Дух уходящего лета
Шрифт:
"Что дальше?" – напряженно размышлял Ручьёв.
Связаться с бывшими коллегами из "органов"?
Отлично. Его поблагодарят, крепко пожмут руку… после чего Ручьёву останется только ждать. Сначала гибели близких (а у него по-настоящему близким человеком (не считая младшего брата, проживающего в Канаде), была Анна, что не являлось секретом ни для его подчиненных, ни для бывших коллег, в том числе тех, кто Ручьёву покровительствовал и кому он регулярно сливал добытую не совсем законным путем информацию).
Следовательно, вначале убьют ее (разумеется, сделав это наиболее изощренно,
Ибо ребята из "Аль-Агаззи" шутить не любят. И их штаб-квартира находится в славном городе Л. – излюбленном прибежище мафиози, террористов, олигархов-ворюг и прочей шушеры со всего мира.
Так что и скрываться нет смысла – достанут.
Значит…
"Значит, идем на разумный компромисс", – решил Ручьёв.
Ясно, что сатану не приручишь… но порой сатана исполняет желания. В обмен на душу? А что такое душа? Нематериальная субстанция, не более. Чье существование вдобавок не доказано.
…Когда на следующее утро "Кузнец" проснулся со страшной головной болью и ощущением совершенной вчера ужасной ошибки, то увидел рядом с уютной постелью улыбающегося, гладко выбритого, молодого мужчину в идеально чистой сорочке и безупречно отглаженных брюках.
Мужчина протягивал ему "Алка-Зельцер" и стакан воды.
– С пробуждением, Юрик. Кстати, контактные линзы тебе не мешают спать? Или ты их регулярно снимаешь на ночь?
"Кузнец" медленно, не сводя глаз с Ручьёва, потянулся к своему затрапезному рюкзачку.
"Ржевский" рассмеялся и продемонстрировал бывшему коллеге обычную автоматическую ручку (правда, лишь с виду обычную).
– Не эту ли игрушку ищешь, дружок? Ладно, – добавил он снисходительно, – Не дергайся, – и тихонько свистнув, подозвал Малыша, приказав ему "Сторожи!"
Тот немедленно уселся рядом с постелью.
– Я бы мог тебя связать, но ты, Юра, все же когда-то вместе со мной ходил в разведку…
Правда, сейчас я с тобой в разведку бы не пошел, – жестко добавил Ручьёв.
"Кузнец" вскочил с кровати… точнее, лишь попытался вскочить.
Лапы Малыша немедленно ударили его в грудь, собака размером с теленка навалилась на него, тихо рыча и не давая двинуться.
– Как видишь, не зря я его натаскивал, – заметил "Ржевский" холодно, – А теперь, пока ты лихорадочно изобретаешь себе "легенду", послушай-ка то, за что тебя твои же товарищи по оружию сначала оскопят, затем четвертуют.
И нажал клавишу воспроизведения на диктофоне.
По мере прослушивания записи лицо "Кузнеца" серело. На лбу крупными каплями выступил пот (впрочем, и на висках волосы взмокли).
– Как же ты меня недооценил, а? – Ручьёв уселся в кресло и непринужденно закурил, – Я настолько грубо вчера перед тобой ваньку валял… Мент тупой, и тот догадался бы, что дело нечисто!
– Мы были друзьями, "Ржевский", – прохрипел наконец Юрий.
– Да, – спокойно согласился Ручьёв, – И впрямь дружил я когда-то со славным парнем Юркой… но, боюсь, паренек тот давно погиб.
– Когда они приедут? Ваша жандармерия –
ОМОН, спецназ, группа "Альфа"… кто там еще? – глухо спросил "Кузнец".– А они не приедут, – мягко ответил Ручьёв, – Пока ты не наделаешь глупостей.
Впрочем, я неправильно выразился. Глупостей ты наделал еще вчера, а сейчас только от тебя зависит не наделать больших.
– Шантаж? – пробормотал "Кузнец".
Ручьёв вскинул брови.
– Я очень на идиота похож, да? Хотя вчера, может, и был похож… – добавил он задумчиво. Затем скомандовал "Малышу" "отрыщь!" и сенбернар тут же отошел от того, кого добросовестно сторожил.
– Я понимаю, чем для меня чревато это знание, – сказал Ручьёв негромко, – Несет оно не скорбь, а смерть. Поэтому я, извини, подстраховался. Подлинник и еще пара копий этой записи находятся в весьма надежных местах. Но пока я жив и живы те, кого я люблю (тут на его лицо набежала тень), этих записей не услышит никто.
Я умею хранить тайны, "Кузнец". Наведи обо мне справки и убедишься в этом.
Посему нам с тобой выгоднее всего ударить по рукам – ты не выдаешь меня своим, я не выдаю тебя и твоих соратников по борьбе с империализмом агентам Интерпола и Моссада.
…Кстати, один мальчонка, вместе с которым мы провели счастливое детство, сейчас служит в этом ведомстве шустрых ребят. Папа у него в посольстве служил, а мама была евреечкой… по крови. С фамилией Степанова. В те времена, сам знаешь, предпочитали не рисковать…
А потом оказалось – Рабинович она, а не Степанова! – Ручьёв рассмеялся, – Вот ведь превратности жизни и судьбы, правда?
– Правда,– медленно ответил "Кузнец" и вдруг со скоростью пантеры бросился на бывшего сослуживца.
Ручьёв сделал мгновенное, почти неуловимое движение, и экстремист-террорист растянулся на полу, хватая воздух ртом и не сводя с "Ржевского" ненавидящих глаз.
– Ну и глупо, – скучающим тоном сказал Ручьёв, – Знаю, все вы – наркоманы, психи и смертники… но зачем еще больше усложнять свою и так нелегкую жизнь?
Договоримся так, Юра, – теперь в руке Ручьёва оказался ТТ, дуло которого смотрело аккурат между глаз (серых в прошлом, а ныне ореховых) "Кузнеца", – Ты сейчас преспокойно уедешь отсюда на такси. И на вопросы, которые тебе зададут, ответишь – да, увы, забухал со старым другом.
Меня "прощупают", узнают, что я всего лишь скромный бизнесмен, порой промышляющий сбором "компры" – впрочем, вполне невинной относительно твоих нынешних друзей по оружию, конечно, – Ручьёв сверкнул короткой улыбкой, – Что я даже утаиваю некоторую долю доходов…
И сии мелкие прегрешения (к слову, обо мне еще ходят слухи как о прожженном бабнике) будут мне лишь на руку.
Твои боссы решат, что я подонок в сущности… отчасти… а для них подонки, видишь ли, менее опасны, нежели добропорядочные, законопослушные граждане. За мной какое-то время понаблюдают, а я сделаю вид, что ничего не замечаю…
Словом, у меня свой бизнес, у вас – свой, и пересекаться они не должны.
Тогда как если ты разоткровенничаешься о случившемся вчера… что ж, я смело могу считать себя трупом, но первым трупом в этом случае будет, Юра, твой. Причем, его здорово осквернят…