Думаешь бьётся?

— Здравствуй, Толюшкин. Я пришла к тебе с приветом, — поднимаю вверх пакет с булками. И расплываясь в улыбке, видя как загораются глаза моего коллеги. Почти двухметровый добрый медведь, который очень любит мак.

— Алёнка, — подходит и обнимает меня свободной рукой. Тут же забирая пакет, — Ты чего такая бледная? На себя не похожа. Вот уж змеи наши порадуются, — журю его пальцем за последнюю фразу.

— В баре ночью перебрала, — бросаю невзначай. Оставляю вещи и тянусь за перчатками, — Что ту у нас?

— Алкоголь или? — смотрит Толя взволновано. Зрелище залипательное.

— Ну я же не маленькая, конечно бухло, — спасибо хоть верит мне на слово.

— Посмотри тут, — сдергивает покрывало, откусывая при этом кусок от своей добычи.

— Боже мой. Бедный мальчик, — у одного из парней онкология.

— Да уж, отмучался.

— Промахнулся кто-то слегка. Он ведь на лечении, я видела кровь. При этом колоться смерти подобно, — присаживаюсь на стул, — Эти двое, — киваю вперед, совсем чистенькие, неужели кто-то мог быть настолько тупым, чтобы думать, что не проверят?

— Алёнка, бабло. Это ты в своем мире живешь. Тебе бы самой в отпуск сходить не мешало. Такими темпами вид товарный пропадет, — посмеивается с меня.

— Жировский сказал, что в моем возрасте одинокие дамы часто из окон выходят, — давлю приступ смеха.

Тоша тут же заходится.

— Он быстрее ко мне попадет, чем у тебя поклонники двадцатилетние пропадут.

— Ты же знаешь, или ты или никто, — произношу вставая со стула.

Как только захожу к себе, мою руки и хватаю жгут со стола. Пульс учащается, нестерпимо хочется знать степень своей глупости. Зажимая локоть, разглядываю свои сертификаты. Чего же вы стоите, если хозяйка ваша так недалека.

Спустя пару часов появляется Николай, собственной персоной. Суток не прошло, как вид стал потрепанее.

— Арсинатомид? Ты серьезно? — наконец-то на «ты» перешли.

Пожимаю плечами.

— Еще пару часов и следов бы не осталось. Поищи в том поселке. Это кто-то местный, и жутко наглый, — хочется Коленьке в лоб дать, за его хмурый взгляд, — Точно не сами. Ты пораскинь. Парни крепко дружили, он бы не стал друга зарывать, — вспоминаю тату на руках одинаковые.

Глава 6

Разговор с моим новым другом Николя рассеивается в памяти, как только смотрю на результаты анализов. Так и оседаю на пол, прямо под рабочий свой стол. Это же надо быть такой дурой. Ну расстроили слова когда — то как друга, дальше что. Возраст не равно ум, определенно.

Дверь открывается и в кабинет входит Артём. Только тебя тут не хватало. Пришел позлорадствовать. Вот уж у кого чуйка на «погорячее» отменная.

— И чего тут расселась? — произносит, надо мной возвышаясь, — Сомнения что — ли были.

Силы как — то резко покидают бренное тело. Опускаю руки на согнутые колени. Сверху композицию «Я устала» дополняю, уткнувшись лбом в свои руки. Завтра утром это пройдет, я себя знаю, сейчас же нужна минутка страдашек.

— Тём, уходи. Реально не до тебя, — голос звучит очень устало.

— А что ты, Алёнка, хотела? Нам уже четвертый десяток. По клубам скакать и не уставать не выйдет, — Артём к моему удивлению опускается рядом на корточки. Даже в сложенном виде он выглядит большим. Предел совершенства для многих, десятилетней давности, — Пошли, моя чахлая. Домой тебя отвезу. Там дождь начался, — Артём поднимается на ноги и рывком поднимает меня, крепко обхватив за предплечья.

Ни сил, ни желания к сопротивления я не имею. Поэтому поднимаюсь и позволяю снять с себя халат. Стою и смотрю, как Артём ловко расстегивает пуговицы, стягивает его с плеч. Накидывает мне на плечи мою толстовку, затем капюшон, как ребенку.

— Ну чего ты молчишь? — говорит, постукивая большими пальцами по рулю. Нам повезло словить вечернюю пробку, — Плохим клоуном себя чувствую.

Из меня вырывается смешок. Калоев себя с клоуном сравнил?

— Если я продолжу путь самоуничижения, тебе полегчает, малыш?

— Мне полегчает, если ты меня малышом перестанешь называть? — как не крути, взбодрить меня ему удалось. Не знаю, что на меня так подействовало. Сама по себе ситуация? Скорее просто всё накопилось. При должном настрое мы и поржать с такого могли бы с подругами. Парнишка копил, а потратил впустую. А зная Артёма, дай бог чтоб живой вообще остался, — Артём?

— Что?

— Он живой?

— А как бы тебе хотелось? Думаешь упырки, трахающие накаченных химией девушек жить должны?

— Я думаю, что это не нам с тобой решать? Может быть он впервые.

— Боже мой, как же ты дожила до своих лет? Алён, сколько случаев с изнасилованием через тебя прошло? Ты еще чему — то удивляешься.

— Всякое в жизни бывает. Вдруг бы мне понравилось, — Артём бросает на меня хмурый взгляд. Зачем его злю, я не знаю. Тут только язык себе откусить.

— Говорит человек, который групповуху извращением считает, — усмехается, немного помягче.

— Если ты попробовать решил, то я не против. Ради такого можно возобновить на разок, — произношу с энтузиазмом, разворачиваясь корпусом в сторону собеседника.

Артём резко бьет по тормозам. Прямо посреди городского шоссе. Моя голова дергается вперед. Перегнула палку, я знаю. Я жду, так долго жду, тот момент, когда мы достанем друг друга в конец. Чтоб уже не простить.

Смотрю на Артёма, сидит, плотно сжав губы, челюсть напряжена. Глаза прикрыты. Голова слегка опущена. Сжимает и разжимает обвитые вокруг руля пальцы. Шею мою представляет?

— Алёнка, что ты несешь… Сколько можно…

— Тебе сигналят.

— Объедут, — отвечает так зычно, что я прикрываю глаза. По коже несутся мурашки, — Мне похрен. Я не хочу слышать от своей любимой девушки, что она не против групповух. Ты моя. Только моя девочкой. Неужели так трудно запомнить? Забыла, как меня плющит от мысли, что ты спала с другими, пока мы расставались? Включи уже свой светлый мозг. Где — то умница, а где — то дура дурой. Честное слово, прибить хочется, — заводит авто, и рывком срывается с места, так резко, что меня вжимает в сиденье.

Весь остаток дороги мы едем молча. Хотя мне есть, что сказать. Наорать на него хочется. Девочка его, ну конечно. С его легкой руки я шлюхой стала. Девочкой я была аккурат до нашего с ним знакомства.

— К тебе? — мой мозг включается, когда Артем спускается на подземную парковку.

— Аня с подругами в Азию улетела.

— Вот уж успокоил, это же полностью дело меняет, — выхожу из машины, хлопнув дверью посильнее.

— Давай разведусь, тебе полегчает? — задает глупейший вопрос, за что награждается недовольно — снисходительным взглядом, — Как хочешь. Я заказал морепродукты, как ты любишь. Скоро доставят. Можешь пока душ принять.