Друзья
Шрифт:
(вот тут-то я и прокололась: рассмеялась от души).
Соскучился по желтым пузатикам?
(улыбнулся)
– Соскучился. Да и витамин С мне не помешает.
– Почему?
(вдруг внутри что-то ойкнуло)
(беглый взгляд в глаза)
– Патти, твой иммунитет сейчас слабый, так что… будет в самый раз.
И, кстати, милая моя. Я тебе не говорил еще, как очаровательно ты выглядишь в мужской рубашке?
– В ТВОЕЙ рубашке, - «возмущенно» поправила я. – Лишь поэтому все так мило смотрится…
– Ммм, - вдруг его рука скользнула вниз, забираясь
– Так, дяденька Марат, (так, кажись, ты сам себя называл?). Может, Вы будете поскромнее? Мы же… всё-таки на кухне.
– А на кухне таким заниматься нельзя?
– Нельзя, - игриво прикусила язык я свой. – Лампука… и все дела, - едко захихикала на ушко Лимончику и тут же схватила со стола пирог.
– Ах, вот как? Как вчера… так мы нападали, еду разбрасывая по всей спальни, да еще буквально минуту назад истерику закатили, что я… «пропадаю» невесть где, а теперь, как только сам стал проявлять непосредственный интерес к тому, чем мы собирались заниматься весь это долгий день, так ты сразу… в норку?
– Угу, - не сдержавшись, расхохоталась я (нагло жуя уже «вкусняшку»).
– Ну, всё… Врединка и дразнилка, Вы – попали!
(быстрые, дерзкие движения – и вдруг стал нахально расстегивать на мне пуговицы).
– Ээээ, мистер, Вы что творите? – едва не поперхнувшись, пробурчала, прокричала я.
– Что-что… хочу поздороваться с малышом. Давно уже не виделись.
– Давно? По-моему, еще и суток не прошло, как ты сюскал ему что-то там «на ушко».
– Не сюсюкал, а говорил по-мужски.
– А, ну да. Ну да… «По-мужски».
А вдруг там все-таки девочка?
– Ничего, она тоже поймет.
– Но вот мне слышать было «не зачем». Да?
– Да. Так, короче, Патриция Грэм, не отвлекайте меня.
(живо опустившись на колени, вмиг прилип поцелуем к животу)
– А ничего, что ты меня сильно смущаешь? Может, я, для начала, оденусь?
– Жуй, ото, свою лампуку, и не вмешивайся в разговор других.
– Нет, это уже выходит за всякие рамки! Я теперь еще и «лишняя»…
– Вот видишь, маленький мой, мамка у тебя… - ужасная вредина. Не дай Бог… ты переймешь эту черту. Бррр, даже не думай.
– Ты что ото ребенка настраиваешь против меня? Сча пирогом по макушке получишь!
– Ну вот, началось. Запомни, пацан, так всегда бывает,… когда женщине даешь слишком много власти! Сразу превращается в… зловредную, ворчливую, коварную злюку.
(невольно рассмеялась я на его это «серьезное» возмущение, заявление (совет)… монологом к животику,
но тут же осеклась – я-то ж тут, как бы, обиженная!)
– А? Что? Что говоришь? – вмиг прислонился ухом к моему пупку. – Правильно говорю? Поддерживаешь меня?
Ай.
(вмиг отпрянул)
– Что? – опешила я. – Ты тоже почувствовал?
– Ударил? Да? Ударил меня?
(расхохоталась)
– Правильно, мальчик мой. Заступайся за маму, а то наш Лимончик уже совсем припух от наглости.
– Ах, Лимончик значит?
(пристыжено прикусила я нижнюю губу, наивно захлопала ресницами)
–
Прости…– Нееет, дама моя дорогая, теперь Вы просто обязаны быть… наказанной!
– Нельзя!!!! НЕЛЬЗЯ!!!! – завизжала я на всю глотку (едва ли не давясь смехом), тут же наигранно хватаясь за воздух, как за спасательный круг утопающий,
… но не слушал. Не слушал меня Марат – сжал в своих объятиях… и потащил за собой … из кухни прочь.
Глава Шестьдесят Девятая
***
Один день «затворничества», один счастливый, безумный день…
… он показался мне настоящим раем.
Но ночь прошла,
… исчезла, растаяла…
и «заботливое» утро торопливо притащило, приволокло вместе с собой (из-за далекого горизонта) новые идеи, стремления… и «приключения»...
…
– Так, что, милая моя, идем на пляж? Море, птички, солнышко…
А?
(глубокий, шумный вздох)
– А скафандр есть?
(едва слышно рассмеялся)
– Есть, есть. Одни скафандры, - ласково обнял, сжал в объятиях. – Патти, ты у меня самая красивая, самая очаровательная, так что стесняться - нечего…
И потом, пусть наш животик подышит свежим воздухом, наконец-то узнает, что такое… соленая морская водичка…
– Так… она, действительно, очень соленая?
(рассмеялся, но затем резко осекся, невольно прикусив губу)
– Нет, Патти, ее просто так, лишь бы подразниться, называли…
– Очень смешно, Марат.
(обижено фыркнула я)
Вот у меня дома…, да и у тебя тоже, вода из крана (особенно в ванной, где та посвежее всегда будет)… немного сладковатая на вкус, и что? Разве… это повод, ее называть «сиропной»? Так и тут…
– Странная… логика.
– Ничего странного не вижу…
– Ну, да… Ну, да…
– Что ты «нудакаешь»? Сча как дам!
(и тут же замахнулась (пугая) локтем поцелить в бок – спешно отскочил, оторвался от меня - улизнул..., гаденыш)
– Ладно, молчу,
молчу… как рыба. Давай, одевай купальник – и…
– Он у меня старый и некрасивый.
(и вновь, обиженная, надулась я)
– А мне нравиться. Но, если хочешь, поехали, пробежимся по магазинам – выберешь, что понравиться.
– А? …Не, нет, не нужно… Там всё такое… дорогое…
– Патти! Какое дорогое? Я всё оплачу.
– Нет, не надо! Мне - этот нравиться!
– Ты же только что…
– То я так сказала…
– Патти!
– Что Патти? Я иду переодеваться,… не мешай…
(спешно вырвалась из его рук, и тут же пошагала, побежала в ванную)
***
Человек, который лишь в далеком детстве носил платья и юбки, а всю свою остальную сознательную жизнь «посвятил» брюкам, сейчас бы меня непременно понял.
Мама родная, чувство, будто я – голая,
… дурочка, на многолюдной площади,
и все на этот ужас пялятся, смеются...
ЧУ-ЧЕ-ЛО!
И какого черта я напялила этот сарафан?
Вернитесь в прошлое, прошу, и пристрелите меня за одну только мысль… купить это «чудище». Купить, а затем еще и НАДЕТЬ!