Другая история

— Так, стоп, — перебил я Гермиону. — Давай по порядку. Где он жил - не принципиально, узнаем, кто такая Батильда — узнаем, где дом директора.

– Кто такая Батильда?
– разумный вопрос, только вот отвечать на него пока не буду, иначе ход мыслей потеряю.

– Гермиона, я тебе позже расскажу, сейчас давай про директора. Значит, он закончил Хогвартс в…

— В 1899 году.

— А когда он победил Гриндевальда, кстати, кто это?

— Гриндевальд — это темный маг, который был известен до Того-Кого-Нельзя-Называть. И победил его профессор Дамблдор в 1945 году.

— А начал он работать в школе до того как победил или позже?

— Кажется, до.

— Понятно, а с Фламелем - не знал, что он все еще жив - директор, когда начал общаться?

— Примерно в то же время, как начал преподавание, по-моему, может, чуть раньше.

— Гриндевальд в 1945 году начал хулиганить? — я не могу понять, почему я вцепился в этого мага, одного из многих, кто именовал себя Темным Лордом. Они все плохо кончили, к слову.

— Эм… Знаешь, я как-то не придавала этому значения, — задумчиво проговорила Гермиона. — Но, если рассуждать логически, то он должен был начать проявлять себя гораздо раньше.

— Значит, что получается? Гриндевальд безобразничал задолго до того, как сразился с директором. Но Альбус Дамблдор не обращал на его безобразия никакого внимания: он занимался исследованиями, знакомился с Фламелем, устраивался в Хогвартс, а затем просто решил остановить Темного Лорда того времени, непонятно, зачем. Хотя можно предположить, что ему стало скучно. Драконью кровь изучил, в школе каникулы, он же дуэль устроил летом? Хотя не важно, могли быть и другие каникулы. Так вот, тогда еще преподавателю трансфигурации стало скучно, и он решил - а не пойти ли мне Гриндевальда побить?

— Гарри, что ты несешь? — в голосе Гермионы прозвучало раздражение, но я не обратил на это никакого внимания и продолжал рассуждать.

— Видишь, не сходится. И еще, меня интересует вопрос: где Альбус Дамблдор был в промежуток времени между окончанием школы и устройством на работу и чем он занимался? Ты, случайно, не знаешь?

— Нет, об этом периоде нигде не упоминается, — я изучил Гермиону очень хорошо и теперь представлял, как она слегка нахмурилась. Можно было, конечно, создать светляк, но нарушать уютную темноту мне не хотелось.

— А вот это странно. Это же не портовый грузчик, его биографию уже должны были пару раз точно описать. Так, это надо бы записать, что ли, как первую и вторую странность. У тебя нет случайно пергамента с собой? — как только я произнес последнюю фразу, то сразу понял, что сморозил несусветную глупость. Гермиона всплеснула руками, чуть не заехав при этом мне по носу, и произнесла приторным голоском:

— Ну, конечно, Гарри, я же заснуть не могу, не прижав к груди пергамент с чернильницей.

— Извини, — пробормотал я. — Но как нам это записать?

— Ничего, я запомню. Что там дальше ты себе навоображал?

— Пойдем дальше, неважно на самом деле, зачем он пошел воевать с Гриндевальдом, для следующего несоответствия. Став директором Хогвартса, какие реформы совершил Альбус Дамблдор?

— Он запретил телесные наказания и проводил отбор преподавателей с тем расчетом, что они будут мягко вести себя с детьми. По-моему исключение составляет только профессор Снейп. Он выбивается из ряда учителей, причем очень сильно.

— С профессором Снейпом, на самом деле, не все так однозначно, но об этом потом. Вернемся к этим реформам: зачем он это сделал? Он что, не понимает, что Хогвартс большую часть года представляет собой небольшое государство, населенное переполненными проблемами взросления молодыми людьми? Если наставники лишены хотя бы гипотетической возможности наказания и учащиеся об этом знают, то в итоге мы получим полный беспредел, что мы, собственно, и наблюдаем сейчас. Я не знаю, как директор этого добился, но, вместе с растущим падением дисциплины, упал уровень образования в целом, — мне не хватает информации, я не могу по отрывкам подслушанных чужих разговоров составить полную картину. Почему я вообще зацепился за Альбуса Дамблдора? Потому, что не чувствую в нем наличия беспредельной силы, о которой все шепчутся по углам? Я не знаю. Понимаю только одно, на сегодняшний момент вопросов достаточно, пока я не разберусь с теми, что есть, другие задавать самому себе не стоит, иначе я запутаюсь окончательно. — Так, остановимся на том, что есть. Сейчас нам необходимо выяснить следующее: где был и что делал Альбус Дамблдор с момента окончания школы и до момента поступления в школу на работу, и почему он решил устроить дуэль с Гриндевальдом.

— Гарри, зачем тебе это? — тихо спросила меня Гермиона.

— Затем, что директор питает какую-то противоестественную слабость к Гарри Поттеру. Только вот я — не он. И я совершенно не хочу, чтобы меня, как там наставник выразился: «Кидали в жерло вулкана». А для того, чтобы просто попробовать начать жизнь сначала, пусть и в чужом теле, мне нужно, чтобы это самое тело оставалось живым и, по возможности, здоровым. Так что, для выполнения этого нехитрого постулата необходимо выяснить причины, по которым директор так себя ведет.

— Я не понимаю тебя, — голос девушки упал до шепота.

— Гермиона, тебе не кажется странным, что директор так сильно выделяет Гарри Поттера среди других учеников?

— Ну, у преподавателей всегда были любимчики.

— Правда? И какой именно предмет преподает директор, в котором Гарри Поттер настолько преуспел, что заслужил звание любимчика?

— Гарри, не пугай меня, я думаю над тем, что ты говоришь, и мне становится не по себе. Сейчас, в свете твоих рассуждений, та полоса препятствий на первом курсе не кажется мне забавной.

— Какая полоса препятствий?

— На первом курсе в школе прятали философский камень, и Тот-кого-нельзя-называть пытался его украсть посредством профессора ЗОТИ. На пути к камню была выстроена полоса препятствий, но, Гарри, что это были за препятствия, если их сумели пройти мы, будучи всего лишь первокурсниками?

— Не знаю, позднее расскажешь мне все в подробностях, — я задумчиво потер подбородок. — Нужно выяснить, кто такая Батильда, и где она живет. Это будет сделать не так, чтобы трудно, учитывая, что тетушка Молли с ней дружит. Нам нужно с чего-то начинать, а самым простым будет поговорить с женщиной, которая знала семью директора и даже была дружна с какой-то Кендрой.

— Ладно, я попробую завтра спросить у Джинни, она много раз упоминала при мне тетушку Мюриэль, так что мои вопросы не вызовут подозрений. Заодно узнаю, кто такая эта Батильда, - она на секунду замолчала, а затем как-то жалобно произнесла.
– Гарри, я очень хочу, чтобы ты ошибался, потому что, если ты прав, то это все очень страшно.

— Давай уже выбираться отсюда, — я почувствовал, что начинаю засыпать. — Куда ты шла-то? — запоздало поинтересовался я у девушки.

— Вообще-то на кухню, воды попить, ужин был слишком тяжелым, — в голосе девушки снова зазвучало ехидство, которое было совсем недавно вытеснено беспокойством. — Спасибо, что поинтересовался. Ты только представь, а если бы я шла не для того, чтобы попить, а совсем наоборот?