Дураки

Нет ответа.

Никто даже не позвонил, хотя бы из приемной премьер-министра...

Но уже И не надо.

почетный консул?

Оставалось подумать о собственной безопасности. Чемдля хозяев и руководителей частных фирм обычно заканчиваются наезды, Виктор Евгеньевич знал: примеров вокруг хватало, а в следственный изолятор ему не хотелось.

Немногим раньше (теперь оказалось — как нельзя кстати) в Дубинки зачастили литовцы. Сначала приехал посол Валентинас Дупловис: «Много о вас наслышан, давно хотел лично познакомиться». Потом он привез одну группу гостей, другую. В конце концов прикатила целая делегация Министерства иностранных дел. Добиться взаимопонимания наверху у них не очень получалось, но контактировать-то с соседями надо.

Прибалты, как известно, толк в старине понимают. Понимают и ценуусилиям. В Дубинках им понравилось. «Мы и представить не могли, что при вашемтакое возможно! Думали: тут военный коммунизм».

Виктор Евгеньевич с гостями «кувыркается», разъяснения дает, форс держит, а сам вроде как бы отсутствует. Валентинас Дупловис, они уже успели сдружиться, отзывает его в сторону:

— Чем тебе помочь?

А чем здесь поможешь, когда сплошные неприятности? Того и гляди окончательно прихлопнут, да еще загребут.Тут и родилось предположение сделать Дудинскаса Почетным консулом Литвы — с учетом его литовских корней. Виктор Евгеньевич отмахнулся: забот у него и без того хватало, но Дупловис вернулся к теме раз, потом снова, потом пригласил Дудинскаса в Вильнюс, представил руководству, теперь уже официально. И в конце концов Виктор Евгеньевич, растроганный участием в его судьбе бывших соотечественников, согласился и даже собрал необходимые документы. Доводы дипломата, полагавшего, что статус Почетного консула обеспечил бы Дубинкам дополнительную защищенность,показался ему убедительным. Ну а если что,то дипломатический паспорт всегда считался неплохой защитой от следственного изолятора.

С этим и подошли на одном из приемов к Павлу Павловичу Федоровичу. Сначала, «по старой дружбе», подошел Дудинскас. Павел Павлович его выслушал, ничего не понял, заподозрил подвох. Какой еще консул, а как же издательство, как же марка, что будет с Дубинками? Да и домик еще не срубили... Но сообразив, что Дудинскас не обрываться решил и просится не консулом Республики за рубеж, а, наоборот, консулом соседей — дома, так что от министра с его ведомством ничего и не требуется, кроме формального согласия, по старой дружбесогласился. Тут же заверил подошедшего посла Дупловиса, что препятствий он не видит, а польза... — тут он на Виктора Евгеньевича многозначительно посмотрел, — для всехочевидна. Так, мол, и доложите своему руководству. Пусть обращаются официально, а у нас, считайте, вопрос решен...

Официальная нота уже была подготовлена, и Дудинскас, дожидаясь утверждения, постепенно сживался с мыслью, что в его запутанной биографии намечается еще один забавный виток. Он даже планировал, какие мероприятия по культурному обменус соседями будет в скором времени проводить. Сразу, как только здесь все утрясется.

1995,1996

кто скомандовал «фас»?

глава 1 новые игры

Был ли Виктор Евгеньевич удручен случившимся?

Отнюдь. Из множества слов, характеризующих экстремальные состояния человека, к этому случаю лучше всего подошло бы слово «окрыленность».

на крыльях свободы

Никогда ему не удавалось так приблизиться к заветной цели: заработать свой миллион, как сейчас.

Чтоему постоянно мешало, что тормозило, лишая смелости и сковывая по рукам и ногам?

Собственность, которой он будтобы обладал. И от которой ему никак не хватало решимости избавиться.

Но вот все разрешилось. Одного искового заявления, подписанного нетвердой рукой какого-то Хулуенка, насмерть перепуганного командой «Фас!», оказалось достаточно, чтобы иллюзии развеялись. НИЧЕГО У НЕГО НЕТ. И ни за что не нужно опасаться. Все так удачно пристроилось...

Акценты расставлены. Руки свободны. «Артефакт» оказался артефактом,иллюзии развеялись, как дым. Оставалось...

еще один шанс?

О себе Дудинскас любил говорить, что человек он умный, но дурак, потому что не знает, зачем ему ум нужен. Потому и лезет вечно в какие-то авантюры, даже тогда лезет, если с самого начала сознает их бессмысленность. И в быту ведет себя глупо, даже когда жена нотациями достает, не знает, что делать, а только грозится:

— Сейчас вот с мыслями к-а-а-к соберусь...

Вовулю Лопухова он поначалу тем и восхищал, что действительно мог «собраться», сесть за стол и что-то остроумное придумать. Но Вовуля его первым и раскусил: в итоге получались одни глупости, вроде Дубинок или ветряка.

Хотя придумал он и таможенную марку. Но и с нею... Все, казалось бы, просчитал, такую остроумную конструкцию с Володей Хайкиным выстроили... И так влип, что из-за этой марки теперь и остальное, похоже, рухнуло.

Откладывая свою «умность» на потом,в себе он никогда не сомневался. Так заядлый курильщик не сомневается, что запросто можетбросить курить, но не бросает и даже не пробует, чтобы не расстраиваться, если вдруг ничего не выйдет.

Но вот настала пора перестать придурятъся.Так прижало, что самое время взяться за уми не только придуматьостроумную комбинацию, но однажды ее и провести...

Остроумность комбинации заключалась в том, что, окончательно решившись избавиться от собственности и думая, как свою затею осуществить, Дудинскас выставил на продажу вовсе не Дубинки, не типографию, не издательство, а... идею таможенной марки. Весь «Артефакт» он предложил забрать в придачу и не глядя.То есть со всеми долгами и всеми потрохами, как шапку нищего, которую выкупают, не считая. А чего считать, если продаются вовсе не станки, не машины, не постройки, не мельница и не баня... Кому все это нужно, тем более арестованное!

Так и сговорились, что новые хозяева просто переоформят«Артефакт» на себя, выплатив прежним владельцам какую-то мелочь: их доли в уставном фонде. Но все это при условии...

ЕслиДудинскас сумеет отстоять за «Артефактом» правопроизводить ценные бумаги, то есть сохранит лицензию.

ЕслиДудинскас со Станковым сумеют удержать команду, а значит, передадут секреты технологии и опыт работы.

(Сговорились, что Станков останется директором и, работая под новой крышей, будет по-прежнему выполнять заказы, которые Дудинскас по-прежнему будет находить, по-прежнему обивая пороги, обеспечивая делу защиту, разбираясь с наездами. Все в той же роли председателя правления, только теперь уже наемным работником,о чем он давно мечтал. И так — два года.)

что тогда?

О, тогда все будет замечательно!

Если все получится,то заработанных ими денег хватит, чтобы расплатиться с новыми хозяевами за то, что они сразу при покупке погасят долги Налоговой инспекции.

А если вдруг выйдетеще и отвоевать марку, то выручки от нее за первые два года хватит и на то, чтобы бывшие хозяева «Артефакта» получили все, во что они свою фирму оценивают.

Отвоевать марку можно при условии,что комиссия ГЛУПБЕЗа сделает по «Артефакту» правильныевыводы, Дудинскас уладит конфликт с КГБ и сумеет снять штрафные санкции Службы контроля...

Надо ли говорить, что все эти «если» для Дудинскаса, для Станкова, для Ольги Валентиновны были унизительны, а условия — кабальны. Только Агдам Никифорович, про которого, едва познакомившись, новые хозяева все поняли и кого «в придачу» не захотели (сразу потребовав его увольнения), испытывал скрытое торжество.

Выходило, что все их железки, сараи, все их цацки, вместе взятые, не стоят ничего. Ну совсем ничего не стоят.Ну точно как дом Миши Гляка. И чтобы от всего, что у них как бы есть,избавиться, им нужен «совсем пустяк»: нужно еще годика два повкалывать, но уже не хозяевами, а по найму. И если работать хорошо, «еслиу них получится», то, может быть,они станут свободны, а если судьба,то и богаты.