня принадлежит к числу наиболее интересных и насыщенных конкретными материалами о его жизни и деятельности. Сохранилась книга «Шан-цзюнь шу», написанная либо Шан Яном, либо кем-то другим вскоре после его смерти, переведенная ныне на ряд языков, включая и русский. Важные сведения о нем содержатся и в других сочинениях, особенно в легистском трактате «Хань Фэй-цзы».

Во второй половине периода Чжаньго Шан Яна хорошо знали, широкую известность получили не только его деятельность, но и ее конечные результаты. В некотором смысле можно назвать именно его прародителем первой древнекитайской империи. Это означает, что легизм, задуманный и реализованный Яном, оказался в тот период наиболее адекватным и реалистичным ответом на вызов эпохи.

Согласно Сыма Цяню, Ян (390–338 гг. до н. э.) был близким родственником (гун-сунь, букв. «внук гуна») правителя царства Вэй и в юности увлекался теорией син-мин, теми идеями, которые разрабатывались в соседнем царстве Хань его старшим современником и близким к развитому легизму теоретиком Шэнь Бу-хаем. В молодости Ян, как и Шэнь Бу-хай, стремился к созданию авторитарной абсолютистской власти правителя и строго упорядоченного и ограниченного жесткими правилами корпуса чиновников, которые такому правителю и созданной им системе администрации должны были соответствовать.

В то время он занимал небольшую должность при сяне Гун Шу-цзо, о котором мельком упоминалось в связи с его отказом принять царский подарок за победу под тем предлогом, что вэйскую армию вышколил еще У Ци. Этот факт, на который практически не обращают внимание специалисты, говорит о многом: Ян жил в условиях, когда его предшественники и сторонники легистских идей, которые были как-то связаны с его родным царством Вэй либо работали рядом с ним, в Хань ^[185] , пользовались большим уважением.

185

¹³ Го Мо-жо начинает свой рассказ о Шан Яне с утверждения, что он был учеником Ли Куя [Го Мо-жо, 1961, с. 468]. Если это действительно было так, то практически со всеми идеями своих предшественников Ян был неплохо знаком.

Есть основания полагать, что по своему рождению Ян был близок к социальным верхам. В молодости он отличался незаурядными способностями, о чем недвусмысленно сказано у Сыма Цяня. Когда Гун Шу-цзо заболел, он предложил вэйскому Хуэй-вану (370–335 гт. до н. э.) Яна в качестве своего преемника. Ван на это будто бы ничего не сказал, и тогда Гун Шу заметил, что лучше уж убить Яна, чем отпустить его в другое царство. Хуэй-ван и это не принял во внимание, а уйдя от больного, заметил, что тот, похоже, вовсе лишился ума. Тогда Ян, узнав, что циньский Сяо-гун (361–338 гг. до н. э.) издал указ о привлечении в Цинь умных людей, направился туда.

Далее следует подробный и не лишенный драматического интереса рассказ о том, как вначале Сяо-гун почти не слушал, что говорил ему вэйский Ян (а речь шла о путях правления мудрых древних — ди-дао, а также основателей династий Шан и Чжоу — ван-дао), сочтя его просто глупым, но когда разговор зашел о правлении гегемонов-ба (ба-дад) и об искусстве укрепления государства, его мнение резко изменилось. Сяо-гун заинтересовался настолько, что не заметил, как сполз со своей циновки, дабы быть поближе к гостю.

В итоге Сяо-гун принял вэйского Яна на службу и дал ему немалые полномочия. Ян заявил, что он намерен изменить законы в Цинь, после чего правитель вызвал для консультации двух близких ему сановников. Выступая перед ними, Ян настаивал на том, что люди не могут оценить результаты нововведений, пока не почувствуют их на себе, поэтому ориентироваться на их мнение не стоит. Не имитировать ритуалы древности, но действовать, собразуясь с интересами сегодняшнего дня, — вот путь к успеху.

Правитель одобрил его слова, но оба приглашенных выступили против, ссылаясь на необходимость следовать устоявшимся нормам и не будоражить народ без гарантий на успех. На это Ян заметил, что умные создают законы, а глупые оказываются ими связаны и те в древности, кто ничего не менял из старого ритуала, погибали. В итоге Сяо-гун подтвердил свое решение, после чего вэйский Ян издал первую серию законов. Считается, что это произошло в 356 г. до н. э., когда законодателю не исполнилось еще и 35 лет.

Суть этой серии законов сводилась к следующему:

Весь народ должен быть готов разделиться на пятки или десятки со взаимной ответственностью в рамках группы за проступки соседей (классическая для всей истории Китая система бао-цзя).

Разделиться следует и большим привычным для людей семейно-клановым группам. Если семьи, где более двух взрослых мужчин, не желают разделяться, им придется платить двойной налог.

Те, кто прилагает усилия в основном деле (земледелии), освобождаются от трудовых повинностей; те, кто ничего не делает или занимается второстепенным делом (ремесло, торговля, случайные заработки), должны быть превращены в казенных служащих (в тексте законов, если верить Сыма Цяню, сказано резче — в рабов).