Думаешь бьётся?

Папа разрешал мне присутствовать на операциях с первого курса. А когда ещё и вместо ассистирующей медсестры мне позволялось помочь ему с экипировкой… Это восторг был. Непроизвольно улыбаться начинаю, когда вспоминаю папу в «позе» — руки впереди тела вытянуты, пальцы широко расставлены, чтоб на них перчатки проще было надеть. А ещёёё Алёне, со времен школы, как единственной музицирующей, даже сейчас от воспоминаний передергивает, доводилось заниматься подбором музыки для папиной команды врачей. Всегда на его операциях она звучит фоном, помогает достичь большей концентрации, слаженности движений.

Костя улавливает мои намерения когда я принимаюсь одноразовым бумажным полотенцем руки высушивать.

— Ань, ты можешь идти. Мы с Алёной справимся сами.

Аня тут же голову вскидывает. Сначала на Костю смотрит, затем на меня, но уже с другим выражением. Всё благоговение на Костика было истрачено. Ей не понравилась изначально его идея — моё присутствие в перевязочной.

И тут Анна открывается с совершенно иной стороны.

— Ну как же, Константин Павлович… Она же…, - снова одаривает меня взглядом, теперь уже неприязнь видна явная. Поджав губы, проходится глазами от лица до кончиков туфель. Не удерживаюсь и милейше ей улыбаюсь. Детка, твоё ко мне отношение даже смешит. Меня сестра собственная в родительском доме видеть не хочет. Так что твоя реакция так, курам на смех. — Она же…

— Она же — врач, — Костя, как и я всё понимает. — Даниилу скажи, что всё сделала, — девушка всё равно сомневается. — Аня, пожалуйста, — последнее слово произносит с нажимом. Который раз замечаю, что Костя культурность свою использует для достижения цели, продавливает.

Выходит девушка с таким видом, словно просканировав меня глазами смогла определить, что специалист я никудышный.

Подхожу к нему ближе и еле удерживаюсь от того, чтоб не надавить посильнее засранцу на травмированный участок.

— Ну и что сидим? Оголяйся давай и рассказывай, где был, кого видел.

Он словно нехотя расстегивает рубашку, стягивает её с себя.

Ну что сказать… Хорошо прилетело. К счастью, не мой клиент. Но судя по всему задумка была таковой.

— Почему здесь, а не в вашей больнице? — у господ полицейских и иже с ними нет полюсов обязательного медицинского страхования, зато прикреплены к определенной больнице. Не к этой.

— Тут брат двоюродный работает. А в нашей подруга мамы. Она не в курсе этого, — опускает взгляд вниз. — Надеюсь и дальше не узнает.

Смотрю на него и поражаюсь.

— Ты явно не нравился тому, кто тебя штопал, — честно, результат чьих — то трудов назвать по-другому язык не повернется. — С любовью зашивают иначе.

— И как же? — заводит руки за спину и опираясь на них откидывается назад.

— Подними, — указываю глазами на край своего джемпера. Дважды его просить не приходится. — Как-то так.

На том же месте где в него рана свежая, у меня уже старый шрам небольшой. С виду он маленький, но ранение было глубокое, нанесено ржавым предметом, заживать не хотело.

— Это, блд, что? — одной рукой продолжает поднимать вверх одежду, второй касается ребер с левой стороны.

— Просила же не ругаться, — отхожу от него слегка, чтоб одежду выпустил из рук, стряхиваю ее вниз и показываю ему как усесться, чтоб нам двоим было удобно. — Года четыре назад освидетельствование нескольким парням проводила после драки массовой. Один из них, очень потерпевший и очень пьяный достал откуда-то отвертку и воткнул в меня, достаточно глубоко. Опер который ща ним приглядывал, я думала откинется, когда меня с торчащей из тела рукояткой увидел.

— А какого х*ра он вообще был с отверткой? Как они его досматривали? — видно что удерживается, чтоб дальше не продолжить ругаться.

Пожимаю плечами.

— Артём спросил тоже самое, — только в более грубой форме. Чуть ли не убил тогда коллегу своего несчастного.

Косте не нравится слышать упоминания о Шумове, но я особа капельку мстительная. А самое главное, он отвлекся. Даже взрослым мальчикам во время смены повязки бывает непросто.

— Почему ты не в больнице? На ногах затягиваться будет дольше.

— Алён, много дел. Если бы я знал, что так будет, я бы тебя не стал привлекать тогда. Честное слово. Твоя безопасность превыше всего, — вот мы и подошли к самому интересному.

— А сейчас для меня не безопасно? — интересуюсь в процессе, голову к его лицу не поднимая. Он молчит, весь напрягся. — Дай угадаю. Кто — то неожиданный в доле оказался, а вы и не знали?

— Они все уже сидеть должны были. Возникли сложности. Алён, я тебе обещаю, максимум неделя. Пока ты безвылазно в центре экспертизы была, я не так волновался…

— Сиди смирно, — одергиваю его строго. — Мешаешь.

— Я тебе поклясться могу, не должно было на тебе никоим образом отразиться. Не стал бы тобой рисковать. Никогда. Ты очень мне дорога.

— Давай мы не будем, а? На тот момент спектр твоих чувств ко мне болтался в диапазоне от похоти до желания. Спасибо, что соизволил рассказать о наличии жены. Ну правда, — девчонки молодые могут поверить в «увидел и голову потерял».

— Аленёнок, прошу тебя. Я себе не прощу, — касается моих волос сверху. — Не стал тебя только по своей прихоти отрывать. Ты мне нравишься очень. Несколько дней с я всё улажу.

— Бантик будем завязывать? — интересуюсь шутя. — Можешь одеваться. Закончили.

Дверь открывается. В проеме Аннушка нарисовывается в мужской компании. Подмогу заботливая привела. Между Костей и Даниилом, как представляют мужчину, есть отдаленное сходство. Понятно кто у нас родственник.

Мне даже на руку, что Костю отвлекают немного. Закидываю удочку о том, что процесс восстановления с такими нагрузками долгим будет и спешу ретироваться. Понятно и так, что не отстанет.

Полученный жизненный опыт и так мне подсказывал, что такие «командировки для отвода глаз» ни к чему хорошему не приведут. Наркотики, торговля оружием, это в принципе сферы небезопасные.

— Алёна Богдановна, милая, не спеши, — успеваю только ручки автомобиля коснуться, как на плечо рука мужская ложится.

Глава 67

— Алёнушка, дорогая, ты пойми — если информация дошла до меня, значит, дела плохи, определенно. Сейчас я чист. Кристально. Коллеги твои промыли мне всё, что было возможно.

У нас с Леонидом поздний обед в ресторане. На этот раз заведение уже другое, но, видимо, так же ему принадлежит, в интерьере присутствуют такие же нотки «дорого — богато». Весь второй этаж в нашем распоряжении. Посредством ресторанного и отельного бизнеса проще всего отмывать незаконно нажитые средства. Музыка играет негромко. Выбор композиции совершенно не подходит стилистике заведения. Ресторан грузино — армянской кухни, а играет песня Леонида Портного — «Кто тебя создал такую».