Дублинский отдел по расследованию убийств. 6 книг

Светящийся контур перемещался. Внутри него что-то бурлило и вздымалось.

Ребекка, отвечая им, произнесла:

— Я знаю, что он творил. Разумеется, я в курсе, что он не был совершенством. Но все равно он не был похож на остальных.

То ли кашель, то ли сдавленный смех — Джулия.

— Лени. Скажи. Не был же, да?

— Он был разным, — сказала Селена.

— Лени.

Они забыли обо мне.

— Он хотел быть не как все. Очень старался, искренне. Не знаю, насколько ему удавалось.

— Ему удалось. — В голосе Ребекки едва не паника. — У него получилось.

Опять странный двусмысленный звук со стороны Джулии.

— Получилось. Получилось.

Я ощутил движение у себя за спиной, качнулась ветка. Там что-то происходило. Мне нельзя было оборачиваться. Нужно довериться Конвей и продолжать свое дело.

— Тогда почему же ты испугалась его призрака? С чего бы ему хотеть навредить тебе, если сам Крис никогда бы так не поступил?

— Тем более что его, черт возьми, не существует, — сорвалась Джулия. — Бекка? Ты что, больная? Тебя просто убедили, что там привидение, блин, как в кино. Если начнешь уговаривать себя, что там лиловая черепашка, рано или поздно увидишь лиловую черепашку. Ты чего вообще?

— Сама ты больная, я его видела…

— Ребекка. Зачем он хотел тебе навредить? — снова встрял я.

— Потому что все привидения злобные. Вы же сами рассказывали, помните? — Но панические интонации в голосе все сильнее и сильнее. — Ну и потом, он же мне ничего не сделал, совсем.

— Сейчас нет. А в следующий раз?

— А кто сказал, что будет следующий раз?

— Я говорю. Крис хочет что-то тебе сказать, ему от тебя что-то нужно, и он пока этого не получил. Он вернется. Еще и еще, пока не добьется своего.

— Не вернется. Это все из-за вас, это вы его…

— Селена, — перебил я, — ты же знаешь, что он был там. Как ты думаешь, он еще вернется?

Во внезапно наступившей тишине я расслышал тихие голоса, внизу, у подножия холмика. Мужчина. И девочка.

Ближе, в кипарисах за спиной, как первый отдаленный раскат грома. Конвей шуршала ветками, пытаясь заглушить голоса.

— Селена, Крис вернется?

— Он все время здесь, — отозвалась Селена. — Я его чувствую, даже когда не вижу. Я его слышу, внутри, как телик с выключенным звуком. Постоянно.

Я ей верил. Каждому слову. И спросил внезапно охрипшим голосом:

— Чего он хочет?

— Сначала я была уверена, что он ищет меня. Боже, я так старалась, но никак не могла сделать так, чтобы он меня заметил, он меня не слышал, я умоляла: Крис, я здесь, вот оная, но он смотрел сквозь меня и проходил мимо, я пыталась удержать его, но он растворялся в воздухе…

Тоненький пронзительный писк Ребекки.

— Я думала, это потому что нам не позволено, вроде наказания, чтобы вечно искать друг друга, но никогда не… Но на самом деле он просто не меня ищет. Все это время…

— Заткнись, — обрывает ее Джулия.

— Все это время он вовсе не искал…

— Господи Иисусе, ты что, не можешь заткнуться?

Не то рыдание, не то всхлип Селены. Потом тишина. Рокот в кроне кипарисов взвился ввысь и канул — камень, упавший в ледяной пруд. Голоса на склоне канули вместе с ним.

Заполняя пустоту, Ребекка спросила:

— Лени. А чего он хочет?

Джулия:

— Не могли бы мы пожалуйста мать вашу черт побери поговорить об этом позже?

— Почему? Его я не боюсь. — Это она обо мне.

— Тогда, блин, проснитесь уже и поглядите по сторонам. Единственный, кого нам нужно бояться, — это вот он. Ничего больше. Эта хрень с привидениями…

— Лени. Чего он хочет? В смысле, Крис?

— Ой, мамочки, да его же ни хрена не существует, что я должна сделать, чтобы…

Детки ссорятся, типа того. И все. Не банда Джоанны, конечно, — дешевые банальные подколки, слова и мысли, ставшие избитыми еще до их рождения, ничего подобного, — но и не заколдованные принцессы, парящие среди кружевных золотых арпеджио, которых я готов был встретить еще сегодня утром. То, что почудилось мне раньше, триединая сила, она была последней вспышкой чего-то утраченного уже давно. Свет погасшей звезды.

— Лени. Лени. Он ищет меня?

— Как бы я хотела, чтобы меня, — ответила Селена.

Руна замерцала и съежилась. Один фрагмент отделился от темной массы и обрел собственную форму: Ребекка. Тоненькая и хрупкая, она стояла на коленях в траве. Подняла голову ко мне:

— Я не думала, что это окажется Крис.

— Привидение?

Она помотала головой и спокойно продолжила:

— Нет, когда я написала ему и предложила встретиться. Я не знала, кто придет. Готова была поклясться, что не Крис.

— О Бекс. — Джулию будто страшно ударили под дых. — О Бекс.

Тень в кипарисах за моей спиной шевельнулась. Конвей:

— Ты имеешь право хранить молчание, но все, что ты скажешь, будет запротоколировано и может быть использовано в качестве доказательства. Ты понимаешь?

Ребекка кивнула. Она, казалось, промерзла до мозга костей, так сильно, что даже дрожать не могла.

— То есть когда ты пришла сюда той ночью, — уточнил я, — ты рассчитывала встретить кого-то из тех тупых придурков.

— Да. Эндрю Мура, например.

— А когда увидела Криса, не передумала, нет?

— Вы не понимаете. Это вообще не о том. Я не размышляла, мол, права я или не права, следует мне так поступить или нет. Я знала.

Вот в чем дело. Вот почему она не боялась Конвей и Костелло, вот почему она не испугалась нас. Всю дорогу с той ночи до сегодняшнего вечера — и лишь сегодня вечером что-то изменилось — она была уверена, что ей ничто не угрожает, ибо точно знала, что права.

— И даже когда увидела, что это Крис? По-прежнему не усомнилась?

— Особенно тогда. Как раз тогда я все поняла. Вплоть до того момента мне чего-то недоставало. Все эти тупые мерзкие Джеймсы Гиллены и Маркусы Уайли, это не могли быть они. Они же никчемные, абсолютные ничтожества, пустое место. А на алтарь нельзя приносить ничтожное. Жертва должна быть драгоценной.

Даже в темноте я увидел, как опустились веки Джулии. И печальную, печальную улыбку Селены.

— Как Крис, — сказал я.