Дуэт с Герцогом Сиреной

Кроул постукивает копьем по бедру.

— Человек прав.

— Ты не можешь честно… — начала Фенни.

— Вы новичок в этом совете, герцогиня, — холодно прервала ее Ремни, — и Ваше место среди нас подлежит обсуждению теперь, когда Ваш брат вернулся. — Прежде чем Фенни успела придумать, что еще сказать, Ремни жестом указал на меня. — Тогда говорите.

— Я стояла перед Лордом Кроканом. Мы оба. — Я делаю жест между Илритом и мной. — Но это не привело нас к безумию. Это привело нас к ясности. Лорд Крокан отправил нас обратно — нас обоих — потому что есть кое-что, что должно быть сделано. — Я на мгновение задумалась над своими следующими словами. Я должна выбирать их с осторожностью. Именно мне предстоит убедить этих сирен в том, что мы должны пойти против многолетних традиций и рискнуть тем, что до сих пор поддерживало равновесие в мире.

— И что это за «кое-что»? — спросила Ремни, изогнув брови.

Когда я не отвечаю сразу, Вентрис не может удержаться.

— Видите? Ее разум уже пошатнулся.

— Леди Леллиа умирает, а Лорд Крокан в результате взбунтовался — он хочет забрать ее, чтобы спасти их обоих, — пробурчала я. Они все уставились на меня так, словно у меня вдруг вырос хвост, как у одного из них, и я начала плавать. Как же я старалась быть тактичной…

— Освободить Леллию из Дерева Жизни? Друзья-хормейстеры, мы же не собираемся слушать этот бред, не так ли? — В голосе Вентриса звучит нотка облегченного самодовольства. Он считает, что я доказала его правоту. Боюсь, что он прав, судя по выражению лиц участников хора. — Я предлагаю вернуть их в Бездну не через помазание, а силой, и позволить Крокану поступить с ними так, как ему заблагорассудится. Они, несомненно, подмяли его под себя, маленькие вероломные жалкие людишки.

Вентрис искренне предлагает то, что я думаю? Силой? Неужели он хочет снова попытаться убить меня? Я отбрасываю мысль о том, чтобы спорить о такой возможности. Не стоит даже думать об этом, когда есть более важные дела. А если я буду больше секунды думать о том, как Вентрис предлагает им убить Илрита, то действительно потеряю все остатки самообладания.

— Я говорю правду, — настаиваю я. — Лорд Крокан и Леди Леллиа должны пройти через Вэйл и присоединиться к своим божественным родственникам в потустороннем мире… — Я рассказываю им обо всем, что мы видели. О древних историях, забытых смертными на тысячи и тысячи лет. Я рассказываю им о любви Крокана и Леллии. О ее самопожертвовании.

Я стараюсь рассказать обо всем так открыто и честно, как только могу. Все это может показаться невозможным. Правда может оказаться последним, что они захотят услышать. Но они заслуживают того, чтобы знать все.

— …покойный Герцог Ренфал говорил со старым богом и знал некоторые из этих мотивов. Он не мог понять каждого слова Лорда Крокана, поскольку не был помазан, но общую идею уловил. Это побудило его собрать урожай с дерева под видом защиты. Но на самом деле он хотел ослабить дерево, чтобы попытаться освободить Леллию. Лорд Крокан пытался помочь этому процессу, начиная с гниения и заканчивая отказом от душ и созданием Бездны, что привело к увеличению числа рейфов, а это, в свою очередь, привело к еще большей обрезке дерева. Так было до тех пор, пока вы не остановили этот процесс. — Я бросаю взгляд на Вентриса, но продолжаю, прежде чем он успевает отреагировать на это замечание. — Освободите Леди Леллию, верните ее Лорду Крокану, пусть они вернутся в Запределье и воссоединятся со своими другими божественными родственниками.

— Я не буду сидеть сложа руки, пока она порочит имя моего отца своей ложью. — Вентрис поднимается. Илрит слегка придвигается ко мне.

— Сядь, Вентрис, — приказывает Ремни. — Ты должен держать свои вспышки под контролем, иначе мы никогда не докопаемся до истины, а тем более не решим, что делать дальше. А теперь скажи мне, может ли все это быть возможным? — Ремни спрашивает Вентриса. От того, что она спрашивает его, в то время как я стою прямо здесь и рассказываю ей все, что ей нужно знать, мне хочется кричать.

— Мне нужно время, чтобы проконсультироваться с томами. А пока мы должны отправить ее обратно.

— Нет времени. — Я практически говорю поверх Вентриса. — Есть нечто, называемое Кровавой Луной. В преддверии этого события границы между мирами истончаются. Если Лорд Крокан и Леди Леллиа собираются присоединиться к своим собратьям по ту сторону Вейла, они должны уйти в этот день или раньше. Это произойдет до того, как вы сможете отправить еще одну жертву — времени больше нет.

— Кровавая Луна? — Ремни смотрит на Вентриса.

— Святые астрономы упоминали об этом, — нехотя признает он. — Но это скорее путь вампира, и он никогда не был особенно важен для наших традиций.

— Как я могла узнать об этом, если мне не сказал Лорд Крокан? — Я поднимаю руку к груди. — Такое случается лишь раз в пятьсот лет.

— Но это произойдет не раньше, чем через пару лет, — возражает Вентрис. — У нас достаточно времени, чтобы…

— Вы действительно намерены играть с жизнью Леди Леллии. До следующей она точно не доживет, а до этой может и не дожить. Это или ничего, сейчас или никогда, и именно поэтому Крокан прибег к радикальным мерам.

— Допустим, мы вам поверим, — говорит Севин. Хотелось бы, чтобы его слова звучали более искренне и менее гипотетично. — И что мы должны делать? Позволить вам срубить Дерево Жизни?

— Как мы смеем… Мы что… Мы что, позволим ей уговорить нас уничтожить анкер жизни и одного из наших последних старых богов в этом мире, не более чем убедительной ложью? — Вентрис промолчал.

— Это достойный вопрос. — Кроул потирает подбородок. — А что будет с остальной жизнью смертных, если мы освободим Леди Леллию от Дерева Жизни и она покинет этот мир?

— Лорд Крокан сказал, что существует возможность другого анкера… но я бы сама спросила ее об этом, если бы мне представилась такая возможность. — Я протягиваю обе руки, желая заставить их понять те эмоции и махинации, в которых я сам едва могу разобраться. — Я уверена, что если мы сможем поговорить с ней, она нас направит. Она любит эту землю больше всего на свете — настолько, что на протяжении многих веков жертвовала ради нее своей сущностью.

— Вы полагаете, что можете говорить с Леди Леллией? — Вентрис насмехается.

— Да. — Я встречаю его взгляд и радуюсь, когда он отводит глаза. — Может быть, я не могу обещать, что будет потом, но я знаю одно… если вы все не поверите мне сейчас, то это приведет к большой беде.

— Как мы можем тебе верить? — спрашивает Фенни. У нее такое выражение лица, которое я не могу понять. Оно почти… самодовольное? В то время как остальные паникуют или злятся, она все это время слегка улыбается.

— Потому что я не вру, — говорю я. — Признаюсь, было время, когда я возмущалась — даже ненавидела — Илрита и всех сирен. Но я поняла тебя. Я сбросила свою человеческую кожу и была помазана вашими песнями. Даже сейчас, когда я побывала в царстве смерти и вернулась обратно, твои знаки все еще на мне. Поэтому я прекрасно понимаю, что то, что я вам сказала, то, что я прошу тебя принять и сделать, — это не малая мера.

— То, о чем ты просишь, — это прекращение тех путей, которые, как ты говоришь, ты понимаешь. — Севин наклонился вперед, опираясь локтями на колени. — У нас есть тысячелетняя история, переданная в наших песнях. Но ни одна не говорит о той опасности, которую ты предвещаешь, о смерти наших богов.

— Разве кто-нибудь пел о гниении до того, как оно начало просачиваться из Дерева Жизни? Или о ярости Крокана, будоражащей моря? Или о том, что все чаще стали появляться фантики? — Все молчат. — Я знаю, это ужасно, когда мир, который, как вы думали, вы знаете, который, как вы думали, вы контролировали, внезапно рушится. Когда рушится то, на что вы всегда рассчитывали — фундамент, на котором вы построили свой мир.