Дружинник

— Куда, например?

— Ну как же. У тебя недвижимость в Москве. Мне почему-то казалось, что ты хочешь снова туда съездить. Должен напомнить слова Дмитрия Филипповича: вздумаешь идти в обход приказам — не быть тебе членом рода. Так что смотри, не совершай глупостей. Тебе положено находиться тут.

Ну вот, теперь я мог быть на все сто уверен, что дружинники (по крайней мере, десятник) доносят о каждом моём слове. Догадки подтвердились: вокруг одни шпионы, и никому нельзя доверять.

— Мне надо ехать в лечебницу, — сказал я. — Таня умерла.

— Я тебя довезу, — сказал Аркадий.

Всю дорогу мы молчали. Я думал о том, что увижу там, в лечебнице, и о том, как мне это пережить. Дорога казалась невероятно долгой.

Медсестра провела нас по больничному коридору, открыла дверь палаты.

Я вошёл. Таня сидела на постели. Она выглядела слабой, а взор её показался мне каким-то мутным. Но она была жива! Увидев меня, Таня улыбнулась. А я стоял и глазам не верил.

Я попросил всех выйти, а сам бросился к ней и крепко обнял.

— Ой, осторожнее, — произнесла Таня, обнимая меня в ответ. — Задушишь же.

— Ты как? Как себя чувствуешь? Мне сказали, что ты… — я запнулся, боясь произнести это вслух.

— Если учесть, что я несколько дней тут провалялась без сознания, вроде бы неплохо. Представляешь, оказывается, пока я тут лежала, у меня сердце остановилось на целые пять минут. А потом я очнулась! Сама не понимаю, что со мной произошло.

Тут меня окликнули. Это был Аркадий.

— Михаил, выйди на минуту, — сказал он, а когда я вышел в коридор, он сообщил: — Очень хорошо, что так получилось, и Татьяна очнулась. Теперь мы должны перевезти её в безопасное место. Пока она будет жить у меня. Таков приказ Дмитрия Филипповича.

Глава 22

Я не верил собственным ушам. Как же так? Едва Таня очнулась, её сразу же забирают у меня? Нет, это ни в какие ворота не лезет! Я понимал, почему Дмитрий Филиппович пошёл на такой шаг: он искал рычаги, с помощью которых может мной управлять, и Таня отлично подходила для данной цели.

— Она будет жить у меня, — сказал я спокойно.

— Это приказ, — повторил Аркадий. — Хочешь ослушаться?

— Мне всё равно, — заявил я, — Татьяна останется со мной. Достаточно. Я не ваша собственность. Всему должны быть границы.

— Понимаю, чего ты опасаешься, но я гарантирую, что с девчонкой ничего не случится. Это для её же безопасности. Тебя уже несколько раз пытались убить. А если следующий раз убийцы заберутся в квартиру?

— Я сам позабочусь о её безопасности. С чего ты взял, что мне нужна твоя помощь?

— В любом случае, тебе придётся подчиниться. Татьяна дала клятву роду, и должна выполнять распоряжения главы, как и все мы. Я в курсе ваших отношений, и что ты с ней спишь, но сейчас это не имеет никакого значения. Я тебе отправил Алевтину. Можешь использовать её, как угодно. Татьяна же должна поехать на мою квартиру и находиться там до тех пор, пока Дмитрий Филиппович не даст новых указаний.

— Только вы забыли одну вещь: я тоже имею своё мнение на этот счёт. А горничную свою можешь забрать, — моё раздражение нарастало, но на этот раз я собирался держать эмоции под контролем, чтобы не спровоцировать моих родственников (или хозяев — я даже не знал, как их теперь лучше назвать) на новые санкции. Но и Таню отдавать я тоже не собирался. Пора было начинать отстаивать свои интересы и свою независимость.

— Тебе не понравилась девушка? Она что-то сделал не так? — Аркадий приподнял брови от удивления.

— Понимаешь, в чём соль, — проговорил я. — Я знаю, как у вас это делается, и почему ты её прислал. И меня не устраивает такой подход. Мне не нужна служанка для потрахушек. Таня должна остаться со мной. И это не обсуждается. Так и передай Дмитрию Филипповичу.

— Вот как! Значит, теперь ты ставишь условия роду? — Аркадий скептически улыбнулся. — Ты подумал о последствиях, которые это повлечёт за собой?

— Именно, я ставлю условия. Я вам не раб, я — член рода и свободный человек со своими правами. То, что вы мне платите свои жалкие семьсот рублей в месяц, ещё не значит, что можете распоряжаться мной, как хотите, и лезть в мою личную жизнь. Так что нам стоит пересмотреть договор.

Аркадий испытывающе смотрел на меня, словно желая что-то сказать. На миг даже показалось, что он прямо здесь облачится в броню и нападёт.

— Что ж, я передам Дмитрию Филипповичу твои слова, — произнёс, наконец, Аркадий, не выказав ни малейших эмоций. — Значит, едем домой.

Врачи советовали оставить Таню в палате ещё на пару дней, но я настоял на её скорейшей выписке и, оплатив выставленный лечебницей счёт, забрал девушку. После пребывания в коме Таня чувствовала слабость и головокружение, и некоторое время ей требовалось соблюдать постельный режим.

— Что происходит? — спросила Таня, когда Аркадий уехал, и мы остались наедине в моей комнате. — Кто этот человек? Что за новая служанка у тебя? Где Катрин? Она выздоровела?

Таня полулежала на кровати, обложившись подушками. Рядом на столике стоял поднос с горячим молоком и мёдом. Аля услужливо принесла всё это сюда. С самого нашего приезда она под разными предлогами околачивалась вокруг да около. Даже когда мы остались наедине и закрыл дверь в спальню, горничная вертелась в смежной комнате, делала вид, что убирается. Пришлось отправить её за продуктами, дабы быть уверенным, что она не подслушает нас.

Я присел рядом.

— Многое поменялось. Надо мной теперь нового начальника поставили и служанку, чтоб шпионила. Да и дружинникам доверять больше нельзя. Я проверил: доносят. В общем, нам надо быть предельно осторожными. Меня обложили со всех сторон. Даже тебя Аркадий хотел увезти к себе. Я не позволил.

— Но что случилось? Это из-за той драки в ресторане?

— Частично. У меня с главой рода случилась размолвка, и он решил устроить тотальный контроль. Что с Катрин, я не знаю: не говорят. Её увезли в Нижний. Перед отъездом она находилась в коме, и я даже не в курсе, жива ли она. Не представляешь, как я рад, что ты очнулась! Думал, если погибнешь, не переживу этого.

— И всё же ты приказал лечить Катрин, хотя видел, что я на грани. Врачи мне объяснили, почему я потеряла сознание.

— Но я-то не знал, что так получится. Прости, я действительно виноват, и каждую минуту злился на себя. Но теперь я знаю, как бывает, и не допущу такого, клянусь!

— Понимаю, и не виню тебя. Я уже давно вижу, какие у вас с Катрин отношения и как вы близки. Я тебе нужна только для того, чтобы лечить, когда подстрелят.

— Нет же, с чего ты… — хотел я возразить.