Другая судьба
Шрифт:
Поначалу Гели нравилась эта жизнь с дядей, большим человеком, политической звездой, хорошо обеспеченным и щедрым к ней, однако года через два она начала чувствовать себя птичкой в клетке. Несколько раз она предлагала Гитлеру обручить ее с тем или иным претендентом. Он всегда находил предлог для отказа. Уволив своего шофера Эмиля, на которого Гели имела виды, он и дальше устранял, одного за другим, молодых людей, в которых она влюблялась. Поначалу она внимала его доводам; теперь даже слушать перестала, зная, что он всегда что-нибудь придумает.
– Но в конце концов, дядя Альф, ты что же, думаешь,
– Ни один.
– Значит, я так хороша?
– Ты моя маленькая принцесса.
Девушке это, конечно, льстило, но ей было двадцать три года, она скучала и томилась по мужским объятиям.
Отчаявшись заполучить мужа, она решила завести любовника.
Йохен был скрипачом из Вены, с волосами такими же длинными, как струны его скрипки. Она познакомилась с ним у своего учителя. Поскольку он принадлежал к миру музыки и не был вхож в круг ее дяди, она решила видеться с ним тайком. Каждый день Гели и Йохен проводили по два часа в постели.
Давалось это нелегко, Гели постоянно боялась быть узнанной или, хуже того, забеременеть. Но изобретательный и опытный Йохен умел сделать ее счастливой, не подвергая риску.
– Скажи, дядечка, ты не думаешь, что мне надо продолжить занятия вокалом в Вене?
Лицо Гитлера стало землисто-серым.
– Что за вздор! Кто сказал, что венская школа лучше немецкой?
– Но все-таки…
– Вагнер немец или австриец?
– Если бы я могла спеть Изольду, я бы с тобой согласилась. Но притом что мой голос скорее легкий, мне…
– У тебя не только голос легкий. У тебя в голове легкомыслие!
Гели испуганно осеклась, чувствуя приближение грозы. Слишком поздно. Гитлер сорвался на крик:
– Я из кожи вон лезу, чтобы позволить тебе делать все, что ты хочешь, и так-то ты меня благодаришь? Хочешь уехать в Вену! И я буду иметь честь видеть фройляйн раз в год, когда она прославится? Неблагодарная семейка! Все вы одинаковы, грязное венское отродье! Первая твоя мать, она…
Гели не хотела его слушать, она опустила глаза и втянула голову в плечи, ожидая, когда пройдет гнев. Она знала, что истерика Гитлера может затянуться на добрый час. Она думала о Йохене, о его коже, такой нежной, особенно на руках, с внутренней стороны, там, где вены напоминают о том, как хрупка жизнь, и это помогало ей отвлечься от крика.
У Йохена закончился контракт в Мюнхене, и ему пришлось уехать в Вену. Прощание было душераздирающим, хоть и кратким, – Гели удалось ускользнуть из-под надзора дяди всего на час. Она взяла с него слово не писать ей – дядя просматривал ее почту – и пообещала присылать каждый день по письму.
Обещание она сдержала. И в результате окончательно влюбилась. Как не потерять голову от мужчины, который подарил вам наслаждение и не может отвечать на ваши признания, с каждым днем все более пламенные? Разлука вконец измотала нервы Гели.
Она была так несчастна, что решила во что бы то ни стало поехать в Вену.
В тот день, купив за дядин счет костюм и два платья, дома, в его большой квартире, она решилась завести разговор о поездке.
– Ты меня слишком балуешь, дядя Альф, я никогда не смогу тебя отблагодарить.
Гитлер приосанился.
– Думаю, я не заслужила такого дяди.
В конце концов, что я такое? Я молода, ничего не знаю, не понимаю в политике и только надрываю горло, чтобы порадовать своего дядю, большого меломана.– У тебя очень красивый голос, Гели.
– Да. Но он не поставлен.
– Надо работать.
– Да, но вот уже три года я хожу по всем мюнхенским профессорам, а он все еще не поставлен.
– Немного терпения.
– Мне говорили, что есть один потрясающий профессор в Вене.
Гитлер напрягся и посмотрел на нее недобрым взглядом.
– Нет, дядя Альф, я не говорю, что собираюсь жить в Вене, я только хочу, чтобы он меня послушал и сказал, стоит мне ставить голос или это пустой номер. Всего на несколько дней.
– С кем ты хочешь увидеться?
– С этим профессором, я же тебе говорю.
– Я спрашиваю, как его зовут.
– А? Фогель. Профессор Фогель.
– Не знаю такого.
Он сел, хмуро глядя в окно. Она подошла и взяла его за руку:
– Три-четыре дня, дядечка, просто чтобы душа моя была спокойна.
– Душа спокойна?
Он сказал это таким скептическим тоном, что она задрожала: неужели он обо всем догадался?
– Знаю я этих профессоров вокала: «Да, фройляйн Раубаль, у вас очень красивый голос, но техники никакой. Я могу вами заняться. Четыре урока в неделю по пятьдесят марок в час». И вот тогда-то ты захочешь остаться в Вене.
– Дядечка, клянусь тебе, что нет.
Он заглянул ей в глаза, силясь прочесть ее мысли:
– А почему это ты клянешься, что нет? Если этот Фогель – лучший профессор в мире?
– Я клянусь тебе, что нет… Потому что я не хочу… не хочу покидать тебя.
Гитлер улыбнулся. Он даже отвернулся к окну, чтобы скрыть волнение. Она почувствовала, что победа близка.
– Три дня, дядечка. Всего три денечка без тебя, и я вернусь.
– Хорошо. Но тебя будет сопровождать твоя мать.
Вне себя от злости, Гели оттолкнула руку Гитлера и разбушевалась:
– Мне двадцать три года! Я могу обойтись без сопровождения!
– Что это меняет, если тебе нечего скрывать?
– Я не хочу, чтобы меня сопровождала мать.
– Будет сопровождать, или ты никуда не поедешь. Это мое последнее слово.
– Да что я, в конце концов, в тюрьме?
Гитлер вздрогнул:
– В тюрьме? О чем ты говоришь?
Гели, плача, заметалась по комнате:
– Мне двадцать три года, ты отвадил всех мужчин, которые за мной ухаживали, и я даже не могу никуда выйти без надзора! Это и есть тюрьма. Какое будущее меня ждет? Год? Два года? Двадцать лет тюрьмы? Какое будущее меня ждет, дядя Альф? Скажи!
Гитлер спокойно посмотрел на нее и сказал ласково:
– Ты будешь моей женой.
От несуразности этого предложения Гели залилась нервным смехом, но, посмотрев на неподвижного дядю, поняла, что тот не шутит. Она подошла к нему:
– Дядя Альф, я, наверно, плохо расслышала. Ты можешь повторить?
– Ты будешь моей женой. Станешь фрау Гитлер. Ты не в тюрьме. Ты женщина моей жизни.
Гели так испугалась его пристального взгляда, что убежала и заперлась в своей комнате.
Двадцать минут спустя Гитлер подошел к ее двери и сказал своим обычным голосом: