Другие люди
Шрифт:
То-то государи наши, выезжавшие для умственных и прочих прохлад в европейские земли, удивлялись, почему там мужики живут полутче наших, и крыши у них на избах не соломенные, да не дерном крытые, лаптей не носят и с голоду не пухнут. И вернувшись, для восполнения немалых командировочных расходов и удобства размышлений о бедных своих подданных накидывали на мужичков подать еще повыше прежней.
Уже при первом взошедшем на многострадальный российский престол Романове лопарю было положено сдать в казну аж 15 рублей 82 копейки. Что за деньги? В пересчете, для удобства, на «полярную валюту», на тех же песцов, выходит 316 штук с мужика. Против восемнадцати при Иване III, это в семнадцать и пять десятых раза больше. А климат за это время не подобрел, и зверя больше не стало, и не разбогатели за сто лет лопари в семнадцать и пять десятых раза, да и в два раза не разбогатели, по простоте своей, считая, что не в богатстве счастье.
Поизмывались над лопаришками и двигатели прогресса, купцы. Проедут по промыслам, сговорятся с лопарями, что те привезут
Поди, разгляди за две-то с половиной тысячи верст Лапландские земли, а на них еще погост Ловозеро, стоящий над Ловозером, где и домов-то нет, а всего семь веж, саамских чумов, да пяток вросших в землю бревенчатых тупов, в коих обитают двадцать душ мужского пола, женщин в счет не брали, как и деток, по причине нестойкости последних к жизни, только за барышом, как говорится, и семь верст не околица.
А уж царевы мытари, тем сам Бог велел, и смотрели хорошо и брали чисто.
За две-то с половиной тысячи минувших лет в этих местах перебывало множество разного народа. Кто-то оставил по себе только недобрую память, а кто, к примеру, затейливые следы в виде выложенных из камня лабиринтов, похожих на те, что еще сохранились на острове Готланд, на Соловецких островах и на Большом Оленьем в Кандалакшском заливе. Неплохо сохранились сейды, камни, ставшие местом обитания невидимого пока что духа, подлинного хозяина и покровителя прилегающей территории. Живы еще и наскальные рисунки, подлинное украшение стоянок людей, обитавших в этих краях в незапамятной древности, именуемой неолитом. Известно, что сейдам поклоняются, что сейды это бесспорно священные камни, рядом с которыми не следовало ни браниться, ни шутить. Спросите саама, что такое – сейд? Если удастся вызвать доверие, то узнаете, что сейд это окаменевший человек. И тишина рядом с сейдом нужна для того, чтобы подумать хорошенько, отчего окаменел человек? Может быть, от испуга, может быть от чрезмерного гнева, от страха перед врагами, от безысходности, словом, не справился человек с жизнью, и стал камнем. А это урок, здесь есть над чем задуматься.
Сейдов много, а вот Бабушка одна, так и стоит она, сгорбившись, на высоком скалистом берегу озера Акиявр, «акка» и значит – бабушка. История ее известна и в высшей степени поучительна. А дело начиналось просто. Заспорила жена с мужем, эко дело! Это у нас. У саамов событие чрезвычайное. Оба стоят на своем. Бывает. Только муж, забыв себя, замахнулся, чтобы ударить жену. Нет, такого у саамов быть не должно. Подхватила жена дочку и побежала к отцу на Воронье. Путь неблизкий, села отдохнуть и окаменела. Муж жены лишился, жена в камень обратилась, а отчего? Оба не правы. Так жить нельзя. Чтут Бабушку-страдалицу, несут ей оленьи мозговые косточки, лакомство, несут рога диких оленей, даже деньги. Помогает Акка, и в охоте, и в рыбном промысле, даже в торговле, творя добро, какого при жизни сделать не успела.
Немало загадок, неразрешимых для просвещенного человека, в жизни саамов. Ну, как им удается, не сговариваясь, не располагая никакими средствами оповещения, съезжаться на сход в одно время и к нужному месту. А их способность, не всех конечно, видеть человека каким-то там внутренним зрением насквозь, и даже видеть то, что происходит за полем, так сказать, физического зрения? У нас только святые старцы да колдуны бывают на такое способны. Кстати, Кольские шаманы, нойды, издавна слывут самыми сильными чародеями. При этом саамские шаманы – обычные люди, ничем особо не отличающиеся от соплеменников. Обходятся без внешних эффектов. Они не молятся, не постятся, не заклинают духов, имеют жен и детей, но кроме этого умеют то, что другим не дано. Когда пришельцам пришла охота крестить саамов, нойды этой затее не препятствовали, чем больше богов будет заботиться о саамах, тем лучше. Но сами нойды не крестились и в церковь не ходили. Есть у саамов и вполне действенное колдовство, доступное многим. Берете рога диких оленей, чуэрвь-гарт, выносите в ваши охотничьи угодья, ставите в две параллельных ряда, не вплотную, можно пошире, получится, будто олени бегут друг за дружкой. Дело верное, успех и при охоте и даже при нападении недругов, коли такие вдруг объявятся, практически гарантирован. Если вы владеете чуэрвьгартом, можете управлять, к примеру, водными пространствами, пошевелил должным образом рогами, пожалуйста, на море буря, чужак не подойдет.
А как поют саамы? Знатоки обращали внимание, прежде всего, на непомерную вибрацию, с которой они выпевают каждую ноту. И вибрация эта настолько сильна, что порой трудно уловить определенный тон: звук все время как бы качается вверх и вниз, задевая соседние полутоны. И еще, постоянная игра грудных и горловых звуков, кажется, что поющий все время срывается… Но это надо слышать, на пальцах не покажешь.
А вот что надо видеть, так это саамские пирамиды. Увидеть их трудно, Алдымов только мечтал добраться до этих загадочных и казавшихся мифическими сооружений, о которых знал по скудным преданиям. Увидеть их ему так и не довелось. А первая экспедиция в поисках саамских пирамид была снаряжена уже в 1921 году, но тайно. Возглавил
экспедицию в самые недоступные места Кольского полуострова знаменитый профессор, заведующий лабораторией нейроэнергетики Всесоюзного института экспериментальной медицины, чья фамилия не подлежала разглашению. И само путешествие, и все проведенные исследования этого похода проходили, кто бы мог подумать, под патронажем ОГПУ. Потому и результаты экспедиции оказались за семью печатями.И лишь в конце века минувшего приоткрылась тайна загадочных сооружений, пребывающих среди многочисленных озер в малодоступных дебрях Кольской тундры. Однако вернувшийся из экспедиции Владимир Демин, ученый глубокий и самоотверженный, знаток Севера, географ, историк и философ, скоропостижно умер. Помнится, что в свое время тем, кто проник в египетские пирамиды, тоже не поздоровилось. Но весть об антропогенном происхождении заполярных пирамид вызвала новую экспедицию, определившую, что возраст рукотворных Кольских пирамид более 9 000 лет! Египетские моложе почти на 5000 лет. Участники похода рассказывали, как трудно было найти проводника, без которого не отыскать сооружения, поросшие мхом, лишайниками и мелким кустарником. Сверху, с вертолета, к примеру, их не разглядишь. Первый проводник просто сбежал, дав понять, что не хочет вступать в конфликт с предками, что, кстати, лучше всего свидетельствует о прочности исторического сознания саама. Место, где, в конце концов, нашли пирамиды, практически безлюдно, на 150 км вокруг нет ни души, ни тропинки. Современная геофизическая аппаратура позволила увидеть внутреннее пространство пирамид и подтвердить вывод Демина – пирамиды творение рук человеческих. Стоят они строго в направлении Восток-Запад и представляют собой обсерваторию, позволяющую следить за звездным небом. Так что предки саамов достаточно простыми методами создали систему, при помощи которой они фиксировали галактические изменения и изучали Космос. Судя по тому, что пирамиды трижды надстраивались, служила обсерватория многим поколениям.
Верно сказано было о саамах уже в первых свидетельствах европейцев: «Происшествие и раннее бытие сего народа погружено в неисповедимость». Ну, что ж, пока это верно. А вот это: «Кочуя в самых суровых пустынях, не умея ни грамоте, ни счислению времен…», – уже устарело.
Вот они какие – саамы! Нам бы ту грамоту, да счисление времен…
Конечно, можно скептически относиться к датскому летописцу двенадцатого века Саксу Грамматику, именно он оставил свидетельство о том, что саамы не только ходят на лыжах, но и предсказывают будущее и управляют силами природы. Так до просвещенного восемнадцатого века саамов считали провидцами, коим подвластны земля, воды и воздух. Прибрежные племена были хорошо известны путешественникам и грабителям, а вот обитатели внутренней территории Кольского полуострова жили, предоставленные самим себе, вокруг Имандры, Умбозера и Ловозера.
Поскольку среди вовлеченных в саамский заговор будут не только саамы, но и ижемцы, то нелишне будет напомнить тем, кто запамятовал, что коми-ижемцы, или попросту зыряне, появились в этих краях совсем недавно, в конце царствования царя-освободителя, Александра Второго.
Ижемцы пришли сюда с берегов Печоры, за ними двинулись и с полуострова Канина. Шли переселенцы, перебираясь, кто через горло Белого моря, а кто и по берегу кругом, в поисках спасения от постигшей их в родных краях необъяснимой напасти, мора, косившего тысячи оленей сибирской язвой и копыткой. Пришельцы облюбовали себе места для поселения в Краснощелье и Чалмны-Варрэ, по среднему течению Поноя, прорезающего Кольский мешок в его низменной части с Запада на Восток. Приглянулось им и Ловозеро с Вороньей, куда ижемцы принесли высокое искусство оленеводства.
Да, высокое, и это притом, что именно саамы ведут свое происхождение от оленей, они так сами о себе и говорят: «Мы народ олений, предки наши были олени». Среди языческих саамских божеств особым почтением пользовался олень Мяндаш – человек-олень. От него саамы убежденно ведут свою прямую родословную.
Есть тому и некоторого рода подтверждения.
У села Чалмны-Варрэ неподалеку от берега Поноя нашли гладкий камень, размером со среднюю картину Айвазовского, около четырех квадратных метров. Но это размер. Стилевое же решение ближе к Филонову, к его многофигурным композициям, где рисунку тесно, а мысли просторно. Весь камень сплошь покрыт наскальными рисунками. Среди шестидесяти изображений, почти вплотную притиснутых друг к другу, и даже налегающих друг на друга, есть повторяющийся сюжет рожающей женщины. Что двигало рукой мастера, вооруженного кремневым стилом? Какая тревога, какое волнение, какая радость? Восторг? Страх? Благодарность? Ужас? Желание эпатировать публику острым сюжетом? Теперь уже не узнаешь, ясно только одно, – лишь сильное чувство заставляло возвращаться к изображению дарующей жизнь женщины, в пределах традиции, стремясь к совершенству рисунка.
И вот как раз среди этих рисунков есть изображение женщины, рожающей олененка. Что характерно? Правой рукой роженица удерживает за заднюю ногу изготовившегося бежать хирваса-оленя, то бишь самца. Проблема признания отцовства и в пору позднего неолита, судя по всему, стояла не менее остро, чем нынче. Жизнь меняется, проблемы остаются. Впрочем, момент удержания оленя за ногу не очень понятен. Женщина, сошедшаяся с оленем, могла бы и знать, что на одного доброго хирваса приходится в стаде двадцать-двадцать пять важенок, которые тоже хотят стать мамашами. Но в любом случае рисунок наглядно говорит о близости и прямом родстве оленя и человека в сознании саама.