Древняя душа

Я оставил джип у холма. Дальше придется идти пешком. Под ногами захрустела мелкая галька. Дверь распахнулась, едва подошел к ней. Антун, в костюме — уже удивительно, встречал меня. Да такого никогда не случалось! Глубоко внутри зашептал предупреждающий голосок. Я не внял ему и очень скоро пожалел об этом. Но в тот момент мне так хотелось верить в то, что видели глаза!

— Здравствуй, сын! Поздравляю с днем рождения!

— Спасибо, — оторопев, я прошел за ним в дом и увидел накрытый стол. — Что это значит?

— Решил устроить тебе сюрприз. — Антун улыбнулся. Не усмехнулся, не скривился. Это была именно улыбка. Саяна успела напоить старика своей кровью, а мне не сказала? В противном случае, даже не знаю, чем объяснить такую разительную перемену. — Как, удалось с сюрпризом?

— О да! — пробормотал я.

— Присаживайся, — он указал на стул и взял бутылку со стола. Уже открыта. Разум отметил эту, вроде бы, незначительную деталь, голос снова зашептал слова предостережения, но вновь был проигнорирован. Как же я об этом пожалею — совсем скоро! — О, Heidsieck & Co. Monopole Champagne! — брови поползли вверх при виде этикетки. — То самое, что не доехало до Николая II?

— Не доплыло, — уточнил Антун. — Покоилось на дне Финского залива. Чтобы сегодня сын мог испить его со своим отцом. — Он протянул мне наполненный бокал. — Итак, как поживают мои внуки?

— Растут, — я улыбнулся. — Слишком быстро, как на мой взгляд. Уж лучше бы подольше оставались маленькими.

— Могу ли увидеть их?

Щекотливый вопрос. Вряд ли мой Ангел подпустит Антуна к нашим детям. И даже не на пушечный выстрел, а на два не даст подойти!

— Конечно, Саяна не позволит. — Он скривился, вновь став привычным мне отцом.

— Прости.

— Не все сразу. — Мужчина вновь улыбнулся. — По чуть-чуть.

Как сказала бы Саяна: кто ты и куда дел моего отца?!

— Выпьем же за тебя, Горан! С днем рождения, сын!

Тонкий перезвон напомнил мне смех любимой. Я сделал глоток, думая, под каким предлогом уехать побыстрее. Причин уже две — соскучился по жене и опасаюсь, что прекрасное видение развеется, вернув прежнего Антуна.

— До дна! — запротестовал он, увидев, что я лишь пригубил вино.

— Я за рулем.

— Не смеши, ты, и выдув ящик, не пошатнешься! В этом в меня пошел!

Пораженный, я послушно опустошил бокал. Резкая горечь в конце разлилась во рту. Все-таки не все вина становятся лучше со временем.

— Идем, кое-что покажу, — Антун встал и поманил меня за собой.

Если он еще и подарок мне преподнесет, ущипну себя за руку, потому как это только во сне может быть!

Усмехнувшись, я спустился следом за отцом в подземелье. Странно, здесь пахнет духами. Знакомый запах. Не могу вспомнить.

— Что носом заводил? — спросил Антун, подведя меня к двери, окованной железом. — Узнал?

— Нет.

— Эх, ты! — он загрохотал связкой массивных ключей. Звук ударил по ушам, отозвавшись тошнотой в желудке. — Гляди!

Дверь распахнулась, и я увидел женщину, лежащую на каменных плитах пола.

— Наири!.. — сорвалось с губ давно уже забытое имя. — Что ты с ней сделал?!

— Посмотри.

— Ты с ума сошел! — я присел рядом с ней на корточки и, борясь с головокружением, оперся о пол. — Она же мертва!

— Увы, это было зря.

— О чем ты? — я начал поворачиваться к нему лицом, но в этот момент ощутил резкую боль в затылке. По шее потекло что-то горячее. Кровь?.. Идиот, нашел, кому поверить — Антуну Драгану!

Саяна

— Думаешь, сработает? — я скептически изогнула бровь, когда мы с Атапи подошли к стеклянной двери в лавку аптекаря.

— Что мешает попробовать? — девушка пожала плечами и вошла внутрь.

Звякнул колокольчик, наябедничав о нашем появлении. Мне почему-то вспомнился Горан. Так привыкла уже, что он все время рядом, без него тоскливо стало. Не знала, что смогу так — не разлучаться вообще с любимым мужчиной, думала, взвоем рано или поздно, но ничего подобного. Древняя душа, против этого не пойдешь.

Внутреннее убранство аптеки и впрямь больше походило на средневековую лавку: на деревянных полках теснились пузырьки из темного стекла, закрытые пробками, пахло травами — их пучки свисали с потолка. Несколько столиков по углам заманивали покупателей самодельным мылом в плетеных корзинах. На стойке, отделявшей часть помещения, стояли старые весы с двумя уравновешенными чашами, на которых кучкой теснились крохотные гирьки.

Послышались шаги. Я замерла, ожидая увидеть женщину в лохмотьях, старую седовласую ведьму, которая прилетает на работу на юркой растрепанной метле. Но из подсобки вышел молодой мужчина в стерильно-белом халате. Зализанные назад темные волосы прикрывала голубая сеточка, на руках были перчатки, а на носу очки-пенсне с маленькими круглыми стеклышками, простыми, явно без диоптрий — кто-то, очевидно, хотел добавить себе недостающей в силу возраста солидности.

— Можно и так сказать. — Пробормотал незнакомец.

— О как! — вырвалось у меня. Я ж таки Ангел!

— Нет, мысли не читаю, — аптекарь дернул уголком по-детски пухлого рта и поправил сползающие очки, — у вас все на лице написано. Очень живая мимика у вас, знаете ли, госпожа Драган. Добро пожаловать в мою аптеку, дамы, — он отвесил старомодный поклон.

— Я наслышана о вас, — Атапи перешла к делу. — Плетущий заклинания для объединения прошлого и будущего.

— Эта услуга дорого стоит, уважаемая каара. Я Страж времени, а не гадалка. Скажу то, что оно сочтет нужным, если предложите взаимовыгодные условия.

— Кровь Ангела подойдет? — я усмехнулась.

Глаза мужчина алчно вспыхнули на мгновение.

— Сколько? — через секунду сухо, словно каждый день получал подобные предложения, осведомился он.

— Три капли. — Слова сами слетели с моего языка.

— Пять.

— Три, молодой человек, — я вскинула руку, останавливая его, — не оскорбляйте ни себя, ни меня торгом, будьте любезны.

— Что ж, — аптекарь неожиданно развеселился, захихикав, как ребенок, — давно меня не называли молодым, да еще и человеком!

Мой взгляд скользнул по лицу Атапи, подавившей смешок. Ясно, не сочла нужным сказать, что за помощью мы обращаемся к существу, к которому понятие возраст довольно сложно применить. Но это меня сейчас совершенно не интересует.

— Договорились, госпожа Ангел, — Страж подошел к полкам, пробежался взглядом по пузырькам, выбрал несколько, что-то бормоча себе под нос, и встал за стойку.

Вскоре на ней появились глиняные мисочки — крохотные, словно из игрушечного сервиза, ступка, в которой он начал растирать добавленные по щепотке травки, по капельке доливая разные жидкости, и вполне обычная на вид красная чашка с названием растворимого кофе на боку. Это заняло довольно много времени, но когда лоб мужчины покрылся бисеринками пота, он посмотрел на меня поверх очков: