Дура LEX

— Именно так, — просто ответила Зинка.

— Если мы вас попросим, вы сможете предоставить информацию о людях, которые вас переправили из Доминиканской Республики в США?

— Я знаю только имена, фамилий я не знаю.

— А название судна вы помните?

— Честно говоря, не обратила на это никакого внимания. Большая такая яхта, с мачтой и парусом. Нас напихали по несколько человек в крошечные каюты — так и плыли. Чуть не померли в шторм.

Переводчик Валерий тщательно все записывал, а потом переводил. На слове «напихали» он запнулся и спросил Зинку, что это значит.

— Ну, напихали, — ответила Зинка.

— Насильно напихали? — изумился Валерий.

— Валерий, перестаньте дурака валять, вы что, не знаете этого слова? — по-русски сказал Аскольд.

— В чем дело? — встрепенулся Романо. — Почему адвокат вмешивается в процесс перевода?

— Мистер Романо, я, видите ли, двуязычен, — мягко сказал Аскольд. — Моя клиентка употребила жаргонное слово, и у переводчика возникла небольшая проблема с его переводом. Поверьте, слово абсолютно не ключевое.

— Я вас попрошу больше в ход интервью не вмешиваться. Вы сами привели этого переводчика, так что не мешайте ему.

— Больше не буду, мистер Романо.

Наконец, Валерий справился с «напихали».

— Зинэйда, раз виза, по вашему собственному признанию, фальшивая, как вы докажете, что попали в США именно в тот день, который вы указали в анкете?

— Вот письмо от священника и медицинская справка, подтверждающие, что за несколько дней до моего отъезда из Украины я была в церкви и поликлинике. — Зинка достала письмо и справку, оба документа с переводами.

— Почему вы их сразу не подали вместе с ходатайством?

— Не знала, что нужно. Вот мой адвокат рядом со мной сидит, он мне и сказал, что я должна достать доказательства того, что я была на Украине незадолго до подачи прошения о политическом убежище. Я позвонила маме, и она выслала мне письмо от отца Георгия и справку от гинеколога. А первый мой адвокат помер, царство ему небесное, так он мне ничего об этом не сказал.

— Неужели гинеколог имел право выдать справку не лично вам, а вашей маме? У нас так не принято, и я сомневаюсь, что на Украине медицинские этические нормы сильно отличаются от наших.

— Господин офицер, вы прочтите перевод. Все, что там написано, это то, что я была на осмотре, и ничего больше. Ни диагноза, ни курса лечения, ни лекарств. Только факт моего визита.

Конечно, этот текст был тщательно отработан с Аскольдом, который пока что верно предугадал каждый вопрос Романо. Аскольд в расслабленной позе сидел на стуле, наблюдая, как Романо читает письмо на бланке какого-то церковного прихода, в котором отец Георгий сообщает, что такого-то числа такого-то года Зинаида после службы подошла к нему попросить благословения перед дальней дорогой.

— А почему у вас фамилия украинская, а не ромская? — спросил вдруг Романо. — Ткачук был вратарем в хоккейной команде «Торонто Мейпл Ливз», он не цыган, он украинец.

После короткого диалога на ромском в начале интервью Зинка думала, что Романо больше не будет сомневаться в ее цыганских кровях. Что ж, и этот момент был отработан с ясновидящим Аскольдом.

— Видите ли, — начала Зинка, — у самого знаменитого цыгана в бывшем Советском Союзе, а может, и во всем мире, фамилия тоже не цыганская, а украинская. Зовут его Николай Сличенко, он директор цыганского театра.

— Конечно, я слышал его песни, — расплылся в улыбке Романо. — Как я сразу не подумал! Наверное, цыгане берут фамилии, характерные для стран, в которых живут.

— Наверное.

— Вот вы, должно быть, родом из Италии, — предположил Аскольд. — Романо — значит римский.

— Может быть, — согласился Романо.

— Никогда бы не подумал, — сказал Валерий. — Интересно, а еврейские фамилии цыгане тоже носят?

— Успокойся, мудак, — прошептал Аскольд, глядя в свой блокнот.

Романо, к счастью, не расслышал — он копался в бумагах, иначе он попросил бы Валерия перевести, что сказал Аскольд, но вряд ли расслышал Аскольда и Валерий.

— А где ваш муж? — спросил Романо, и Зинка уловила в вопросе мужской интерес.

— Прячется где-то. Когда цыган начали отлавливать и мужиков избивать, а женщин насиловать, его один раз поймали, отвезли в Ясеня и там избили. После этого он ушел в Карпатские горы с друзьями-цыганами. С тех пор его никто не видел. Он ни разу даже не позвонил дочкам.

— Разве у цыган на Украине есть телефоны?

— Конечно. Даже мобильные.

— Милиционеры вас тоже поймали?

— Нет, я успела уехать, но мою подругу Свету Гонзу зверски изнасиловали, милиционеры ей о грудь сигареты тушили.

— А за что же милиционеры вам мстили?

— Это было раньше. Я жаловалась на конкретных милиционеров, которые приставали ко мне на улице.

— Почему они к вам приставали?

— Только потому, что я цыганка. Требовали предъявить паспорт, прекрасно зная, что у меня его нет. Это я потом паспорт получила, благодаря дедушке. Не разрешали заниматься торговлей на рынке, требовали взятки, а когда отказывалась платить, то били или угрожали. А что мне было делать, как кормить семью? На работу ведь меня никто не брал — цыган не берут на работу.

— А чем вы торговали?

— Чем придется. Закупала в Венгрии или в Польше детскую одежду, иногда косметику, в общем, всякое барахло, везла в Ивано-Франковск и там продавала на рынке.

— Барахло… барахло, — забормотал Валерий. — Какое барахло?

— Мудак, — тихо простонал Аскольд.

— Барахло это не мудак, — задумчиво сказал Валерий. — Тут другой синоним.

— У вас какие-то проблемы? — обратился к Валерию Романо.

— Да вот пытаюсь разобраться, чем торговала Зинаида. Кстати, мы произносим ее имя «Зинаида», а не «Зинэйда».

— И чем же торговала Зинаида?

— Разными вещами. Да, так и запишите — разными вещами.

Аскольд наливался гневом. Он не раз дисквалифицировал переводчиков на судебных слушаниях, но то были судебные переводчики, а тут он сам привел толмача. Дисквалифицировать Валерия означало бросить тень на все дело. И так всегда — на ерунде можно погореть. Ну кто мог предположить, что Валерий споткнется на нескольких словах, которые и жаргоном-то нельзя назвать. Валерий переводил на сотнях судебных слушаний, и вот на тебе — на «барахле» застрял. Воистину горе от ума.