Дура LEX

— Рома и Коля, можно вас попросить выйти со мной на минутку? — обратился я к наиболее рассудительным из присутствующих.

— Сыды, еб твою мат, — негромко сказал Леван, обращаясь ко мне. — Говори, что этот мраз должен дэлат, чтоб ми отсюда уехаль.

Я посмотрел на Армена. Перевел взгляд на Колю и Дику.

— На нем нет микрофона, — сказал Дика. — Мы его раздевали и осматривали три раза. Он при нас позвонил жене и сказал, что едет в Нью-Йорк по делам. Он знает, что с ним будет, если что не так.

Я снова посмотрел на Армена. Он улыбался Беслику и Левану и говорил, что все будет в порядке и что он заберет свои показания обратно.

— Ти знаеш, что тебе будэт за то, что ти нас сдаль? — спрашивал его Леван.

— Леванчик, о чем ты говоришь? Разве я вас сдавал? Жена, дуреха, перепугалась, позвонила в полицию, дала номер машины. Да и она вас, по большому счету, не сдавала. Просто переволновалась, что меня долго нет.

— Мы тебя, суку, зарежем, — сверкнул глазами Беслик. — Ты мне заплатишь по миллиону за каждый день тюряги.

— Беслик, ну в чем я виноват? Ты же знаешь, как тут менты работают. Они и мне угрожали, — промямлил Армен, не особенно рассчитывая на сочувствие Беслика по поводу угроз «ментов».

— Где Шихман, сука? Когда бабки будут?! — заорал Беслик.

— Тише! — сказал Коля.

— Что, блядь, тише?! Это наши бабки! Урою эту гниду прямо здесь. — Беслик вскочил со стула и замахнулся на Армена. Армен закрыл лицо руками и отшатнулся.

Я присутствовал при федеральном преступлении. Киднеппинг, поскольку я не сомневался, что Армена доставили в эту гостиницу против его согласия, плюс вымогательство плюс угроза физического насилия или даже убийства. И я был не просто невинным свидетелем — я был соучастником. Я помог Беслику освободиться до суда под мое честное слово. На будущем суде против меня будет выступать тот же Армен, если выживет, а возможно, и другие присутствующие — Рома, Славик, которым прокурор предложит сделку, лишь бы засадить адвоката в тюрьму. У прокуроров осужденный адвокат ценится так же высоко, как тунец-рекордсмен у рыболовов. Я должен был что-то предпринять, чтобы спасти свою жизнь — не от Беслика и Левана, а от Гросса.

Я встал и быстро направился к двери. Одним прыжком Коля оказался рядом со мной.

— Ты сейчас вряд ли помогаешь Левану, а это, я полагаю, твоя главная задача, — сказал я ему. — Сейчас я выйду из комнаты и пойду к своей машине. Я засеку время. Если ровно через две минуты Беслик не будет сидеть рядом со мной, я разворачиваюсь и еду обратно в тюрьму, где доложу, что обвиняемый Беслик Бароев сбежал. Я не боюсь, что вы со мной что-нибудь сделаете, потому что ровно в восемь вечера в моей квартире раздастся звонок для проверки электронного подключения. Если я не сниму трубку, Беслик Бароев будет объявлен в розыск. Вас всех видели в суде и в тюрьме, возможно, даже сфотографировали, а ты, Коля, если не ошибаюсь, оставил свои данные в тюрьме, когда пытался увидеться с Леваном. И еще кое-что. Ни один уважающий себя итальянец не подставит своего адвоката, как сейчас вы делаете это со мной. Адвоката берегут, охраняют, а вы из меня сейчас сделали свидетеля преступления. Чтобы не было большой беды, я Армена забираю с собой. Армен, подойдите ко мне.

— Никуда я не поеду с вами, мне и здесь хорошо, — заблеял Армен. — Мы все здесь свои люди, никто мне не угрожает, правда, ребята? Мы мирно пытаемся решить проблемы. — Армен завертел головой, ища поддержки у Левана и Беслика.

Я понял, что у Армена настоящий стокгольмский синдром — синдром заложника, который принимает сторону своего мучителя. Рома и Славик сидели молча, Дика полулежал на диване, вертя в руке нож и улыбаясь. Коля стоял рядом со мной у двери. Леван сидел в кресле возле Армена, Беслик — на стуле возле стола. Все ждали, что скажет старший — Леван. Но Леван молчал.

— Ты знаешь, кому ты угрожаешь? — обратился ко мне Беслик. — Подо мной сорок стволов, а под Леваном восемьдесят.

— Беслик, здесь у любого больше стволов, чем у вас обоих. Видели, сколько стволов оказалось у жены Армена, когда вас арестовывали? И вертолет оказался, и многое другое. Беслик, если бы не я, ты бы до сих пор был в тюрьме. Пошли.

— Ты что, блядь, приказывать мне будешь? Я тебя ебал, прокурора ебал и всю твою Америку ебал. Много на себя берешь.

Я посмотрел на Колю. Было видно, что ему все это не нравится, но не его дело было решать, его дело было помогать Левану и подчиняться Левану.

— Коля, — начал я, — подумайте о том, кого вам поручено охранять. Мне же суд поручил охранять Беслика Бароева. С Леваном у меня никаких дел нет, но за Беслика Бароева я отвечаю. Не впутывайте Левана в это дело, это мой вам совет. А с Бесликом мы сами разберемся. Я знаю, что он очень умный человек, немного горячий, но умный. Он сейчас подумает и спустится в машину, где я буду его ждать. Меня здесь не было. И никого из вас здесь не было.

Коля посмотрел на Левана. Леван чуть кивнул головой, и Коля отошел от двери. Я покинул 311-й номер.

* * *

Беслик и Дика вышли из гостиницы минут через пять и сели ко мне в машину. В дороге Беслика сморило, и он заснул на заднем сиденье. Мы с Дикой тихо разговаривали. Он сказал, что готов был замочить Армена прямо в номере, потому что такое не прощается. Я спросил, как он собирался мочить Армена, и Дика сказал, что ножом. Он вынул из кармана большой охотничий нож.

— Вот этим, чик — и нету. — Он провел рукой по своей шее.

— А как бы ты потом выбирался из Америки?

— Не беспокойся, выбрался бы.

— Ну и какие бы ты проблемы решил, убив Армена?

— Я же сказал — то, что он сделал, не прощается. Я его все равно убью.

— А что было бы с Бесликом, если бы ты убил Армена прямо в номере?

— А я бы и тебя убил. Для чего нам свидетели? А с Бесликом мы не пропадем.

— А Рома и Славик? Или ты думаешь, что они не станут сотрудничать с ФБР и прокурором?

— И бы их убил.

— А Левана? Или он точно не будет сотрудничать с властями?

— Надо будет, и Левана убью. Я за брата всех убью.

— Дика, расслабься. Ты мне симпатичен, есть в тебе что-то доброе, но я почему-то верю, что ты на самом деле можешь убить.

— И убью!

— Обожди, а кто на брата нападает? Почему тебе надо кого-то убить? Например, я пытаюсь спасти твоего брата от тюрьмы. Я знаю местный расклад, а Беслик и ты — нет, поэтому ты и Беслик должны мне доверять. Если я говорю «прыгай!», надо прыгать.

— Куда прыгать?

— Это фильм такой был, по-моему, с Чарльзом Бронсоном. Он охранял там одну бабу, а она все время делала не так, как он говорил, и поэтому влипала в опасные ситуации. Вот он ей и говорит: «Ты должна мне полностью доверять. Если скажу тебе прыгать, ты должна немедленно прыгнуть».

— А кто сказал, что мы тебе доверяем?

— Ты прав, никто.

— Мы никому не доверяем, кроме самих себя. Беслик мне доверяет, а я ему. И это все.

* * *