Духи Тургояка. Первая встреча

В это время Вождь и его дочь улыбались, и мне казалось, что эти напутственные слова и улыбки – не что иное, как прощание со мной.

Потом ко мне приблизилась Ырыс, и у меня как-то защемило на сердце.

– Мы тут немного тебя «подштопали», так же, как я зашиваю порванные шкуры у соплеменников. За эти дни я так сблизилась с тобой, что сейчас мне кажется, что я теряю своего старшего брата, который несколько раз спас мою жизнь и жизнь моей семьи. Отец мне сказал, что когда ты в момент нашей первой встречи принял пищу и меня, как дар, ты стал частью нашей семьи, а мы – частью твоей. Сейчас, когда мы поделились с тобой твоей же Силой, которую ты давал нам в эти прошедшие дни, мы стали единой семьей. Еще он сказал, что мы много, много раз встретимся и для этого не самое главное – время и место встречи. Важнее, что мы, отдав тебе часть своей Силы, а ты нам часть своей – будем чувствовать её, и всегда стремиться к воссоединению, где бы мы ни жили. Еще хочу тебе сказать на прощание, что у нас существует такое верование, что все коричневые точки на наших телах, называемые у Вас «родинками» – это те места на теле, где человек получал смертельные раны в прошлых своих воплощениях. Таких точек я увидела на твоём теле достаточно много во время, когда мы сушили одежду после остановке на реке, и это говорит, что твоя Душа уже прожила сложную и долгую жизнь в череде перевоплощений. Теперь у тебя появится еще четыре новых родинки, две рядом на спине и две рядом с обратной стороны на животе. Это следы от стрел племени горбатого шамана. Глядя на них, ты когда-нибудь вспомнишь мои слова, вспомнишь меня, Тырыыя, Кымык, Сыдынга и других моих братьев и сестер. Возможно, что мы тоже будем рядом и тоже почувствуем твою близость и сможем помочь. Ведь мы теперь братья и сестры по Силе. Я не прощаюсь, а говорю – до новых встреч…

– Как я узнаю тебя? – чуть не плача, спросил я.

– Я сама тебя узнаю по новым двойным родинкам со спины и живота, когда ты будешь купаться на озере – просто ответила она, – и если мы встретимся в твоей жизни, то ты обязательно поймёшь, что это именно я.

С этими словами она обняла меня и медленно отошла. Образы стали плавно удаляться и исчезать за цепочками пламени огненных трассеров, красиво вплетающихся в общую картину цветного энергетического мироздания. Слышался мерный гул от ударов в бубен и множество голосов где-то «за кадром». Я одновременно был растерян и растроган словами провожающих меня неандертальцев, ставших мне родной семьей. С одной стороны – я сам стремился быстрее вернуться в своё сегодня, в пионерский отряд, к родителям, в двадцатый век. С другой – я чувствовал, что оставляю частичку себя здесь, в суровом климате дикой природы, сорок тысяч лет до моего рождения, с этими полураздетыми, полудикими, полуголодными людьми, которым так хотелось помочь, не знаю толком – чем, но помочь. Они действительно стали частью меня, и я – стал частью их жизни. Хотелось расплакаться, к горлу подступил ком, захотелось окрикнуть их, кинуться через цепочки пламени костра обратно… И я уже морально был готов это совершить, как за спиной услышал такой родной и знакомый голос «Учителя».

– Я прекрасно понимаю твоё состояние, но сейчас ты уже не сможешь вернуться к ним. Если ты внимательно слушал Ырыс, то понял, что раны от стрел оказались смертельными. Прощание – был последний ритуал, который вождь с дочерью и шаманка провели, как полагается в таких случаях, при прощании с умирающими.

При её последних словах меня охватил ужас! Как, умирающим?! Я не собирался этого делать, я был еще почти ребенком, каких-то двенадцать с половиной лет. А как я вернусь в своё тело, если я умру? В фантастических романах, которые я иногда брал в библиотеке, часто писалось, если человек попадает в прошлое и там чего-то меняет или умирает, то меняет весь ход истории и в будущем его уже может не быть. Я от таких размышлений еще больше испугался. Это было по-настоящему страшно. Все коровы, щуки, змеи, темнота, дикие животные и прочая страшащая меня до сего момента фигня отошла на задний план. Это вообще сейчас не представлялось страшным, а вот возможность, умерев здесь, не появиться там, в своём мире – предстала передо мной, как ужас небытия!

– То, о чём ты сейчас подумал, – сказала «Учитель» – совсем не страшно. Ведь ты помнишь, что я тебе рассказывала о двойнике. Истинное тело сейчас на каменном приступке спит себе преспокойно, а тело-двойник, в которого временно переместилась твоя Душа – выполнило своё предначертание в этом мире. Нет ни чего неизвестного, всё, что мы совершаем, уже вписано в «Книгу судеб». Но об этом я тебе пока не буду рассказывать. Всему своё время. Сейчас ты не только помогал этим первобытным людям понять себя, но и они дали тебе возможность изменить твоё мироощущение. Первое испытание, которое ты выдержал, с переменным успехом, но выдержал – даёт тебе возможность двигаться дальше. Страх – главный тормоз любого жившего, живущего и будущего жить человека, и пока мы не преодолеем в себе этот страх, мы так и будем топтаться на месте. Для увеличения личной Силы и появления способности – управлять своей жизнью, невзирая на гороскопы и предсказания, необходим именно первый шаг – победа над своим личным СТРАХОМ! Прежде, чем ты вернёшься в свой мир, в своё тело, хочу успокоить тебя и сообщаю, что тело «двойника» будет с почестями похоронено племенем в пещере, они долго будут оплакивать эту потерю, но землетрясения продолжатся и в большой степени изменят местный пейзаж. Для этих первобытных людей настанут трудные времена, появятся более современные, физиологически и психологически устойчивые к динамично меняющимся колебаниям природы люди. Неандертальцы просуществуют еще около пяти тысяч лет и постепенно исчезнут вместе с ледниками. Будет ещё много изменений в очертаниях материков, течениях. Будет «великий потоп», о котором ты конечно слышал, но он случится не по «нашей воле», а по жизненному циклу «Матери Земли» и остров, на котором мы сейчас находимся, станет почти центром огромного материка, а «Большая вода» уйдёт, проторив себе путь в «Средиземное море». Многое ещё изменится и если постараться, то твоя Душа, побывав во многих воплощениях – увидит всё это! Единственное, что нужно успеть сделать правильно и быстро – переместиться обратно. Энергия столба в пещере не всегда такова, какой ты её увидел при перемещении в этот мир. Максимум приходится на полнолуние, а потом – резкий спад. Если не успеть вовремя, можно «зависнуть» между мирами, что не сулит ни чего хорошего.

Её мягкий, но уверенный голос в одно мгновение снял всё напряжение от ощущения своей смерти в неандертальском мире и вселил надежду на возвращение в своё время. Я уже был готов шагнуть в столб яркий и манящий своим неземным свечением. Он находился совсем близко. Перед входом захотелось задать еще один, терзавший меня вопрос.

– Почему Вождь Тырыый и шаманка Кымык во время прощания были совсем не похожи на остальных соплеменников, почему они управляют энергией, могут перемещаться в пространстве, изменять обличие и вводят остальных в магический транс? – мысленно, выпалил я «Учителю».

– Да, ты прав, они не похожи на других, – ответила она – они и есть добрые духи: «Дух озера» и «Дух острова». Просто, ни при каких обстоятельствах, они не должны «проявляться» среди людей племени и всех последующих обитателей этих мест, но их задача – оберегать, помогать и спасать. Конечно, они не всемогущи и не везде у них есть Сила воздействия такая, как в районе озера, но их возможности достаточны, чтобы вызвать перемещения в пространстве или лёгкие локальные землетрясения. А вот шаман-горбун, тоже Дух, но злой и в мире всегда существует дуализм и борьба противоположностей, для того, чтобы у людей всегда оставалось право выбора. Всегда у плюса есть в противовес – минус, у зимы – лето, у белого – черное, у любви – ненависть, у правды – ложь, и этот список неисчислим. Каждый живущий должен сам определить свой путь и двигаться по нему. И возможно, что горбун тебе еще встретится на пути, в других временах и обличиях, но ты должен знать его в лицо, чтобы вовремя сделать правильный выбор. А в его лицо ты поглядел уже не раз. И последнее, что я хотела бы тебе сказать до возвращения – это, только начало твоего пути, и мы не раз ещё встретимся. Не обязательно вот таким образом, но непременно в скором времени. Может быть во снах, когда ты будешь «учиться» совершать правильные поступки и путешествовать в параллельных мирах, может быть в реальной жизни, когда научишься видеть чуть больше других и сможешь узнать меня или Тырыыя в проходящих мимо. Но это будет впереди, а сейчас пришло время. Смело шагай в столб.

С надеждой на новую встречу я, не думая больше ни о чём, шагнул в яркий пучок восходящей энергии… Радуга вокруг, радуга в глазах… и… полная темнота.

Дома

Темно. Моя пятая опорная точка изрядно затекла и подмёрзла на холодном камне. Встал. Немного болят колени, ноющая боль в районе желудка и припухшая нижняя губа. Ну, с коленями – всё понятно, затекли ноги, желудок болит – проголодался, а вот губа – не помню… Последнее, что припомнилось, как мы с ребятами влезли в пещерку на острове, которая показалась мелковатой, низковатой и тесноватой, в отверстии – светящийся шар и убегающую толпу раколовов. Где я сейчас – непонятно, сумки с фонарём и прочими туристическими принадлежностями нет, маски нет, вокруг темнота, камни… Пошарил руками вокруг – пусто. Встав, медленно ощупывая влажные стены, стал искать выход. Наткнулся на родник из стены, сделал пару глотков из ладоней. Страха совсем не было. Наоборот, было чувство, что я знаю здесь каждый камень. Ощупью стал продвигаться в подсказываемом подсознанием направлении. Запнулся за что-то мягкое, оказалась сумка, а в ней все свои туристические мелочи и маска, правда фонарь разряжен и запасные батарейки тоже. Вот узкий проход, кучи камней под ногами, сухие водоросли на стенах. Постепенно появилась вода, но вроде подсознание говорит, что её тут раньше не было. Двигаюсь вперед, вода всё выше. Не знаю, что делать, или доверять интуиции или слушать мозг, который говорит – не ходи, утонешь. В момент размышлений заметил неяркий свет, дальше по проходу. Свет в виде круглого, неяркого светильника, двигался и как будто приглашал за собой. Решил, что страшнее возвращаться обратно в темноту, и нужно дальше двигаться за светом. Вода уже под самое горло и тут рукой нащупываю за огромным, низким камнем свода потолка пустоту. Подныриваю и оказываюсь под звёздным небом. Только вот проход очень узкий и нога застряла между каменных глыб. Лёгкая паника. Но резиновый кед выскальзывает из-под поросшего мелкой, скользкой травой камня, и цепляет небольшой соседний обломок другого камня. В этот момент начинается какое-то подводное движение. Я на половину вплавь, на половину – по дну руками, быстро перебираюсь ближе к берегу, а каменная глыба, из-под которой я кедом выдернул обломок, начинает смещаться в сторону. При этом свод подводного грота тоже смещается вниз, а я «пулей» выскакиваю на берег в страхе быть придавленным этой каменной подвижкой. На улице темно, только рой звёзд на небе и яркая точка света, взлетающая вверх, касаясь макушек сосен Заозёрного хребта. Мгновение, и она растворяется в ночном океане галактик над головой. Сижу весь мокрый на береговом камне и вглядываюсь в ночное небо, такое глубокое и такое странное. В голове всплывает недавняя мысль о мерцающих звёздах. Если кто-нибудь отправит сигнал с одной из таких звёзд сорок тысяч лет назад, то долетит этот сигнал до моего взора только сейчас, спустя столько лет, что и отправителей сигнала, да и самой звезды, возможно, уже и не будет. Время – великое Ничто, для кого-то – это Миг, а для другого – Вечность. Показалось, что пару дней назад я уже об этом думал, но точно не помню, где и когда это могло случиться… С такими «недетскими» размышлениями я двинулся по берегу на отблески костра и пение под гитару, разносившееся над поверхностью воды так, как будто играли и пели в двух шагах, а не в километре ходьбы.

Обойдя по каменистому берегу половину полуострова в сторону нашей стоянки и подойдя к илистой заводи, я разулся и пошёл босиком по мягкому ковру придонной травы. Глаза уже «пригляделись» к темноте, да и за Ильменским хребтом начинал брезжить ранний летний рассвет. Тут мой большой палец левой ноги наткнулся на что-то колючее, и я ощутил резкую боль. Рефлекторно я одёрнул ногу из воды. В палец вцепился клешнёй огромный рак, второй клешней – он грозно щелкал, задрав её над головой. При этом хвостовая часть рака с молниеносной скоростью билась взад – вперед в попытке уплыть, но так как рак висел на моём пальце в воздухе, то эти дрыганья только разбрызгивали по сторонам остатки воды с хвоста. Дежавю! Что-то всколыхнулось в памяти и тут же исчезло, как утренний туман, как сон, виденный накануне, «расползается по швам» в момент пробуждения. Я схватил этого монстра за спину, так, чтобы он не смог вцепиться в меня свободной клешнёй и когда он отцепился от пальца – сунул в сумку. Потом, осмотревшись вокруг, я заметил в воде под камнем – дохлого полуразложившегося чебака, вокруг которого было около двух десятков таких же крупных раков. Собрав почти всех в сумку, я с гордым видом удачливого охотника, твёрдой походкой двинулся к нашей стоянке. Костёр мерцал всё ближе и слова «плаксивых песен» – всё отчётливее. Вот я уже слышу, как корабль тонет, лошади остаются плыть в океане…

Когда до нашего пляжа оставалось метров десять – лошади уже все утонули и заунывные голоса поющих с лёгкими всхлипываниями заканчивали под последние аккорды горестный рассказ. Вдруг у самого берега произошёл резкий всплеск воды такой силы, что брызги долетели до моего лица, а крупные круги по воде мощно стали расходиться во все стороны на зеркальной поверхности чёрного ночного озера. Этот всплеск был для меня неожиданным, но испуга я не испытал, хотя если представить – такой хлопок по силе, мог принадлежать только очень крупному экземпляру хищной рыбы. Может щуке или окуню. Я воспринял это обрызгивание, как своего рода – Привет, от водных обитателей глубин. Приблизившись к костру, я почувствовал бешеный прилив голода, как будто я не ел неделю. Ребята, с которыми я отправлялся за раками, почти все разбрелись по палаткам. Только Санёк, сидя у костра, вглядывался в темноту береговой линии озера и всё думал: сказать вожатому или нет о том, что я отстал от них и сейчас блуждаю в районе полуострова. Завидев меня, он соскочил с бревна у костровища и радостно кинулся в мою сторону. Радостно, потому что я решил его дилемму. Он боялся говорить о моей пропаже из-за того, что всем строжайше было запрещено отлучаться без старших из палаточного городка, тем более – ночью. С другой – он переживал за меня, так как я остался наедине со светящимся шаром, и ему уже представлялось, что инопланетяне меня унесли куда-то и совершают надо мной опыты. А еще он переживал из-за того, что бросил меня и, испугавшись – убежал, а когда немного успокоился, стало стыдно. Добежав до меня, он по футбольному, сделал подсечку, свалил меня на песок и по-борцовски – уселся верхом, издав победный выкрик.

– Ты где два часа по острову шлялся? – заорал он мне в ухо от радости – Я уже Михалычу собрался рассказать, чтобы организовать поиски.

– Охотился – устало ответил я и кинул к его ногам свою ношу.

Сумка брякнулась рядом и раки, ударившись о песок, заскрежетали клешнями и забили хвостами, издавая устрашающие звуки. Ткань «ожила» и стала трястись и шевелиться, как в рассказе «Живая шляпа». Сашка, не ожидавший такого поворота событий, отскочил в сторону и уставился на нее. Стало смешно и я, еще мокрый и вымазанный пляжным песком, подтянул сумку к себе и вытащил «на свободу» ближайшего рака. Тот, почувствовав постороннюю хватку за свой панцирь, изогнулся дугой, поднял вверх клешни, ежесекундно щелкая каждой, как ножницами по металлу, а хвост заработал, как мощный водомётный двигатель. Этот устрашающий вид и огромные размеры добычи привели в дикий восторг моего друга, и он уже готов был сорваться с места, поднять весь лагерь «на уши», чтобы организовать новую экспедицию на отлов ракообразных. Но я, как заправский охотник, сделал ему останавливающий жест рукой, неизвестно откуда всплывший в моей памяти, и попросил не поднимать шума из-за того, что не вспомню того места, где попались раки. Была полная темнота – это раз, и в том месте мы с вечера прошли уже туда и обратно, и ни чего не нашли – это два. Ещё я подумал, что того улова, который я принес – достаточно для любителей варёных раков и лишняя ловля приведет к нарушениям в жизни озера, в пищевых цепочках, о которых нам рассказывали на уроках биологии. Потом отдал ему сумку, чтобы он решил вопрос – варить раков сейчас, или оставить до утра, а сам узнал, осталось ли чего пожевать в котлах, потом забрался в палатку, нашёл котелок с кружкой, перешёл к костровищу, нагрёб полную миску уже остывшей еды и полную кружку какао. Ел с таким аппетитом, как будто это был не походный вечерний ужин, а изысканный обед в ресторане. Усталость была сильнейшая, как будто из меня вытянули «все жизненные соки».

Я даже не стал мыть после еды посуду и поплёлся к палатке, закутался в спальный мешок и когда восток уже стал розоветь от приближающегося утра и совсем скоро должен был наступить общий подъём, и зарядка, и умывание, и прочие ежедневные действа, я забылся крепким сном. Не слышал ни общего подъёма, ни звона чёрной чугунной сковороды, призывавшей на завтрак, ни криков футбольных болельщиков и ударов мяча в крышу палатки. Ни вползающего и выползающего Санька, всё время ищущего всякие безделушки в своём рюкзаке и переодевающегося в плавки перед купанием. Спал до самого обеда, без снов, крепко, на одном боку, а когда проснулся, показалось, что палатку затопило и я лежу в воде. Оказалось, что жаркий летний день, застёгнутая палатка и ватный спальник столько выгнали из меня пота, что на мне вся одежда была мокрой, хоть выжимай и спальник тоже. Пришлось его вытаскивать и сушить, накинув на палатку. Почему-то с ночных похождений всё еще ныли коленки. Я сел у кромки воды на пляже и сунул ноги в набегающие мелкие волны. Взгляд, брошенный на колени, вдруг зафиксировал два старых шрама, которых до сего момента я ни разу не наблюдал. Попытался вспомнить, где я мог заработать такие, но память так и не нашла нужного ответа. Неожиданно рядом со мной плюхнулось в воду тело Санька, который играл в догонялки по колено в воде с девчонками. Меня обдало волной брызг, и последние секунды сонного состояния сняло как рукой. Я соскочил и, загребая сразу двумя ладонями воду, стал обрызгивать приближающихся девиц. Сашка в это время на коленках, закатываясь со смеха, уползал в сторону. В считанные секунды я тоже был забрызган от макушки до пяток. Не снимая одежды, я забрался в озеро и решил смыть остатки сна и пота. Нырнув под воду, я приоткрыл глаза и поплыл в сторону глубины. Без маски конечно видимость была не такая чёткая, но трава на горизонте и тёмные глубины озера были видны. Впервые я не ощутил «животного страха» при виде этих глубин, он улетучился тогда, когда я поплыл этому страху навстречу. Я вынырнул на поверхность, огляделся и повернул назад, выбрался на берег, снял футболку и трико, потом развесил их на прибрежных кустах под палящими лучами солнца. Сам свалился тут же на песок, подставив солнцу спину, и стал разглядывать насекомых в мелких окатых камушках пляжа. Огромные муравьи тащили прибрежных личинок по своей тропе в кусты ближнего леса. Я поднял голову и передо мной в траве «проявился» большой муравейник. Пока я всматривался в него, рядом на песок плюхнулись три девчонки, среди которых была и Света. Они что-то хотели спросить. И вдруг, глядя на неё, у меня вперёд них, возник вопрос сам собой: