Другие люди

— Какими методами, Джордж?

— Прежде всего он выясняет, кто его противник. Далеко не всегда это подсудимый или адвокат подсудимого. Потом он нащупывает слабое место своего противника. Определяет, как посильнее ударить по этому месту. И чем. А затем приступает к действиям. И, раз он принял сторону Козлака, мне уже бессмысленно выходить из этого дела, не беспокойся, Франсина, у меня и мыслей таких не было. Даже если ты наймешь другого адвоката, он будет считать, что противостоит ему Томасси. Помогаю я тебе, не помогаю, все равно при неблагоприятном исходе мне числиться в проигравших.

Старина Уидмер вышел-таки из-за стола и сел на диван в трех футах от Франсины. Хорошо, что мы не пили кофе. Нам пришлось бы вставать, чтобы передать друг другу сливки или сахар.

— Джордж, вы сказали, что для таких как Брейди, изнасилование — прекрасная возможность продемонстрировать свое мастерство.

— Великолепная. Для защиты. Если произошло убийство, обвинение может предъявить тело. Покойник он и есть покойник. При изнасиловании у вас есть тело, которое говорит,что над ним совершили насилие против его воли. Вам нужно доказать и насилие, и отсутствие воли. В случае убийства, если оно совершено человеком, который не знал свою жертву, главное — определить, готовилось ли убийство загодя или совершено под влиянием момента. Даже если убийство совершено при ограблении, это убийство первой степени. [29] Если такое случилось в драке между родственниками или близкими друзьями, скорее всего, второй. [30] Мы всегда готовы к тому, чтобы убить наших родных и близких. Но это все цветочки. Сомнения относятся лишь к тяжести преступления, но не к факту его совершения. В случае изнасилования дело обстоит иначе, надо доказывать факт изнасилования. Не было ли в поведении дамы элементов соблазнения. Не искушала ли она мужчину? А потом еще ворох вопросов. Имело ли место проникновение? Проникновение чего? Как вы можете это доказать? Вы понимаете, что я имею в виду?

29

Убийство с отягощающими обстоятельствами.

30

Убийство без отягощающих обстоятельств.

— Все очень наглядно, — без улыбки прокомментировал Уидмер.

— Мне очень жаль, Нед, но так оно и будет. Есть и еще одна тонкость. Вы видели Брейди, Нед, и знаете, какой он коротышка. У меня в классе был один такой парень. Все продолжали расти, а он вдруг остановился. Прозвали его, естественно, Карлик. И нередко говорили ему нечто вроде: «Карлик, раз ты все равно там, поцелуй меня в задницу». Низкорослые, взрослея, копят в себе одно чувство — жажду мести. И мстить они хотят практически всем, потому что едва ли не каждый выше их ростом. Таким был Наполеон. Я могу назвать четыре-пять первоклассных адвокатов, которых вы знаете, Нед, подпадающих под эту категорию. К таким же относится и Брейди. Никакого лоска. Контакты с мусорщиками, скупщиками краденого, ростовщиками, бандитами. Ростовщики — фавориты Брейди. Они берут десять процентов в неделю. Вернуть им деньги невозможно. Скоро платить приходится проценты по процентам. Это комната без дверей. Ловушка, откуда нет выхода. Им это нравится. Они сосут деньги из человека до тех пор, пока у него не остается ни гроша. А потом избивают до смерти и выбрасывают в канаву. Мне известен один случай, когда они оставили парня в покое лишь после того, как он угодил в психиатрическую лечебницу. Они свели его с ума. Милые люди, эти ростовщики. И им нужен хороший адвокат, потому что их деятельность противозаконна. А хороший для них тот адвокат, который умеет выигрывать процессы вне зала суда, потому что они терпеть не могут судебных разбирательств. Хороший адвокат для них тот, кого распирает желание затоптать в грязи любого, вытянувшегося больше чем на пять футов. Брейди их человек. А теперь поговорим о нем и возникших у нас осложнениях. Франсина, ты не произнесла ни слова.

Франсина посмотрела мне в глаза.

— Я тебя люблю.

Я видел, как запульсировала жилка на виске Неда.

— Ты сошла с ума, если думаешь, что при сложившихся обстоятельствах от этого будет хоть какая-то польза.

— Может, и сошла, — улыбнулась она.

Не хотелось бы мне оказаться сейчас в шкуре Уидмера.

Наконец, заговорил и он.

— Эта фотография… Насколько я понял из ваших слов, вы знаете, что на ней.

— В общих чертах. Но Брейди уже лишился главного козыря. Вы ее видели. Франсина знает об этом. Я тоже. Однако ничего не изменилось. Мы сидим в одной комнате и мирно обсуждаем случившееся. Мы свели на нет ударную силу этой фотографии, хотя, полагаю, в зале суда Брейди будет намекать присяжным о сексуальной расторможенности Франсины, пока судья не одернет его. Я думаю, что О-пи при прямом допросе Франсины ясно даст понять, что Франсина — не королева Виктория, но она хочет всегда иметь право выбора, которого и лишил ее насильник.

Я взглянул на Уидмера. Он казался совсем потерянным. В собственном кабинете, рядом с собственной дочерью.

— Есть тут комната, откуда можно позвонить? — спросил я.

— Конечно, — кивнул Уидмер. — Секретарь вам покажет.

У двери я обернулся.

— Франсина, ты, наверное, хочешь поговорить с отцом. Через несколько минут мы уезжаем.

Оставшись один, я набрал номер Толстяка Тарбелла. Занято. Я изрисовал полстраницы блокнота, набрал снова.

— Слушаю, — ответил Толстяк.

— Джордж Томасси, — назвался я. — У меня трудности.

— Выкладывай.

Конечно, я рисковал, обращаясь к Толстяку. Наш приятель, несомненно, тоже значился в списке его клиентов.

— Брейди, — продолжил я. — Что у тебя есть насчет его сексуальной жизни, если он ведет таковую.

Толстяк Тарбелл расхохотался.

— Ведет, будь уверен. Ты хочешь навлечь на меня неприятности. Он дает мне больше работы, чем ты.

— В связи с его сексуальной жизнью?

— Нет.

— Тогда мы не конкуренты.

Толстяк вновь рассмеялся.

— У тебя есть чувство юмора, Томасси. Обойдется недешево.

— Сколько?

— Кто твой клиент?

Мне хотелось взять тайм-аут, чтобы обдумать ответ.

— Полагаю, что на этот раз клиент — я.

— Ясно. Не знал, что ты влип в передрягу, Джордж. Раньше тебе удавалось не связываться с такими, как Брейди. Ладно, согласен на тысячу?

— Лучше бы пятьсот. А еще лучше — получить информацию побыстрее.

— Давай подумаем. Амстердам или Нью-Йорк?

— Нью-Йорк предпочтительнее.

— Хорошо. Как насчет аффидевита [31] женщины, у которой он бывает раз в неделю.

— Замужняя женщина?

Толстяк Тарбелл рассмеялся.

— Проститутка. Собственный особняк. Никаких других женщин. Полное уединение. Каждый визит обходится в кругленькую сумму.

31

Письменные показания под присягой.

— Как ты раздобыл аффидевит?

— Послушай, Джордж, ты собираешься лишиться лицензии и конкурировать со мной?

— Никогда в жизни.

— Она крепко поцапалась с кем-то из окружения мэра. Я все уладил в обмен на аффидевит. Шестнадцать человек интересовались им, но ты, похоже, первый, кто намерен пустить его в дело. И у меня складывается впечатление, Джордж, что пятьсот — это дешево, даже для тебя.

— Пятьсот за то, что я посмотрю на него. Семьсот пятьдесят, если им воспользуюсь.

— Как я об этом узнаю?

— Я позабочусь, чтобы ты узнал.

— Я тебе верю, Джордж. Договорились.

— Благодарю. Встречаемся на автостоянке у «Кристидса»?

— Уже поздно. Приезжай ко мне.

— Со мной будет девушка.

— Оставь ее в машине.

— Как скажешь.

— Сколько тебе понадобится времени?

— Я все еще в городе. Примерно час.

— Привези деньги с собой. Завтра они мне понадобятся.

— Тогда жди меня через полтора часа.

— Не спеши. Я сегодня никуда не собираюсь. До встречи, Джордж.

Когда я вернулся в кабинет Уидмера, он обнимал Франсину за плечи, а она, похоже, успела всплакнуть.

— Все нормально? — полюбопытствовал я.

Никто не ответил. О боже, стоит оставить отца и дочь на несколько минут, и вот что из этого выходит.

— Мне надо быстро вернуться в Уэстчестер. Нед, у вас в сейфе случайно нет наличных? Банки уже закрыты.

— Сколько?

— Если я выпишу чек на пятьсот долларов?