Другая женщина

– Может, там есть банковские счета? Они могли бы дать нам ключ к разгадке.

– Нет, их там нет. У меня такое впечатление, что она специально уничтожила все следы. Это становится интересным.

– Ну, я в это не верю. Возможно, она все держит в своей городской квартире, тебе так не кажется?

– Очень может быть, - со вздохом ответила Гарриет, - скорее всего что так. Я там никогда не была.

– Никто из нас не был, - сказал Джеймс.
– Каждый раз, когда я хотел за ней заехать, она говорила, что лучше сама заедет за мной, объясняя это тем, что не любит свое жилище и поэтому не хочет туда никого приглашать. Мне удалось попасть туда только раз, перед самым Рождеством. У нас есть ключ от ее квартиры?

– Нет, все ключи исчезли.

– Может, нам поехать туда и выяснить все на месте?

– Папочка, тебе лучше остаться дома. Попозже я могу съездить туда сама.

– Хорошо, - ответил Джеймс со вздохом, - может, мы съездим туда вечером. Господи, Гарриет, как все это неприятно. Я чувствую, что во всем моя вина.

– Здесь нет никакой твоей вины. Ты всегда был хорошим отцом Крессиде.

– Похоже, что не очень.

Он еще раз с грустью оглядел прибранную комнату дочери и почувствовал, как у него опять заныло сердце. Что могло с ней случиться? Несостоявшаяся свадьба, переживания сегодняшнего утра - все это ерунда. Лишь бы она вернулась целой и невредимой, лишь бы он мог утешить ее, разделить с ней ее горе. Его красивая, тихая, нежная дочь - где она сейчас, куда она ушла, что заставило ее совершить такой ужасный поступок?

– Может, нам стоит позвонить в ее банк, а вдруг мы что-нибудь там выясним?

– Давай позвоним. Господи, как ужасно, что мы сидим здесь, в ее комнате, и копаемся в ее жизни!

– Давай перейдем в мою.
– Дочь улыбнулась Джеймсу, и он почувствовал, что сейчас заплачет.

– Как хорошо, что ты со мной, Гарриет.

– Я всегда буду с тобой. От меня не так легко отделаться.

– Ради Бога, не шути так.

Он позвонил в банк. Управляющий, Тони Бекон, с которым он иногда играл в гольф, должен был появиться на работе только после полудня. Его помощник наотрез отказался предоставить им какие-либо сведения.

– Это конфиденциальная информация, мистер Форрест, - сказал он.
– Мы никогда не даем справок о наших клиентах.

– Даже в такой чрезвычайной ситуации? Мы все очень обеспокоены судьбой моей дочери.

– Ничего не могу сделать.

– Вы только скажите, снимала ли она какую-нибудь значительную сумму со своего счета или, может, вообще закрыла его?

– Мне жаль, мистер Форрест, но ничем не могу вам помочь.

– Хорошо, хорошо. Попросите мистера Бекона позвонить мне, как только он приедет.

– Непременно, мистер Форрест.

– Самоуверенный выскочка!
– сказал со злостью Джеймс, бросая трубку.
– Что будем дальше делать, Гарриет?

– Может, позвонить ее врачу?

– Я лично не знаю, кто он, да к тому же мне кажется, что это бесполезно.

– Давай позвоним викарию. Может, Крессида что-нибудь рассказала ему. Она часто советовалась с ним.

– Можно попытаться, - ответил Джеймс, - но боюсь, что тайна исповеди не позволит ему рассказать нам все.

– Да, но, возможно, в этом нет никакого секрета. Может, она просто обмолвилась о чем-нибудь, ну, например, что не хочет жить в Нью-Йорке.

– Хорошая мысль. Давай позвоним.

– Папочка, ты только не волнуйся. Полиция обещала сделать все возможное.

– Да, но она моя дочь, и я не могу не волноваться.

– Миссис Ходжес, вас снова беспокоит Джеймс Форрест.

– О, мистер Форрест, мы так волнуемся. Она уже… - раздался в трубке измученный голос Сильвии Ходжес, который, по мнению Джеймса, был похож на саму хозяйку, такую же измученную, бледную и старую.

– Нет, нет, - прервал ее Джеймс, которому была невыносима мысль, что кто-то будет утешать его, говоря, что дочь вернется.

– Пока никаких новостей.

– Вы не должны отчаиваться, - сказала Сильвия Ходжес.
– Вы должны жить верой.

– Миссис Ходжес, я совсем не отчаиваюсь, - с раздражением ответил Джеймс.
– Вы очень ошибаетесь, если так думаете.

– Мы молимся за вас, - продолжала Сильвия.
– Такая чудесная девушка! Мы с Аланом любили ее. Я только вчера говорила ему, что такая дочь не может… О Господи… - Она замолчала, поняв, что допустила бестактность.

– Благодарю вас, - сухо сказал Джеймс.
– Ваш муж дома? Я бы хотел перекинуться с ним парой слов.

– Он сейчас в саду. Перелопачивает компост. Он всегда занимается этим, когда расстроен. Говорит, что это успокаивает нервы.

– Надо мне тоже заняться этим, - сказал Джеймс, подмигивая Гарриет, которая улыбнулась ему в ответ.

– Алан Ходжес у аппарата. Это вы, мистер Форрест? Как я понимаю, никаких новостей?

– Да, никаких, - ответил Джеймс.
– Мы перевернули все вверх дном, расспросили всех и каждого, но никакого результата. У меня к вам просьба. Я не прошу вас нарушать тайну исповеди, но, может, Крессида высказывала вам какие-то сомнения по поводу своего замужества?

– Дайте подумать. Знаете, пожалуй, нет. Она никогда не говорила мне ничего, что можно было бы расценить как конфиденциальное. Вас это успокоит?

– В какой-то степени. Вы говорите, что она никогда не сообщала вам о своем желании постричься в монахини или что-нибудь в этом роде?
– спросил он, снова подмигивая Гарриет. Она сердито посмотрела на отца: как такое могло прийти ему в голову.

– О, нет, мистер Форрест, определенно нет. Никакого монашества.
– По голосу викария чувствовалось, что он шокирован вопросом Джеймса. Ему, как и его жене, было чуждо чувство юмора.

– Простите, я пошутил. Но может, она рассказывала вам о своих планах?

В трубке молчали. Джеймс занервничал: он почувствовал, что викарий что-то знает.

– Нет, абсолютно ничего. Хотя…

– Хотя что?

– Как-то раз… Господи, да это же было позавчера! Она очень нервничала из-за паспорта. Вы знаете об этом?

– Нет. Какого паспорта?

– Нового. Разве она не говорила вам об этом? Возможно, она Просто не хотела вас волновать? Я точно знаю, что она не хотела, чтобы мистер Бергин узнал об этом. Она очень спешила получить новый паспорт. Боялась, что без него не сможет отправиться в свадебное путешествие.

– Я ничего не знал об этом, - сказал Джеймс.

– Значит, она все хранила в секрете, чтобы зря не волновать вас. Я случайно встретил ее в почтовом отделении в Оксфорде, где она получала краткосрочный паспорт, ну, тот, что выдается только на один год. Отвратительная картонная штуковина!

– Но какая от него польза?
– удивился Джеймс.
– Они ведь собирались поехать в Нью-Йорк, а там он недействителен.

– В самом деле. Я как-то не подумал об этом. Вы знаете, мне показалось, что она просто обезумела от горя. Я никогда не видел ее в таком состоянии, да это и не в ее характере. Хотя невесты часто теряют рассудок от счастья. Если я еще что-нибудь вспомню, мистер Форрест, то непременно позвоню вам. Я поговорю с женой, может, и она что-нибудь припомнит. Постарайтесь не падать духом. Я уверен, что с ней ничего не случилось. Мы будем молиться за вас. Помните об этом. Может, я могу помочь чем-нибудь еще?