Древняя кровь

– Мы должны понимать меру своей ответственности. И принять справедливое наказание. По крайней мере, я к этому готов.

– А я нет! И остальные – ты их спросил? Фуками, ты готов вести своих товарищей на верную смерть только лишь из-за своего чувства ответственности?

– Это чувство должно быть у каждого свое собственное, – тихо ответил Намио. – Чужого не вложишь. А я для себя все решил.

– А я тебе запрещаю! – вспылил Томикава. – Никуда ты не пойдешь, идиот! Я не позволю, чтобы они тебя убили. Лучше уж сам прикончу, если ты этого так жаждешь.

Фуками понял, что он не шутит. В его глазах горела свирепая решимость.

– Мы не можем сейчас отступить, – гневно говорил Камуи. – Мы зашли слишком далеко. И потому мы должны идти до конца. Все или ничего. Победа или смерть. И мне лично плевать, кто они такие. Ты говоришь, Фуками, что мы, простые смертные, не должны вмешиваться в фундаментальные процессы мироздания. Если эти процессы действительно столь фундаментальны, то мы и не сможем вмешаться. А если сможем, то они ничем не отличаются от тех, которые происходят в нашем мире.

– В общем, так им и надо, – подвела итог Бенико.

– Сами виноваты, если слабаки, – подхватила Фуми. – А я никуда не собираюсь отступать. Мне помирать скоро. Оказаться в этом их Руконгае, о котором Шунсуй рассказывал? Фу!

Намио опустил голову. Спорить с ними было бессмысленно. Он больше не имеет влияния на этих людей.

Утром Томикава был по-прежнему зол. Он едва не утратил контроль над ситуацией! Нельзя было позволить этому капитану заговаривать зубы. Синигами он там или кто, нужно было бросаться на него в первый же момент. А теперь придется как-то возвращать в строй Фуками. А это будет непросто, поскольку в искусстве составления словесных конструкций бывший психотерапевт намного превосходит бывшего дальнобойщика. Да еще Гинтаро явно скис. Паникером был, паникером и остался. Если Фуками продолжит капать на мозги, Гинтаро не выдержит первым.

Пока компания занималась обычными утренними хлопотами, протиранием глаз и умыванием в ручье, Томикава решил отозвать в сторонку Фуками и еще разок поговорить. Чтобы больше не поднимал при всех подобных тем. Фуками куда-то запропастился, хотя его катана лежала в траве на том самом месте, где он вечером ложился спать. Томикава раздраженно слонялся вокруг брошенного оружия, пока бабуля не спросила его, чем это он занят. Камуи поднял глаза, оглядел всех… и только тогда до него дошло.

***

Сообщение капитана Кьораку повергло собрание в ступор. Что значит «просто посидели, поговорили»? Как это так?

Кьораку, между тем, был совершенно уверен, что сделал большой шаг к окончательной победе. Он утверждал, что риока еще немного поразмыслят, а потом сдадутся сами.

– Прямо так они тебе и побежали сдаваться, – проворчал Куроцучи.

О такой возможности еще долго спорили, но спор этот никуда не вел. Ямамото поворчал насчет «самодеятельности» и попенял Шунсую, что тот, выложив врагам фактически все тайны Готэй, о них самих так ничего и не разузнал. Задумался было об отстранении… но передумал и не стал об этом заикаться.

– Да не переживай, Яма-джи! – легкомысленно отмахнулся от бурчания командира Кьораку. – Скоро все и так узнаем. Сами расскажут.

Как бы там ни было, а с утра на дежурство вышли обычным порядком.

***

Фуками Намио вышел на знакомую реяцу капитана восьмого отряда. Риока и синигами остановились на расстоянии нескольких шагов и одновременно улыбнулись друг другу. Тогда Фуками церемонно поклонился.

– Капитан Кьораку, – доложил он, – я пришел сдаваться.

– Я надеялся, вас будет побольше, – разочарованно протянул Шунсуй.

– Остальных мне не удалось убедить. Но, должен сказать без ложной скромности, без меня им будет намного сложнее.

– Это уж точно, – согласился Кьораку. – На твоей совести трое, и то, что двоим удалось спастись, не твоя вина. Чудовищная у тебя способность, Намио. С остальными будет попроще.

– Это я виноват во всем, что произошло, – покаялся Фуками. – Я научил их всему этому. Точнее, я показал им, как научиться. Я готов понести заслуженное наказание. Но я хотел бы как-то искупить свою вину. Может быть, я сумею быть вам полезным.

– Ты молодчина, Намио, очень верно мыслишь, – похвалил Кьораку.

Ямамото не сумел скрыть своего изумления, когда Шунсуй привел в зал совещаний… риока. Безоружного, но следующего за капитаном совершенно добровольно.

– Видишь, Яма-джи, я же говорил! – улыбался Кьораку. – Это вот Фуками Намио, наш самый страшный враг. И учитель остальных риока. Он сдался сам, более того, готов с нами сотрудничать.

– Не понимаю, что ты им наплел, – проворчал Ямамото. – Как можно было простым разговором… Фуками, чего ради ты пришел сдаваться?

– До сих пор мы понятия не имели, с кем сражаемся, – пояснил тот. – Капитан Кьораку объяснил, кто вы, и для чего вы здесь. Если от вас зависит равновесие мира, как можем мы охотиться на вас? Если бы мы знали об этом с самого начала, мы никогда бы даже не посмели…

– Ясно, – перебил его командир. – Шунсуй, ты пока развлекай своего гостя, а я буду собирать капитанов. У нас срочное совещание.

***

Капитаны входили в зал и один за другим столбенели, различив, кто стоит рядом с командиром. Бьякуя едва не споткнулся, узнав риока… и тут же чуть не затоптал Сайто, который ошалело замер прямо у него перед носом.

– Шунсуй, ты гений! – заорал Такайя. – Как ты это сделал?

– Всего-то надо было: правду рассказать, – преувеличенно скромно пожал плечами тот.

Капитаны столпились вокруг необычного не то гостя, не то пленника, позабыв о построении, и командир не пытался призвать их к порядку. Ему казалось, что беседа пойдет живее, если на время оставить формальности, а значит, и узнать удастся больше.

– Так, начнем, – скомандовал он. – Фуками Намио, рассказывай все с самого начала. Кто вы такие?

– Мы – потомки демонов, когда-то живших в Японии, – начал Фуками. – Полукровки, рожденные от демонов и людей. Конечно, в нас очень-очень мало древней крови, и в обычной жизни мы самые обычные люди. Но у всех нас есть древний инстинкт…

Намио рассказал о том, как начинал, как искал остальных и учил их, как все они вместе охотились на пустых, пытаясь набрать большую силу.

– У нас обычно изменяется облик, когда мы выходим из тела, – рассказывал он. – Но не слишком сильно. Он больше связан с нашими представлениями. Я, например, всегда считал, что именно так должен выглядеть древний японец, – он указал на свой наряд. – Только у Касуми образ предка проявляется очень точно. По ней сразу видно, что она лиса-оборотень.