Древо миров

— Разве все мы не потомки славного Апраксая?

— Ты враг, — сказал Мидгар. — Зачем пришел к нам и убиваешь наших данников?

— Данников? А чем они платят — мясом шатунов?

Он кивнул на скелет, с которого дочиста была снята вся плоть.

— Не твое дело, кунн! — рыкнул Лисий Хвост. — Убирайся, откуда пришел!

— Не следует тебе быть столь заносчивым, — сказал Опас. — У вас нет мечей и луков, чем станете драться?

— Я разорву тебе глотку голыми руками! — Ярл выехал вперед и отбросил копье. — Выходи, померяемся силами.

— А, младшенький, — хохотнул кунн, трогая лошадь. Когда он выехал под тусклый багровый свет, льющийся от низких облаков, стало видно, что лицо его совершенно недвижно, а страшные тени, словно змеи, таятся в рассекавших кожу многочисленных шрамах. Тени шевелились, и казалось, что кунн угрожающе морщится.

Между каменными стенами возникло движение — десятки всадников выдвигались из темных проемов, холодный свет играл на их шлемах и наконечниках стрел, направленных на ругов.

— Зачем мне с тобой драться? — В голосе Опаса звучала насмешка. — Мой знак — и все вы умрете.

— Не сделаешь этого, — уверенно сказал Мидгар.

— Почему же?

— Ты — вождь Опас Резвый, многим ведомо твое имя. Не станешь его марать.

— Ты прав, негоже убивать безоружных. Да и дело-то, за коим мы явились, пустячное. Тощие ваши данники нам не нужны, это уж мы так порезвились, для порядку. Ежели дело сладим, то миром разойдемся…

— Говори, кунн, не тяни.

— Скажу. Теперь, когда ваш отец отправился на Ледяные Поля, настало время восстановить справедливость. Палица предка нашего, Апраксая, передавалась в вашем племени, но это неправильно. Мы, кунны, гораздо ревностнее храним заветы отцов. Среди нас не было отступников. Значит, палица наша!

— Сам придумал или подсказал кто?

Мидгар запустил руку под рогожу, явно отстегивая ремни, которыми огромная дубина крепилась к спине лошади.

— Так объявили наши гадатели.

— Сдери с них кожу и отпусти гулять по морозу. Они солгали.

Опас поиграл своей булавой.

— Значит, не хочешь миром? — В голосе его прозвучала плохо скрытая радость.

Лисий Хвост все возился с ремнями.

— А вот это зря, — снова хохотнул кунн. — Если не хочешь отдавать добром, зачем отстегивать? Или забыл, что палицу нельзя пускать в ход, пока не испита Отходная Чаша?

Мидгар застыл, так и не отвязав дубину. Лицо его помрачнело. Очевидно, кунн был прав, и до вождя ругов дошло, что он оказался перед лицом врага без всяких шансов на победу. Наблюдая за этой сценой, Дагеклан старался подавить растущую тревогу — подобно ругам, рыцарь довольно неуютно чувствовал себя без оружия.

— Не зря говорят: коварен, как кунн. — Голос Мидгара звенел от гнева, словно струна под пальцами игреца. — Ты заманил нас в ловушку. Гнев затмил мне глаза! А теперь хочешь, чтобы мы добровольно расстались с нашей святыней. Не бывать этому!

— У тебя есть два выхода, — сказал Опас, не скрывая торжества. — Ты можешь пустить в ход Священную Палицу и одолеть с помощью ее чудесной силы. Тогда ты лишишься власти, ибо не выпил Отходную Чащу. А можешь отдать палицу мне и сохранить власть над ругами. Но руги станут данниками куннов…

Слова его были прерваны диким гиканьем и свистом: зажав в зубах железный нож, Ярл ударил пятками в бока своей лошади, и та взяла с места столь резво, что, успей столкнуться грудь в грудь с гнедым Опаса, сшибла бы его непременно. Однако Ярл тут же покатился в снег, опутанный кожаными ремнями: кто-то из куннов успел метнуть боло.

— Не заставляй своих людей умирать попусту! — гаркнул Опас, подняв булаву. — Махну — и стрелы сразят твоих воинов!

Тут он увидел, как из-за спин ругов выехал невысокий человек, закутанный в медвежью шкуру. Лицо человека было невзрачно, кончик носа стянут старым шрамом, но глаза горели отвагой, а голос, когда он заговорил, странно произнося слова, звучал твердо.

— Месьор Опас Резвый! — провозгласил всадник, который был по меньшей мере на голову ниже предводителя куннов и в полтора раза уже в плечах. — Я, рыцарь Дагеклан Железная Рука, нашедший покровительство и доброе отношение месьора Мидгара, сына Великого Таркиная, готов отплатить ему за гостеприимство и бросаю тебе вызов. Если тебе ведомы законы чести, предлагаю решить спор поединком. Готов биться с тобой как конным, так и пешим, на копьях, мечах, палицах или любым иным угодным тебе оружием.

Опас уставился на говорившего с мрачным изумлением. Он не видел оружия всадника, более напоминавшего слугу или раба, чем воина. И все же вождь куннов понимал, что перед ним настоящий боец, привыкший, чтобы с ним говорили и бились на равных.

— Из какого ты племени? — спросил он, опустив булаву и снова уперев в бока огромные ручищи.

— Кампанарии предпочитают не вспоминать о собственной родине. Мы принадлежим всему хайборийскому миру.

— Никогда не слышал ни о племени кампанариев, ни о хайборийском мире, но вижу по твоим шрамам, что человек ты бесстрашный. Если хочешь умереть, давай сразимся. При мне моя булава, но твоего оружия я что-то не вижу.

Дагеклан повернулся к предводителю ругов.

— Месьор Лисий Хвост, — сказал он с поклоном, — не будешь ли ты любезен вернуть мне двуручный меч? Хотя бы на то время, кое понадобится, чтобы убить твоего врага.

— Ты поступаешь как друг, — кивнул Мидгар. — Я сам бы разделался с этим коварным кунном, но обычай запрещает мне вступать в схватку, пока не испита Чаша. Что ж, сразись, чужеземец, и да будет на все воля богов.

Руг, к лошади которого был приторочен обернутый в рогожу меч Дагеклана, размотал ремни, и рыцарь принял оружие.

— И вот еще что, — сказал он, обращаясь к предводителю куннов. — Условием поединка должно стать разрешение спора. Если я одолею, Священная Палица остается у ее владельцев, а вы уходите.

— Справедливо, — кивнул Опас.

— И еще: я желаю драться пешим. Если ты не против.

— Хоть пешим, хоть конным, но, сдается, ты даже не сможешь поднять свою железку!

Рыцарь молча соскочил с лошади, по щиколотку утонув в снегу. Отбросил покрывавшую плечи шкуру, крутанул над головой мечом — лезвие со свистом рассекло холодный воздух.

— Ладно, — буркнул Опас, — поглядим, на долго ли тебя хватит…

Он двинул своего коня, но Мидгар предостерегающе поднял руку.

— Мой боец не может драться в худой одежде и без обуви, — сказал он. — Разве это будет по чину тебе, вождь славных куннов? Откар, дай чужеземцу свои сапоги, штаны и куртку.

Руг, только что отдавший меч Дагеклану, молча скинул меховую одежду и протянул рыцарю, оставшись в длинной теплой рубахе и плотно обтягивающих шерстяных чулках.

— Теперь все? — хмыкнул Опас, поигрывая булавой. — Зря отдал, пропадет одежонка.