Думаешь бьётся?

— В бар к подругам и домой. Если так сделаю, лучше будет? — прикрываю сумочкой пятую точку.

— Нет. Всё равно без шансов. На выживание, — произносит медленно. — Отдохни, детка, хорошо. Выкинь всё это, — обводит глазами помещение, — Из головы. Помни только о нас.

— Веди себя неприлично, — добавляет Гоша. — Но помни о нашей любви.

В щеки своих ответственных мужчин расцеловываю, прощаюсь. Из здания выхожу по сторонам не смотря. Мне это не нужно. Лишнее переживания только. Их и так за глаза. И так друзьям наврала. Ну какой мне бар? Чтобы что? Ничем хорошим такой поход не закончится.

Успеваю только в машину забраться и зажигание включить, как дождь срывается. Сразу стеной. В унисон дворникам щеки свои вытираю. Нет людей из-за которых жизнь свою стоит пускать под откос. Таких разве что родить можно. Но у меня с этим проблемки.

Умной получается быть только на словах. По итогу спустя полтора часа я еду по какой-то загородной трассе. Домой не хочу. Никуда не хочу. Сквозь шум музыки раздается короткая трель звонка, извещающая о поступившем сообщении. Первая мысль — может всё таки он? Может видел всё таки?

Идиотка законченная. Ну что он тебе, в сообщении изложит причины свои?

Тянусь за телефоном и открываю сообщение. Леонид.

«Алёнушка, отвлекать тебя в этот момент не очень — то хочется. Но ты бы сбросила скорость».

Пздц. Не знаю, что меня в этот момент удивляет больше. То что он до сих пор «присматривает» или то, что я до скоростью больше двухсот тихо еду в каких — то *бунях, где и больницы — то нет, а если и есть, то хирургов нет.

Глава 87

— Е…понский городовой, — Туль обводит глазами гостиную и стопорится взглядом на кучке стекла около стены. — Я тебе, конечно, говорила, что эта лампа — бестолковая трата денег, но зачем её разбивать то после покупки было?

Смотрю на нее безучастливо. Мимика у нее такая же живая, сама она энергичная. Всё как всегда, но мне не смешно. Мне вообще никак.

Я впервые в жизни ей не рада. В последние дни я зациклилась на своей неполноценности.

— Ещё и обои попортила, — подруга подходит к стене, касается её пальцем.

— Это возрастные изменения начались? Ты бережливой становишься? — добавь я в голос немного веселья, она бы поняла что я шучу. Но им и не пахнет.

Наташа вздыхает.

— К сожалению, я оказалась права. Всё плохо. Пошли на кухню. Надо поговорить, — её голос резко становится серьёзным.

Захожу на кухню. Чайник включаю. Достаю красивый прозрачный заварник и листовой с дольками апельсинов сушеных. Еды дома нет, но есть любимые конфеты Наташи. Они всегда у меня есть для неё.

Ставлю вазочку перед ней и уголок губ подруги ползет вверх.

— Даже злюкой ты хороша.

В ответ ничего не отвечаю.

— Лён, что происходит, малыш?

— А что происходит? — ставлю перед нами чайничек, в котором лепестки оживать начинают, в центре цветочек лепестки свои раскрывает.

— Ты в Калининград собралась возвращаться?

— Нет. С чего ты взяла?

— Зачем тогда увольняться? — вопросом на вопрос отвечает. — Если я узнаю, что твою бошку тупую какая-то хрень опять посетила. Я тебя… Блд. Будешь у меня в углу на коленях на дроблённом горохе стоять. Без штанов. Нехрена не смешно! — повышает на меня голос.

— Ты суровая. Бедные твои пацаны.

Всем своим внешним видом даёт понять — она очень мной недовольна.

Причину я тоже знаю. Здесь в меде, у меня была преподаватель. Свободная женщина, слегка за сорок. Первоклассный специалист. Весной, посреди учебного процесса, её заменять начал другой преподаватель. Она вернулась осенью. Совершенно другая. Привычное удлинённое каре срезано, под ежа. На висках седина. Множество новых морщим. В глазах печаль несусветная. Поздней оказалось, что она в рамках одной из программ ездила в одну из стран среднеазиатских, туда где на тот момент неспокойно было. Даже для самых стойких, работа с людьми, подвергшимися пыткам — это сложно. Мы слишком много знаем о боли, и о цене жизни, о её бесценности.

К чему я вещаю. На «Лексус» я заработала так же. Разумеется целью был не он. Вообще материальная составляющая волновала на тот момент мало. После года неудачных попыток забеременеть, ухода от тогдашнего парня, я хотела придать своей жизни хоть какую-то значимость. Пользу от себя видеть хотела. Хоть какое-то иметь предназначение. Смысл в прожитых днях.

Оказалось, что психика у меня о-го-го. Прям на зависть. Поэтому очень странно и чуждо себя такой как сейчас ощущать.

Он пришел мне объяснить… просто пздц.

Наташа начинает меня отчитывать и вдруг замолкает. На полуслове. Сидит с ртом открытым, затем захлопывает его.

— Вадим опять мне изменил, — бормочет себе под нос, но я всё равно разбираю.

Этот откат уже чудовищной силы. Такое было уже. Если бы не тот случай, у меня бы не было такой подруги. Но есть но. Её бы тоже могло не быть не схвати я её на мосту за шиворот.

Не скажу, что я его простила, но и не мне надо было прощать. У Наты каким-то образом получилось. Он молил о прощении, а она его любила. Плюсом их мальчики.

— Мой хороший, — ладошку ее обхватываю.

— Да всё в порядке. В этот раз я как-то спокойнее перенесла. Девка одна меня лайкать активно начала, под каждым постом писала. Ноги твои ей, кстати, понравились, — посмеивается. — В какой-то момент смотрю, на аватарке вид знакомый. Прямо как у Вади в Швейцарии из квартиры. Зашла к ней, а там фотка из кровати… на её колене рука мужская, а на ней часы моего мужа. Помнишь мы вместе выбирали с тобой? Козел вилкопоповицкий. В общем. Я на развод подала утром. Мальчишкам сказала. Завтра вечером полечу к родителям в Москву. Надо развеяться. Ты со мной, если что.

— Я не собиралась…

— Я знаю, но у меня к тебе дело. Пообещай, что мне не откажешь.

Я хмурюсь в предчувствии ложи какой-то.

— Так, ты меня знаешь расстраивать сейчас меня никак нельзя.

Пользуется тем, что я чрезмерно боюсь за неё. Более непредсказуемого человека я просто не знаю.

— Ну же, детка, давай. Пообещай! Любое моё желание. Декабрь на дворе, считай это новогодним желанием маленькой Наташи к дедушке. Нет, к Снегурочке. Точно! Ты ведь на снегурку похожа, — четверками пальцев по столу стучать начинает, в ожидании. — Ничего ужасного. В сексуальное рабство тебя не продам. Хотя был такой вариант.

— Я тебя боюсь, если честно, — оглядываю её.

— Знаешь о чем я жалею, малыш? О том, что не жила так как мне хочется. Вот эти последние десять лет. Дети, муж, дом. У нас всё было хорошо, но очень ровно. В том, что Вадим меня любил, я не сомневаюсь. Но для меня этого было мало. Хотелось мне не этого. Но рамки, навязанные чужими стереотипами — мешали. Я хочу чтоб ты попробовала и поняла, чего хочешь именно ты. Накопленный опыт помогает нам сделать в определённый момент правильный выбор, чтоб после не было мучительно больно. Я, вот сейчас, уже знаю чего я хочу. Но уже поздно, скорее всего. А у тебя время есть. Пожалуйста.