Думаешь бьётся?

— Кто? — понимание того, о ком она говорит, приходит, как только глаза Наты лезут на лоб.

— А у тебя их несколько было? О ком мы не знаем?

— Ну ты дурында.

— Он спрашивал о тебе. Знаешь, с такой теплотой. Мне его даже жалко стало.

— И как приласкала? — хохочет Женя.

— Да ну вас. Нормальный ведь мужик был. Детей просто хотел. Что в этом плохого? — Наташа делает возмущенный взмах руками.

— Ничего плохого, Тусь. Не считая того, что с этим вопросом не ко мне стоит обращаться, — горло, словно тисками сжимает, мгновенно.

Больная, запретная тема. О том, как сильно мне когда — то хотелось ребенка только Боженька знает. Комок перекрывающий дыхание спускается ниже, теперь сдавливает все внутренности. Разом.

— Ты когда пробовала последний раз? Шесть лет назад. С этим же Юрой. Всё могло измениться.

— Нат, перестань. Мы с ним расстались, у человека всё хорошо, он женился после. Спросил из вежливости, а ты придумывала себе.

— Так он развелся. Сам мне сказал, — переплетает пальцы, будто играя. В предвкушении.

— Ты думаешь, я ко всем своим бывшим буду возвращаться. Это уже отклонение. Я не настолько зациклена на количестве, чтобы не повышать число больше трех. И вообще мы начали с обсуждения платья. Каким образом мы сейчас эту хрень обсуждаем? Я купила уже, кстати.

— Когда ты только успела?

— А чего нам не показала?

Девчонки говорят наперебой. Оживляются очень.

— Пойдем, покажу, — приподнимаюсь, в сторону тут же бросает. Жесть. Я почти каждый день что — ли пьяная.

Заходя в гардеробную, включаю освящение. Маленькие лампочки со всех сторон загораются. Мой маленький рай.

— Твою ж мышу за ногу. Какой ей мужик, — Наташа грустно вздыхает, и обращается к Жене, — Вот ты, выйдя замуж, можешь себе такое позволить? А она может. Ей же не надо за репетиторов платить, носки покупать каждый день. Мне так еще и на презервативы теперь надо парням подкидывать. Ведь какая я бабуся, если я ещё ебуся, — вскидывает голову, а мы с Женей чуть ли не падаем со смеху.

Посиделки явно удались. Не помню, когда мне последний раз было так легко и весело. Легко, нужно запомнить это состояние, ведь с Артёмом легко мне не бывает, не считая интима.

— А где кусочек ткани отсюда, — Женек прикасается к тонкой, можно сказать прозрачной части платья на груди. Вырез глубокий, прикрыт прозрачной вставкой телесного цвета, усыпанной кристаллами. На теле выглядит всё прилично, ничего не просвечивает, даже если слишком наклониться, я проверяла. Мою двойку припрятать несложно.

— Так вот же, — Ната указывает на небольшой шлейф, — Ты же на каблуках будешь? По полу ничего, особо, не потянется. Ох ты ж ё, — обращает всё таки внимание на вырез вдоль правого бедра.

— Я думала, ты уже не заметишь.

— Не заметишь тут, так сверкает. Дорого — богато. Примерь сейчас, — вырез тоже прикрыт точно так же, как сверху, — Где ты у нас такое только нашла…

— Это в Москву в том месяце летали, по работе. Вечером скучно было.

— Не хухры Вы, конечно, мадама, — цокает языком.

Отправляю девчонок подождать в мою спальню. Признаваться в том, что платье свадебное, хоть и темно синее, я не планирую. Увидела и влюбилась. Своей свадьбы не факт, что дождусь.

— Шикарная девочка, — выхожу я к девчонкам при полном параде, еще и туфли нацепила, — Как там на твоей высоте? Не слишком сильно солнышко светит? — Женя ниже меня сантиметров на пятнадцать, сейчас же разница ещё выразительнее, на ней домашние тапочки.

— Альбинка желчью подавится, — веселится вторая, — Мало того, что придешь ты без спутника, как я понимаю, так ещё и такая нарядная. Ты знаешь, как трудно порчу снимать? — понять серьезно говорит ли подруга, я не могу. С неё станется сходить к экстрасенсу.

Глава 11

Каждый день, приходя домой или же просыпаясь утром, вижу до боли знакомую «Ауди» под своими окнами. Пока что силы меня не оставили и я могу контролировать своё притяжение. Необъятный объем работы, бассейн, и удаленные курсы по фелтингу и росписи пряников обеспечивают моим мозгу и телу полную занятость.

Вот и сейчас, стою перед окном и вижу Артёма, облокотился на машину и смотрит куда — то в сторону выезда из двора. Давай же, тебе именно туда пора убираться. У него же мнение совершенно иное. Снимает очки, поворачивается и смотрит точно мне в глаза. Он всегда умел мгновенно цеплять глазами «объект», какой бы он ни был. Вот и сейчас стоит и смотрим друг другу в глаза. В такие моменты очень жалею, что живу не повыше этажом. Прятаться за стену смысла нет. Он знает — я буду смотреть. За последние шесть лет, это раз пятый. Только сейчас отчетливо понимаю насколько устала. Сейчас всего лишь шесть утра, что же я вечером буду делать на вечеринке по случаю свадьбы Альбины? Спать в уголочке, тихонько. По всей видимости, так и будет.

Зрительный контакт разрываю первая. Мне через час из дома выходить, а я стою тут кукую. Пятнадцать минут беговая дорожка, десять душ. Оставшееся время собираюсь и пью кофе. По итогу не выдерживаю, переношу трапезу на широкий подоконник в гостиной. Второй этаж, Артём естественно видит мою широченную улыбку. За твоё здоровье, любимый. Поднимаю легонько чашку. Игриво подмигиваю. Хренули тебе еще чего — то перепадет, ехал бы уже к жене. Левый желудочек начинает колоть, как только в голове проносится последнее слово. Долбанные неврозы, это точно они. Психовегетативный синдром… в отпуске я бы прекрасно подлечилась, а пока что доступно только лечение мыслями об отпуске.

Натка звонит, пока я спускаюсь по лестнице.

— Надеюсь ты выспалась? — произносит резко, с наездом, — Если что имей в виду, ближайшие две ночи мы тебе спать не дадим. Задолбала уже.

— Не знала бы, подумала, что именно так себя самки богомола ведут. Еще семи утра нет, ты чего с утра завелась, затарахрела?

— Да это все Лёва. А, не обращай внимания, — слышу как тяжело выдыхает, — Ждала его сегодня о пяти. Представляешь? Спутался с какой — то взрослой бабой и был у неё до утра. Думала тапком его отлупить.

— Мы давно тебе рассказать хотели…, - начинаю несмело.

Слышу как что — то падает, затем воцаряется тишина.

— Ну что за стервозина, а? — произносит подруга, спустя секунд двадцать. Следом хихикает, — Это же надо как совпало. Он ведь засранец сказал, что я её знаю, говорить имя не хочет. Теперь едь и лечи меня. Сердце болит.

— Это возрастное, у меня тоже. Принесу таблетки с собой. Закинемся вечером. Только смотри, пить нельзя будет.

— Засунь их, знаешь куда? — ехидничает.