Думаешь бьётся?

Наша с ним странная игра местами увлекает, спорить — смысла нет. Дополнительное разнообразие в мою и так не скучную жизнь.

— К счастью, Вашему, промывали Вас не мои коллеги. Иначе обедала бы я сейчас в одиночестве.

— А меня бы черви ели?! — произносит с возмущенным смешком.

Передергиваю плечами, мол, как знать.

— Посыл у мыслей был другой, Алёнушка. Не меняй тему. Твой молодой человек, — говорит о Косте. В первый раз я его поправила, но эффекта эта не возымело. — Возможно, не так уж и плох. Но я предпочитаю перестраховываться, поэтому помогу ему в решении возникшей проблемы…, - подбирает слова. — С обратной стороны баррикад.

— Боюсь представить каким образом. Вы же чисты. Кристально.

— Ох, Алёнушка, — вздыхает, глядя мне в глаза. — Был бы я лет на двадцать — тридцать моложе, не стал бы помогать конкурентам. Сам бы поборолся, — в его глазах вспыхивают сатанинского вида огоньки, полные задора. В такие моменты ясно как божий день — Леонид в жизни не такой добрейший человек, как при общении со мной.

— Десять.

— Что прости? — сводит брови к переносице.

— Минус десять лет было бы достаточно, — смотрю на него с многозначительным видом, поглубже припрятав улыбку.

В очередной раз он начинает открыто и заразительно начинает смеяться.

— Ты умеешь вселить веру в себя, — промакивает губы салфеткой, затем отпивает воду из бокала. — Я подумаю ещё, отдавать ли тебя Константину, — его перепады немного пугают, то он смеется, то говорит с такой уверенность в голосе, словно реально верит в то, что у него есть право распоряжаться мной. — Мою жизнь ты точно способна продлить, это мы с тобой уже проверяли. Где тебя вырастили такую?!

Вопрос риторический, но я не удерживаюсь.

— Мы оба знаем, что Вам, Леонид, известно, где и кем я выращена.

— Да, от прекрасной семьи другого результата нельзя было и ожидать.

На один квадратный метр слишком много мужиков собирающих обо мне информацию. На их фоне даже коллега Зоя свой шарм неповторимый теряет.

— Пригласительные на вашу с Борисом свадьбу были красивее, чем на его свадьбу с Анной, — произносит, как ни в чем не бывало.

Нормальную девушку, скорее всего, такой сомнительный комплимент не обрадует, но я себя к таковым не причисляю. В ту же секунду лицо в ладони роняю и хохочу, стараясь не расплакаться от смеха.

Дело в том, что это была одна из первых фраз Наты, которую она произнесла после того, как я ей рассказала предысторию своего переезда. Ушлая деваха нашла где — то эскизы обоих пригласительный и распечатав их подарила мне на новый год, в качестве части подарка. Надпись гласила — «Гордись! Есть чем!». Повод для гордости так себе, но когда ты подпитый, в ржач уносит только так.

— У меня есть подруга, вы с ней были бы идеальной парой. Увы, она замужем.

— Это вопрос решаемый, — делает легкий взмах рукой, дескать, подумаешь муж. Был муж, нет мужа.

Вадик прости, если что.

— Алёна, — тон его голоса становится серьезным. — Будь добра, уважь нам всем разом. Отпуск — оптимальный вариант. Могу предложить охрану, но ты откажешься, — добавляет завидев выражение, которое моё лицо принимает. — Небезопасно. Константин Павлович не счел нужным тебя в детали посвящать. Я его понимаю прекрасно. И так, ты себе представить не можешь, какой это удар по мужской самооценке — подставить понравившуюся девушку. Что там психологи говорят о вашей эволюционно — генетической организации — подсознательно выбираете сильнейшего мужчину, чтобы произвести и сохранить лучшее потомство. А тут такой удар по авторитету кандидата. Я бы тоже грустил, — ему снова весело становится. — Возраст, Алёнушка, сказывается. Как не крути, по молодости все мы не тем местом думаем. Это в моем возрасте уже просто полежать рядом в радость и удовольствие. Но в его оправдание могу сказать — он не виноват. Не его уровня оборот дело приняло. А расхлебывать именно он будет. Кто — то должен на себя брать ответственность.

Нервно начинаю под столом пальцами друг о друга постукивать. Тут же вспоминается беспокойство Костиной мамы. Прижимаю два пальца к внутренней стороне запястья, под больший пальцем, лучевая артерия прощупывается прекрасно. Даже минуту держать не приходится, чтобы понять — учащенный пульс. И это не из — за Леонида.

Глава 68

Кто — то решил пустить в ход тяжелейшую артиллерию. После встречи с Леонидом я обнаружила в телефоне десяток пропущенных вызовов от Кости и сообщения от папы. Прислал электронные авиабилеты. До Москвы, а оттуда до Калининграда. Они как обычно — в один конец, без обратных. Па утверждает, что всё же надеется.

Очень интересно, кто же это додумался привлечь мужчину, единственного мужчину, которому я отказать не могу сил найти. Хочется верить, что это не Толя постарался.

Спектр чувств, которые я к Косте испытываю, как минимум удивляет. От безудержной неприязни за то, что так беспардонно вмешивается в мою упорядоченную жизнь, до какой — то, странного вида, улётности. Мне нравится находиться с ним рядом. Такие ощущения я уже подзабыла. Не хочу, но думаю о нём… Слишком. Слишком много. И столько же переживаю.

Заполнять свою жизнь другим человеком — дело опасное. Дыша кем — то одним, рискуешь преждевременно задохнуться. Единожды мои мечты уже были убиты, и не только они.

Злюсь на себя за это. До дрожи. Нельзя испытывать теплые чувства к тем, кто с твоими желаниями не считается. Полученные в течение жизни установки, ой как тяжело изменить.

В сборе вещей мне помогает Наташа, которая будто почувствовав моё состояние, с визитом нагрянула.

— Пить сегодня не будем, Алёнка. Ты уж прости, я за здоровый образ жизни взялась. Час пробил, на занятии йогой прямо почувствовала это, — деятельно сообщает с порога.

— Мочевым пузырем почувствовала?

В ответ на мою реплику подруга голову вскидывает и зависает, стоя на одной ноге, замочек ботинка другой ноги держа пальцами.

— Я не поняла… Это что тут за лань дерзкая отыскалась? Ты смотри, тетя Наташа и в угол может поставить. Дерзить она мне тут ещё будет, — бухтит возмущенно, продолжая разуваться.

Затем обнимаемся с ней долго — долго, покачиваясь из стороны в сторону. Восполняет мою недельную потребность в обнимашках.

— А куда ты собралась? — интересуется глядя на мой чемодан.

— К родителям, — стараюсь говорить равнодушно.

— Что случилось? — она на глазах подбирается. — Не ври только. Ты недавно была. Просто так ты часто их не навещаешь.

— У папы открытая трансляция операции намечается. Хочу поддержать.

— Ты из — за мальчика этого? Алён, я же просила тебя, — Ната берет меня за руку и тащит в гостиную. — Малышка, это слишком ответственный шаг. Будут у тебя ещё свои детки. Ты только представь, как тяжело тебе будет с ним одной, я не спорю, он может быть и хороший, но как ты работать продолжишь, если постоянно с ним по врачам будешь ездить? Сама говорила, что там ещё множество операций предстоит провести. Девочка моя, — обхватывает меня за затылок, и к себе прижимает.