Духовная магия

— Да, — твёрдо произнёс Макани.

— То есть, ты был заточен в аду, пока моя дочь на тебя не наткнулась, — сказала мама. — Новый Духовный Воин. Удобная замена предыдущей.

— Мама! — запротестовала Наоми.

— Брось, Селеста, это несправедливо, — вмешалась тётя Кора.

Все эмоции ушли с лица мамы, но Наоми видела по её глазам, что она готова расплакаться. Годовщина всегда была для неё непростым днём, эмоциональным временем. Так что Наоми сочувствовала ей, но в то же время ей хотелось накричать на неё за то, что она играет в дознавателя.

— Моя дочь — сильная и прекрасная личность, но она часто делает глупости во имя романтизма, — сказала мама, обращаясь к Макани, и в её голосе звенели эмоции.

— Дом, милый дом, — вздохнула Наоми.

— Когда ей было шестнадцать, она сбежала из дома в поисках приключений, вскружив себе голову великими геройскими идеями, — продолжила мама, игнорируя прошёптанное заявление Наоми. — Теперь она зарабатывает на жизнь, убивая монстров и выслеживая сверхъестественных социопатов с замашками на мировое владычество. Я примирилась с этим. Но потом она встретила тебя. И теперь она ныряет в тёмные глубины ада, где властвуют демоны и существа бездны.

— Макани не сделал меня Духовным Воином, — сказала ей Наоми. — Я всегда им была. И это изумительно. Находиться там, ощущать силу… ты не знаешь, каково это жить всю жизнь со слабой магией и не дотягивать до остальных.

— Я понимаю…

— Нет, мама, не понимаешь. Потому что ты всегда была могущественной. И теперь я наконец-то тоже имею силу. Становление Духовным Воином дало мне это силу. Я чувствую себя такой сильной, такой живой.

— Ты чувствуешь себя наиболее живой в царстве мёртвых, — сухо сказала мама.

— Это не просто мир мёртвых и демонов. Там есть люди и изумительные существа. И такая красота, такая жизнь. Когда я там, стою в царстве духов, я чувствую горящую во мне магию.

— Она — Духовный Воин, — сказал Макани её матери. — Погружение в царство духов у неё в крови. Игнорировать этот зов — значит отрицать саму её природу.

— Её отец говорил то же самое. Принятие своей природы и убило его, — резко ответила она.

— Я не позволю ей умереть. Я её защищу.

Мама откинулась на спинку кресла, и её грудь приподнялась от тяжёлого вздоха.

— Когда-то я тоже так думала. Ты думаешь, что вы неуязвимая команда. Ты не видишь приближение конца, пока всё не будет кончено. И ты отдал бы что угодно, чтобы всё вернуть. Но ты не можешь, — её лицо исказилось агонией. — Ты не можешь, — она посмотрела на Наоми со слезами на глазах. — Я не хочу потерять тебя, как потеряла твоего отца.

Наоми протянула ладонь и коснулась руки своей матери.

— Не потеряешь.

— Ты не можешь этого знать. Хватит одного раза. Одной ошибки. Одного неудачного шага. Одного недооценённого врага. Одного врага, который сильнее тебя. Или везучее тебя, — голос мамы дрожал. — А у твоего могущественного мага нет магии в аду.

— Это не так, — ласково сказала Наоми.

В глазах тёти Коры мелькнуло удивление.

— У него есть магия в аду?

— Не вся моя магия, — сказал Макани. — Но кое-что.

Тётя Кора покачала головой.

— Я не думала, что такое возможно.

— Воля дракона — мощная сила, — заявил Макани.

— Изумительно, — тётя Кора смотрела на него так, словно он был самой интересной личностью из всех, кто когда-либо ступал на остров.

— С магией или нет, в аду вас катастрофически превосходят по численности, — сказала мама.

— Мы осторожны, — заверила её Наоми. — Макани столетиями выживал в аду, сражаясь с военными группировками и имея совсем немного магии. И мы не суёмся в ад, не имея плана. Он хранит свои заклинания в магических камнях, чтобы иметь к ним доступ в царстве духов. Мы хорошо подготовлены.

— Нельзя подготовиться ко всему, — сказала мама.

— Нет, но мы настолько подготовлены, насколько это возможно. И настолько в безопасности, насколько это возможно. На Земле тоже не безопасно, и ты это знаешь. Никто не может быть в полной безопасности, даже на Острове Фейри

— Это верно, — хмуро произнесла мама.

На Земле существовало мало мест, где было бы безопаснее, чем на Острове Фейри, чьи берега защищались могущественными заклинаниями. И всё же Руби и Айви однажды похитили отсюда.

— Хотелось бы мне, чтобы ты просто вернулась сюда, Наоми, — вздохнула мама. — Мне хотелось бы, чтобы ты отказалась от сражений и осталась со своей семьёй.

— В этом мире слишком много зла, чтобы я просто сидела, сложив руки и ничего не делая, пока плохие люди все разрушают.

Тётя Кора взглянула на маму.

— Звучит знакомо.

— Она так же глупа, как её отец, — сказала мама, ласково улыбаясь.

— Я говорила не про её отца. Я говорила про тебя, Селеста.

Мама фыркнула.

— Я была самой большой дурой из них всех.

— Ты так грязно дралась… — тётя Кора улыбнулась с ностальгическим блеском в глазах. — Никто бы и не подумал, что в итоге ты станешь лидером пацифистского сообщества.

— Это верно, — рассмеялась мама.

— Я часто скучаю по дням мира. И мне хотелось бы, чтобы мне не нужно было больше сражаться, — сказал Макани.

Все за столом перестали есть и уставились на него с шоком на лицах. Они не могли поверить, что этот воин, который так долго и много сражался, не желает больше бороться. Они вообще его не знали. Но узнают. Он уже завоёвывал их сердца. Наоми видела это по их глазам.

— Я занимался этим так долго. Слишком долго, — печально сказал он. — Но я продолжу сражаться, пока мир не будет безопасным местом для тех, кого я люблю, — он взглянул на Наоми.

Она выронила вилку. Они не обсуждали любовь — или какие бы то ни было серьёзные чувства, если уж на то пошло.

— Так, так, — сказала мама, широко улыбаясь. — Может, он не такой уж и плохой выбор.

Наоми открыла рот, чтобы заговорить. Она осознавала, что все смотрят на них, но она могла видеть лишь его, смотреть лишь на него. С оглушительно грохочущим сердцем она произнесла:

— Макани…

Её телефон зазвонил. Она вытащила его из сумки на поясе.

— Да? — ответила она, не отрывая взгляда от Макани. Она не могла отвернуться.

— В группе пропала группа фейри, — сказал Тони по телефону. — Остальные правоохранители заняты другими делами. Мне нужно, чтобы ты их отыскала.