Другая империя

Старшая, великая княжна Ольга Николаевна, была высокой и светловолосой, с ясными голубыми глазами, с немного коротковатым носом, который она сама называла "мой маленький обрубок", и чудесными зубами. У нее была на редкость изящная фигура; она прекрасно ездила верхом и танцевала. Ольга Николаевна была самой умной из всех сестер, а также самой музыкальной. Учителя говорили, что она "обладает абсолютным слухом". Она могла на память сыграть любое услышанное ею музыкальное произведение, транспонировала очень сложные отрывки и, аккомпанируя, легко читала с листа любой нотный текст. Ее игрой на фортепиано можно было заслушаться. К тому же она очень недурно пела меццо-сопрано. Она была не слишком усердна в практических занятиях, но когда на нее находило вдохновение, могла играть буквально часами. Ольга Николаевна была очень честной - порой излишне прямолинейной, но всегда искренней. При желании она могла быть на редкость обаятельной и умела от души повеселиться.

Она было отзывчивой, и любое обращение к ней встречало немедленный отклик. "О, - говорила она, - люди должны помогать бедным так-то и как-то. И я должна делать это как-нибудь". Ее более практичная сестра Татьяна могла предложить какие-то конкретные меры, могла запомнить имена и детали и позднее вернуться к предмету обсуждения из обостренного чувства долга. Ольга Николаевна была по-настоящему предана своему отцу. Ужас революций сказался на ней более сильно, чем на ком-либо другом из императорской семьи. Она полностью изменилась, и вся ее живость куда-то пропала. В этом она была сходна с достаточно холодным князем Дмитрием, брак с которым сперва считался совершенным по расчету, но затем освятился взаимным вниманием и тихой любовью.

Татьяна Николаевна считалась самой привлекательной из всех сестер. Она была очень высокой - даже выше, чем мать-императрица, но ее рост несколько скрадывался благодаря стройной и пропорциональной фигуре. Ее тонкие, правильные черты лица напоминали изображения ее прародительниц, отличавшихся редкой красотой. У нее были темные волосы, бледный цвет лица и широко расставленные светло-карие глаза, благодаря которым ее взгляд казался поэтически-мечтательным (что совершенно не соответствовало ее характеру). Характер Татьяны Николаевны являл собой смесь точности, аккуратности и упорства - с некоторой склонностью к возвышенным идеалам. Татьяна Николаевна была признанной любимицей обоих родителей. Она отличалась редким бескорыстием и всегда была готова отменить свои планы, чтобы пойти на прогулку с отцом, почитать матери или сделать что-то еще, что от нее требовалось. Именно Татьяна Николаевна всегда заботилась о своих младших сестрах и брате и старалась помочь придворным так распределить свои служебные обязанности, чтобы они не мешали устройству их личных дел. Она унаследовала от матери-императрицы ее практический ум и любовь к детальному планированию. Именно она все устраивала и оформляла в так называемых "детских покоях". У нее был не такой сильный характер, как у Ольги Николаевны, и она всегда признавала безоговорочное лидерство своей старшей сестры. Однако Татьяна Николаевна никогда не впадала в мечтательность и быстро находилась в любой экстраординарной ситуации. Ее муж князь Олег и сам был в душе возвышенный рыцарь и без ума любил свою Татьяну.

Татьяна Николаевна любила наряды. Любое платье, даже самое немодное, смотрелось на ней великолепно. Своим умением одеваться она вызывала искреннее восхищение, к которому была весьма неравнодушна. Она была очень общительна и охотно принимала бы у себя друзей, но никого из молодых девушек не приглашали во дворец. Императрица считала, что четыре сестры вполне могут найти немало занятий и развлечений в обществе друг друга. Девушки стали близкими подругами, когда переросли период детских споров и стычек. У двух старших была одна спальня на двоих, у двух младших - другая, тогда как гостиная и классные комнаты были общими.

Их чуть младшие двоюродные братья от княжон Марии и Анастасии были выданы замуж соответственно за сыновей Александра Михайловича князей императорской крови, возведенных в звание великих князей, Андрея Александровича в 1919 и Фёдора Александровича в 1920.

Цветом волос и чертами лица Мария Николаевна была похожа на Ольгу Николаевну, но младшая сестра казалась более яркой и живой. У нее была та же чарующая улыбка, та же форма лица, но ее прекрасные глаза - "Мариины блюдца", как их называли ее кузины - были глубокого синего цвета. Ее волосы славились свои золотистым оттенком; когда же в 1917 году их пришлось остричь после болезни, то, отрастая, они начали виться по всей голове. Мария Николаевна, единственная из всех сестер, имела несомненный талант к рисованию и делала весьма недурные наброски - и всегда левой рукой. "Машка", как называли ее сестры, была в полном подчинении у младшей сестры, Анастасии Николаевны, которую все называли не иначе как "швибз".

Анастасия Николаевна со временем стала самой привлекательной из всех сестер. У нее были правильные и тонкие черты лица, светлые волосы, чудесные глаза, в глубине которых мелькали искорки смеха, и темные, почти сросшиеся на переносице брови. Все это делало младшую из великих княжон совершенно не похожей ни на одну из сестер. Внешностью она скорее пошла не по отцовской, а по материнской линии. Даже в семнадцать лет ее нельзя было назвать высокой, к тому же она отличалась некоторой полнотой, но это была полнота юности, которая с годами сошла бы на нет - как это и произошло с ее сестрой Марией.

Анастасия Николаевна была автором большинства детских шалостей, и она была столь же остроумной и находчивой в жизни, сколь и ленивой в своих занятиях. Ее всегда отличали живость и наблюдательность, а также превосходное чувство юмора. И она была единственной из сестер, кто никогда не испытывал и тени робости и замешательства.

Дети часто ездили в гости к ним, где дядя Александр Михайлович любил показывать самолеты на летном поле, а затем и ненадолго катать на самолете.

Живя в век авиации, они, несмотря на возражения родителей и всех родственников пошли в авиационное училище. Конечно, их обучали особо квалифицированные инструкторы на проверенных самолетах, но каждый вылет сопровождался беспокойством родителей.

Поэтому жарким летом 1940 после окончания летного военного училища и курсов Генштаба родители добились их службы, во-первых, в бомбардировочной авиации, во-вторых на штабных должностях, а именно при Генеральном штабе.

В принципе они любили и тяжелые 4-моторные бомбардировщики, на которых каждый был командиром экипажа больше для налета часов, чем для скучных многочасовых полетов. Сейчас же их вообще использовали для инспекторских проверок, используя как правых пилотов в перелетах и знакомя со всей Россией и ее многочисленными военными округами. Также после получения достаточного опыта они смогли бы управлять пассажирскими самолетами, обычного воздушного лота или даже личных самолетов императорского клана.

Братья, конечно, пытались возражать, но со временем осознали своем место и значение, а также свои возможности, с помощью которых они могли бы сделать гораздо больше, чем носясь на юрких истребителях над линией фронта, будет случится война. А предпосылки ее были.

И вообще, понятно, что сослуживцы по-особому относились бы к ним и во время строевой службы, и боевых вылетов, имея приоритетом прикрытие внуков императора, а не эффективное поражение целей.

"Где, по-твоему полыхнет в ближайшее время?" - спросил Павел, по своему характеру стремившийся задать вопрос, чем изобразить напряженную и самостоятельную мыслительную активность.

"Я бы поставил на Ближний Восток, а точнее Персидский залив" - неожиданно ответил Константин - "все великие державы видят значение этого региона и всем в разной степени застит глаза зависть от потенциально богатых нефтеносных земель, которые после смерти Николая II вернулись под прямое управление России вместе с Брунеем и протекторатом Маракайбо".