Духи Тургояка. Первая встреча

Дальше, путь наш лежал на северо-запад в сторону ближайшей горы, за которой должно было быть озеро. Но, прежде всего, нужно было сделать остановку, подсушить одежду и подумать о еде, ведь плот унес с собой весь наш провиант и большую шкуру, которую мы позаимствовали у племени чужаков, а потом использовали, как одеяло, как навес шалаша, как палубу плота. День был в разгаре, по небу быстро бежали небольшие облака, северо-западный ветер пытался проникнуть под мокрую одежду. Вокруг нас плавно звучала «симфония жизни». В ней солировал каждый, и кузнечики в траве, и крики птиц из ближайшего леса, и шум протекающей реки с плеском выпрыгивающей против течения мелкой рыбы, и скрип стволов от порывов ветра, и сам ветер, шелестящий листвой мелкого ольхового кустарника, шуршащий травинками. Иногда до нас слабо долетали крики мамонтов, и каких-то других крупных животных. О близком присутствии озера оповещали крики чаек, кружащих вдали и с огромной скоростью начинающих падать в воду за рыбой, уходя от нашего взора за гору. Мы нашли недалеко от берега укромное местечко между большими валунами, собрали на берегу сухой тины и хворост. Спичек больше не было. Охотники, очень умело используя физические законы трения, добыли огонь и постепенно костёр разгорелся в полную свою силу. Удочка уплыла в небытие вместе с плотом, и наловить рыбы на обед уже не представлялось возможным. Тырыый со здоровым соплеменником пошли вдоль реки по краю лесной опушки поискать дичь, а мы остались поддерживать костер и сушить одежду. Через некоторое время они вернулись, неся в руках по паре зайцев и ободрав их – зажарили на костре. Шкурки, снятые чулком, мехом внутрь, я натянул на свежесрезанные толстые ветки, загнутые дугой и камнем стал очищать заячью кожу от лишних комочков жировой прослойки и кожных уплотнений. Они, конечно, были очень тонкими, и подкожного жира практически не было, так как был «не сезон» для охоты, но и, высыхая, эта прослойка придавала шкуркам жесткость, что было крайне неудобно, когда из них начинали делать одежду. Хотя и у них была определённая технология – высушенные шкурки они разминали между камнями, укладывая на один большой плоский и поколачивая вторым, более мелким. Это действо придавало им некоторую мягкость, но раньше, они ни когда не натягивали шкурки на каркас из веток, а просто сушили у костра и «отколачивали». Перекусив зайчатиной, все приободрились и, кстати, раны больных, после муравейника, перестали нагнивать и «на глазах» стали быстро заживать «как на собаке».

Немного отдохнув, мы тронулись по направлению к озеру. Его близость давала, какую-то внутреннюю радость, как будто после долгой разлуки ты возвращаешься домой, и вот уже скоро за поворотом мелькнёт знакомый силуэт родного строения и вокруг люди, которых давно знаешь. Сейчас я почувствовал именно такое внутреннее возбуждение от близости озера. Я так соскучился по пещере, по острову, по «Учителю», что сейчас шел бодро, не чувствуя усталости, как будто не был «дома» целую вечность. Но, поднявшись на вершину ближайшей горы, мы вдруг обнаружили, что озера за ней нет, а вместо него – небольшое высыхающее болото с высокими кочками и низкорослыми, хилыми березками. А вот за болотом был еще один склон горы, за которым синел край озёрной береговой линии. В моём современном мире на этом склоне ютились домики посёлка Тургояк. Выбрав направление, даже не направление, а дорогу, протоптанную носорогами, мы оглядели ближайшие окрестности, дабы не напороться на этих волосатых монстров и, не обнаружив последних, пошли вперед. Спустившись с горки, нашли проход, ещё раз оглянулись по сторонам и осторожно двинулись среди густой травы и высоких кочек, хлюпая грязью. Тырыый еще в лесу срубил длинную палку из ствола молодого деревца и, обчистив от боковых ветвей, соорудил подобие посоха, которым прощупывал тропу впереди идущих. В одном месте топь была уже настоящая и мы, перепрыгивая с кочки на кочку, пригибали под ноги мелкие деревца и аккуратно, шли по колено в грязи, а по сторонам то слева, то справа, из вонючей жижи выскакивали и громко лопались пузыри газа со дна. К центру болотца мы уже шли по пояс в грязи, держась за посох вождя. Берег был довольно близко и ни кто уже не думал о болоте, как о смертельно опасном месте. Похоже, что носороги протоптали «правильную» дорогу и мы действительно прошли по ней без проблем. Выбравшись, поспешили отойти от тропы подальше в соседний лесок на горке и всё из-за того, что все разом услышали в начале болота какую-то возню и новые звуки или выкрики. Мы подумали, что это очередной носорог двигался по тропе, хлюпая грязью и спугивая встревоженных мелких птичек с соседних кустов. Но когда поднялись чуть выше на соседнюю горку, то с ужасом заметили колонну всё тех же охотников из чужого белого племени во главе с горбатым шаманом. Это было какое-то проклятье. Они упорно не хотели отставать от нас и, пытался с тупым упорством взять реванш за своё разоренное стойбище, за неоконченные ритуалы, за промахи у берега реки, когда мы сбежали от них на плоту. Ни чего не оставалось, как подниматься по склону на гору, где на вершине были скальные выступы в виде каменной изгороди. Под горой уже виднелось озеро. Вечерело и красное солнце в серой дымке приближалось к Заозёрному хребту, на другой его стороне, когда мы добрались до скалы. Грязные, уставшие, с травмами разной степени тяжести, мы устало рухнули у подножия скального выхода. Хотелось пить, есть и спать. Но по нашим следам шел отряд жаждущих мести «туземцев», и нам ничего не оставалось, как, отдохнув пару минут, выдвигаться дальше. По озеру напрямик мы не могли переправиться, а в обход двигаться было достаточно далеко. Пока мы, тяжело дыша, рухнули на плотную подушку из сухой хвои под скалой, Тырыый пошел вдоль гребня. Создавалось стойкое впечатление, что вождь, родившийся и выросший на этой земле около священного для него озера, знал все тропки, гроты и пещеры в округе и, что он обязательно найдёт выход из затруднительного положения, в которое мы сейчас вновь попали. Не прошло и трёх минут, как мы услышали шорох, а потом появился вождь и знаками приказал нам следовать за ним. Все осторожно поднялись и аккуратно, не создавая лишнего шума, двинулись в его сторону, вдоль скалы.

Пройдя несколько десятков метров, мы по очереди легли на живот и ползком протиснулись между двумя валунами в небольшой грот. Места в нём было достаточно и можно было отсидеться до утра, но мы понимали, что те, кто охотился за нами, тоже разбирались в следах и без проблем нашли бы нас за полчаса. Тем более, что мы были вымазаны болотной грязью и везде в округе оставляли следы по дороге до грота. Я пошарил в своей сумке. Фонарик. В прошлый раз он не работал из-за того, что был мокрым, но после просушки батареек на горячем камне у костра я его всё-таки включил. Сейчас, достав его, я попытался вновь его оживить, и спираль лампы к моей радости – ярко вспыхнула, но накал постепенно стал ослабевать, что говорило о ненадёжности последних батареек. Мы с Тырыыем проползли вглубь грота, и он аккуратно в самом конце его, упершись двумя ногами, сдвинул огромный валун с места, открыв узкий проход в подземный коридор. Я посветил внутрь, но кроме запотевших, тёмных стен и черноты впереди, не увидел ни чего. Действительно, вождь знал в этом районе каждую тропку. Мы окликнули остальных и, подсветив им фонариком, дали возможность протиснуться в этот коридор. Дальнейший путь был каким-то путешествием в безвременье. Фонарь светил всё тускнее, сил оставалось всё меньше, пить хотелось всё больше, а мы всё брели и брели по подземному тоннелю в известном только вождю направлении. Иногда он поднимал руку, мы останавливались, а впереди по щелям расползались какие-то крупные пестрые змеи, недовольные нашим присутствием. Пройдя довольно долгий путь, мы наконец-то выбрались в небольшую пещерку, у которой были высокие своды, а в одном месте была высоко вверху видна дыра на поверхность горы. Через нее мы увидели несколько ярких звезд на безоблачном ночном небе. Невдалеке из стены бил родник и прозрачная, холодная вода стекала в небольшое озерко в углу пещеры. Мы, как на водопое, выстроились вдоль берега озерка, и припали к воде. Напившись и умывшись, я почувствовал себя, как человек, получивший самое большое удовольствие на свете. Устроившись удобнее в уголке, я даже не заметил, как моментально уснул. Сколько я спал – не скажу, но показалось, что вечность… Другие мои спутники, кажется, тоже уснули.

Проснулись все одновременно и не от шума погони, хотя и это было возможно, а от резкого толчка, шедшего из глубин земли. Спутники ошалело всматривались в темноту, а в глазах мелькал страх. Тырыый первым прервал молчание, предположив, что это ЩИЛПЫ озера недовольны вторжением чужих людей на территорию озера и могут наказать их за это. Если мы не пойдём тотчас же, то погибнем вместе с «непрошенными гостями». Соскочив, все кинулись в проход и только через пару минут заметили, что в суматохе пошли в обратном направлении. Это стало понятным в момент, когда в дальней части коридора вспыхнул факел и появился из-за поворота горбатый шаман и визжащим голосом прокричавший что-то своим спутникам. Мы резко развернулись и кинулись обратно в пещеру. Попав в нее – обшарили все стены. Фонарь почти не светил и мы с трудом нашли небольшой лаз, ведущий в следующий коридор. Остальное было как в кинофильме с погоней, одни – убегают, другие – догоняют. Вдруг резкий толчок повторился, но более сильный и отдался эхом в глубине тоннеля. Со стен посыпались мелкие обломки скалы. Стало реально страшно, и мы припустили с удвоенной силой. Казалось, что мы уже вечность находимся в этом бесконечном коридоре и обогнули под землёй половину мира. Становилось иногда очень трудно дышать из-за отсутствия вентиляции, иногда под ногами хлюпала холодная вода от родников, бьющих из стен, иногда со стен свисали клочья старой паутины и мы ощущали их лицами только тогда, когда на ходу уже вляпывались в них. Помогало успевать убегать только то обстоятельство, что мы немного вздремнули и восстановили частично свои силы и водный баланс. Иногда останавливаясь и прислушиваясь, в полной тишине слышали удалённый шум погони. Постепенно коридор стал подниматься вверх. И вот мы оказались еще в одном зале пещеры, очень похожей на ту, в которой жили мои спутники. Огромные сталактиты и не менее грандиозные сталагмиты были повсюду. В центре – большое прозрачное озерко, ни одного дуновения, ни ряби по воде. Вначале я вообще его не заметил, так как в тусклом свете фонаря отраженные на поверхности воды потолки пещеры создавали иллюзию пола, и я кинулся бежать в ту сторону, но, очутившись сразу по пояс в ледяной воде, выскочил на берег, как ошпаренный. Только по кругам, расходившимся по глади водного зеркала, я понял, что попал во внутреннее озеро. Мы огляделись. В двух концах было два прохода. Выбирать не приходилось, и мы ринулись в ближайший коридор. Вождь вдруг резко остановился, сорвал с себя кожаный ремешок с клыком крупного хищника и, вернувшись обратно, бросил к другому проходу, чтобы на время отвлечь преследователей.

Силы были на исходе, раненные двигались медленнее, и им приходилось часто помогать в узких и каменистых участках. На какое-то время погоня затихла, это нам дало некоторое преимущество. То возбуждение от погони, тот адреналин в крови и то чувство самосохранения, которые гнали нас вперед, не обращая внимания на боль, усталость, бессонную ночь, чуть было не сыграли с нами злую шутку. Мы временно оторвались от преследователей и долго плутали по лабиринту коридора, который стал иногда давать ответвления от основного тоннеля. Чаще всего это были небольшие проходы, возвращающиеся в главный коридор. И вот заскочив в одно из таких ответвлений, мы сбились с пути и вначале, даже показалось, что впереди брезжит уличный свет луны между каменными валунами и сводом коридора. Мы с выкриками радости кинулись к выходу, но от нашего шумного присутствия, в расширенной части прохода у выхода на поверхность – ждал неприятный сюрприз. Мне показалось, что огромная глыба отвалилась от стены, почти у наших ног, и когда я направил на нее тусклый остаток света фонаря, этот «кусок скалы» вдруг стал подниматься и нависать над впереди идущим охотником. Вдруг в свете луча сверкнули два красно-желтых, недобрых огонька глаз, а потом раздался оглушающий рёв этого страшного существа, вначале показавшегося мне «дьяволом воплоти», оказавшимся крупным пещерным медведем, которого мы по неосторожности разбудили. Луч света из темноты – смутил животное, не ожидавшее ночного вторжения в свои владения, и это дало нам спасительные пару минут, чтобы развернувшись, устремиться обратно. Повторный рёв великана отозвался многократным эхом в пустых коридорах подземелья и по спине пробежали мурашки беспредельного страха от неминуемой смерти, настигающей со спины. Бежали все, забыв о ранах, усталости, встрече с преследователями, лишь бы подальше от этого места. Топот ног, тяжелое дыхание, усиленное сердцебиение в голове создавали шум, который пугал еще больше, так как казалось, что это тебя со спины догоняет медведь и вот-вот настигнет, полоснёт по спине когтистой лапой и потом долго будет «смаковать», дожёвывая твоё тщедушное тельце… Представив эту кровавую картину, я припустил ещё быстрее и вот, центральный проход, по которому мы двигались полчаса тому назад. Повернув в нужном направлении, мы ринулись вглубь тоннелей, не озираясь, не думая ни о чём, слыша только своё дыхание и стук сердца в груди. Время было потеряно, силы на исходе. Когда мы остановились перевести дыхание и посмотреть, не преследует ли нас хозяин тайги, в полной тишине нам, вместо медведя стал слышаться топот приближающихся врагов, мерцание факелов, визгливые выкрики всё того же горбуна-шамана. Делать было нечего, кроме, как бежать, что было сил.

Тоннель через пару десятков метров резко снизился, и мы очутились по колено в холодной воде. Нам преградила путь подземная речка, несущая свои воды поперек основного коридора. Вождь, чтобы уйти от преследователей, дал команду двигаться не дальше по коридору, а против течения потока, в надежде выйти на поверхность или в ту часть подземных лабиринтов, где находился исток этой речки. Холодная вода обдала нас свежестью и остудила горящие ступни ног, после затянувшейся гонки. Неожиданно, новый толчок из глубин земли сотряс стены, за шиворот посыпались со сводов обломки скальной породы и песок. Где-то позади, из стены тоннеля вывалилась огромная глыба и частично перекрыла водный поток. Получилась небольшая запруда, и уровень воды стал подниматься выше колена. Мы ринулись вверх по течению. Шум преследователей перебивался журчанием потока и мы, сколько не прислушивались, не могли отделить звуки воды от звуков людей. Мерцание факелов тоже не было видно. Так мокрые, голодные, мы шли вдоль потока около часа, перебираясь через подводные валуны и обходя промытые ямы. Ноги замёрзли в холодной воде и почти потеряли всякую чувствительность, кеды превратились в обтрёпанные лохмотья и ступни в них хлюпали, как в калошах полных воды. Вновь толчок, вновь за шиворот сыпется песок, вновь мы прибавляем шаг. И вот перед нами нагромождение скальной породы, наподобие небольшого водопада, свод потолка уходит ввысь. Острые скальные глыбы, ощетинившись, как противотанковые ежи. Преодоление каждого, в нашем измождённом состоянии было, как восхождение на «трёхтысячник». И вот заветная вершина, до свода тоннеля, по которому течёт этот подземный поток – почти дотянуться рукой. Здесь река делала резкий поворот. Почти над головой мы заметили еще один слив, менее водоносного потока, струившегося по стене. Мы решили забраться в этот проём, так как он вёл вверх, и мы надеялись быстрее попасть к выходу из подземелья. В него можно было пролезть, если встать на плечи одному из охотников. Так мы и решили. Первым в проём протиснулся вождь, чтобы разведать, есть ли там проход, потом, когда мы увидели его сигнал рукой, что всё в порядке, на плечи здорового охотника с нашей помощью влезла Ырыс и заливаемая потоком холодной родниковой воды, была подхвачена за ворот вождём. В момент, когда я уже собирался взобраться на плечи охотника, внизу под скалами вспыхнуло несколько ярких факелов и в их свете мы увидели десяток человек одетых в шкуры, из преследовавших нас чужаков племени горбуна. Заметив нас, несколько преследователей попытались быстро взобраться по скале, но это им сходу не удалось. Слишком острые и скользкие были выступы. В это время другие, достав луки и вынимая стрелы, уже были в трёхсекундной готовности перед выстрелом. Я с бешеной скоростью стал взбираться на плечи охотника. Боковым зрением я увидел, но скорее почувствовал присутствие мощной силы, стремящейся нам на подмогу из речного тоннеля. В момент, когда несколько лучников спустили тетиву, и стрелы, рассекая пространство, понеслись в свой последний полёт, огромная змея, разбрызгивая по стенам потоки речной воды вползла в коридор с преследователями. Под ногами затряслись плиты, раздался оглушительный грохот, и очередной толчок из глубин земли привёл в движение всё пространство под скалой. Перемешалось всё – люди, вода, скальная порода. Мощные руки тащили меня вверх, за мной кто-то тянул второго охотника. Не успел я подумать о счастливом избавлении от преследователей, как два почти одновременных толчка и небольшая, но резкая боль в левой части спины в районе нижних рёбер, отключили сознание. Последнее, что я ощутил, это себя – «окорочком», проткнутым насквозь острой вилкой, тепло растекающейся по спине крови…, после чего в глазах потемнело…, потом серый туман…, звон в ушах…, я что-то кричу в него, но, отражаясь, звук возвращается обратно. Туман слева, туман справа, туман сверху, снизу… Мыслей нет, только эмоции…

Дорога домой…

…говорят, «родинки» – точки на теле в местах смертельных ран, полученных Душой в других воплощениях…

Приоткрыл глаза, пещера, вокруг меня Тырыый, Ырыс, охотники. В боку «горит огонь»… Боли нет, вождь что-то сделал для обезболивания…, голова кружится. Немного пришёл в себя, огляделся, я в пещере с родником в центре. Ырыс принесла немного тёплой воды в глиняной миске «нашего производства». Костер пылал рядом, но его тепла не чувствовалось, наоборот – внутри пылал костёр, а снаружи телу было холодно. Присев рядом, дочь вождя мне стала рассказывать, что после того, как появился ЩИЛП в виде огромной змеи, и началась сильная тряска земли под ногами чужаков, я был уже почти у выхода наверх. Но мои ноги соскользнули из-за льющейся сверху воды с края прохода. Я ударился коленями об острые края скалы и в это же время две стрелы, которые успели выпустить из луков преследователи, вонзились мне в спину рядом друг с другом, пройдя навылет. После чего Тырыый меня раненного вытянул в верхний коридор, а от прохода ни чего не осталось, так как от сотрясений земли свод речного промыва обрушился и всех, кто там остался внизу, завалило. Верхний коридор оказался тем самым «средним» коридором в пещеру, где мы оставили раненого Сыдынга. То есть, сейчас, мы опять под пирамидой, вернее, под её остатками, так как «Дух острова» разгневался на людей, убивающих без надобности «себеподобных». Сильно встряхнув весь остров, завалил «непрошеных гостей», и обрушил пирамиду, на которой проводились ритуальные убийства. Часть коридоров и пещер тоже обвалилось и теперь до племени и родного жилища придётся добираться через лес. Шаманка Кымык с другими охотниками уже были здесь, и нашли раненного, голодного Сыдынга. Когда тряслась земля и рушились стены коридоров, они в страхе выбежали на поверхность, но когда всё успокоилось, вновь спустились и обнаружили нас, грязных, измотанных, вымазанных кровью. Во время её рассказа я пытался делать вид, что слушаю и даже немного улыбался, но чувствовал, что со мной творится что-то неладное. Во-первых – ноги от долгого брожения по холодной воде по колено, замерзли и не хотели отогреваться, по крайней мере, мне так казалось, колени сильно болели и кровоточили из-за того, что я рассек их об острые края скалы, и кожа висела лохмотьями, источая немного кровь. Бок, куда по словам Ырыс попали стрелы вообще не чувствовался из-за того, что Кымык и Тырыый чем-то его натерли, но на соседние участки тела отдавалась такая резкая боль, что просто слёзы накатывались сами собой, когда приступы боли усиливались. Хотелось сильно пить, но шаманка строго запретила это делать, и девушка только смачивала мою голову у висков холодной водой. Суставы ломило от тянущей боли. Такая «ломка» у меня всегда появлялась при повышении температуры. Есть вообще не хотелось, только пить, пить, пить… Потом Кымык бросила в костёр небольшую щепотку своих секретных зелий и дым, проникнув в мои дыхательные пути, вдруг, создал лёгкий релакс, боль куда-то на время исчезла, стало тянуть в сон. Наш долгий путь домой был изматывающим, и всего за несколько дней произошло столько событий, не укладывающихся в моей голове, столько разных встреч с людьми, духами, животными дикой природы, физическими явлениями, что расскажи я это пацанам из отряда, те бы меня на смех подняли, как заучившегося ботана-фантазёра. Перед тем, как окончательно «вырубиться», я ещё слышал продолжение рассказа Ырыс о том, что когда к Сыдынгу пришла подмога, он был очень слаб и голоден, и когда один из охотников подумал, что волчонок пришел, чтобы загрызть мальчика – чуть было, не зарубил щенка. Сыдынг увидев замах, из последних сил дотянулся до волчонка и, прижав к себе, долго не отпускал. Даже тогда, когда пришла Кымык и объяснила всем, что это подарок Щилпыгра и что его убивать и съедать – страшный поступок, за который покарает «Дух озера» и ЩИЛП не оставит в живых того, кто хоть пальцем тронет волчонка. Это сообщение успокоило и охотника и мальчика, прижавшего к себе щенка. Последние фразы расплывались в тумане и отдавались во мне эхом, где-то за горизонтом сознания. Я медленно засыпал. В последние обрывки осознания я пошарил вокруг в поисках сумки, но не найдя, решил, что выронил ее вместе с фонарём во время землетрясения и её завалило на скале у подземной реки.

Когда я в последнее мгновение бодрствования провалился в омут сна, я как бы прошел через разделительную стену двух стихий и в следующее мгновение я вновь ощутил себя бодрствующим, но уже в разноцветном, радужном мире, который я уже видел в этом месте несколько дней назад. Вновь, те же цепочки-трассеры пламени, картина мира вокруг, как разноцветная энергетическая иллюминация, яркий столб энергии в центре пещеры. Но вдруг стал замечать, что медленно эта феерия цветов постепенно блекла и на меня начинала действовать с какой-то агрессией. Я почувствовал себя, как «не в своей тарелке». Тут передо мной появились, и стали медленно приближаться три овальных сгустка энергии разной величины и насыщенности. Они переливались желто-зелеными полутонами и на уровне подсознания я их вдруг узнал. Это были Тырыый, Кымык и Ырыс. Но они были совсем не похожи на тех суровых, обросших, одетых в шкуры неандертальских дикарей. Они были молоды, красивы и внешне напоминали мне современных людей с обложки журнала. Их лица были мне знакомы, как будто виделись каждый день в моём мире. Тырыый очень сильно походил на нашего вожатого – Михалыча, рассказывающего ночами у костра о неандертальцах, Ырыс – на Светку, но если приглядеться внимательнее, то не очень, так, немного. Кымык явно походила на сторожиху с соседней базы отдыха, на которую мы наткнулись, бродя с Саньком по округе в поисках древних развалин. Расположившись рядом со мной, они казалось, протянув руки-протуберанцы, слились со мной в единое целое. Я не мог увидеть себя сейчас в зеркало, но я чувствовал себя порванным футбольным мячом, из рваного отверстия которого выходил последний воздух. Энергия, пришедшая от друзей создавала эффект швейной машинки, когда на рваные дыры накладывают заплатки и штопают. Мы сейчас представлялись одной сложной полимерной молекулой, в которой энергия распределилась равномерно среди всех её частей. Мир вокруг вновь приобрёл дружелюбный оттенок. В абсолютной тишине я скорее не услышал, а почувствовал голос вождя, который был обращен именно ко мне.

– Великие Боги «Верхнего мира» дали нам возможность через тебя понять, что мир вокруг нас – это то, что мы сами создаём, своими мыслями, своими поступками. Мы благодарны тебе за то, что указал нам на наши пороки, отсутствие стремлений. За то, что вместе с нами переносил тяжесть потерь соплеменников, и заставлял думать о ближних, противостоять врагам, не сдаваться на милость зла, потому что у зла нет, и ни когда не было милости. За то, что во многих из нас прогнал чувство СТРАХА перед неизвестным, пугающим, не понятным. За новые возможности для выживания, за чувство товарищества и взаимопомощи.

– Вождь, ты так много сказал о моих заслугах, но ведь прошло всего несколько дней, и я не в состоянии был всё, о чём ты сказал, дать Вам – ответил я, действительно не понимая, как я смог этого добиться.

– Не обязательно всё говорить словами – ответила шаманка Кымык – Чаще всего, именно дела и поступки являются примером для подражания. Можно много раз сказать, что нужно помогать другим и при этом пройти мимо того, кто нуждается в этой помощи. А можно просто молча, не выпячивая своего чувства собственной значимости помогать и не требовать за это, ни каких подарков, особого отношения и восхваления. Это и есть главный закон, позволяющий за короткий срок увеличить свою собственную Силу, или, как там у вас это называют – Энергию. Именно отдавая, ты получаешь. Запомни это на всю свою жизнь.

– О какой жизни ты сейчас сказала? – спросил я.

– Естественно о той, своей, которую тебе дали боги «Верхнего мира» и за которую, ты должен найти себя. Не важно, где ты будешь дальше жить, здесь с нами или в том месте, куда тебя определят в будущих воплощениях. Чем быстрее ты поймёшь, как увеличить свою Силу, тем быстрее ты сможешь помочь другим подняться выше своего собственного эгоизма, мнимой, сиюминутной значимости.

– Я многого еще не понимаю, о чём ты сейчас говоришь, но я постараюсь запомнить каждое твое слово и выполнить пожелания – растерянно добавил я.