Дураков нет

– Жаль, – ответил он. – Так иногда бывает. Работа отняла у нас больше времени, чем мы рассчитывали.

– Испортили мне праздник, вот и все, – проговорила Бутси, но Салли показалось, голос ее смягчился.

Однако Руб рисковать не желал. Он и не думал выходить из машины и – Салли в этом не сомневался – не собирался вступать в разговор. Салли оказался предоставлен сам себе. Руб знал, что вскоре тоже окажется предоставлен сам себе, и не спешил вступаться за Салли.

– Конечно, мы могли бы и отказаться от денег, – сказал Салли. – Праздник, не праздник, какая разница.

Бутси не уступила, но все же ответила спокойнее:

– У меня на работе всего три оплачиваемых выходных в году, и надо же вам было испоганить один из них.

– На Рождество мы работать не будем, – пообещал Салли. – Честное слово.

Бутси наклонилась и вперила строгий взгляд в мужа:

– Ты выйдешь сам или мне тебя вытащить?

Руб потянулся к ручке двери.

– Я всего лишь прощался с Салли, – промямлил он.

– У тебя была куча времени попрощаться с ним, пока моя индейка обугливалась. Вылезай, черт тебя подери.

Руб повиновался, хоть и без особой спешки. Наблюдая за ним, Бутси еще немного смягчилась.

– А ты бы зашел, помог нам съесть эту срань, – сказала она Салли. – Вначале она весила двадцать фунтов; наверное, фунтов восемь осталось.

– Я бы с радостью, куколка, – ответил ей Салли. – Но меня уже пригласили.

Бутси фыркнула:

– То есть ты сегодня испоганил две индейки. Мою и чью-то еще.

Салли, признаться, об этом не думал и не собирался. Вряд ли Вера без него не села за праздничный стол и злится тем больше, чем сильней высыхает индейка; впрочем, кто знает?

* * *

Дома Салли набрал горячую ванну и опустился в воду. Стоять под душем не было сил от усталости и боли. Он сам не помнил, как уснул, но, видимо, все же уснул, поскольку разбудил его телефон, а вода – когда он сел в ванну, она была такая горячая, что едва можно вытерпеть, – совершенно остыла.

– Я только хотела сказать, что горжусь тем, как ты вел себя вчера вечером, – сообщила Рут без предисловий, как всегда, когда звонила ему. – Прежний Салли полез бы в драку.

За долгие годы их отношений – быть может, чтобы одолеть угрызения совести из-за измены супругу – Рут не раз напоминала себе и Салли, что влияет на него положительно, – если честно, так и было. И все равно его раздражало, когда она говорила о “прежнем Салли”. В молодости он действительно дрался в барах, и ему действительно не мешало измениться. Но эти ее слова насчет Салли прежнего и Салли нынешнего основывались на убеждении, будто изменился он исключительно благодаря Рут, с чем Салли, строго говоря, не соглашался.

– Прежний Салли наверняка победил бы, – заметил он.

– Нынешний тоже мог, – парировала Рут. – Просто нынешний повзрослел и научился уходить от конфликтов.

– Я никуда не уходил, – напомнил Салли. – Это Зак ушел. Я даже не сумел вылезти из кабинки.

– Ты понял, что я хочу сказать.

– Черта с два. Я никогда не понимаю, что ты хочешь сказать.

На миг повисло молчание.

– Ладно, пусть будет по-твоему, – наконец сказала Рут. – Извини, что потревожила в праздник.

– И правильно сделала. – Салли смягчился, поскольку был рад, искренне рад ее слышать. – Просто я стою голый и с меня вода капает, вот и все. – И добавил чуть погодя: – Почему мы с тобою еще не женаты?

– Потому что.

– Ясно, – ответил Салли. – А я-то все думаю – почему.

– Каждый раз, как ты спрашиваешь, причина другая. Но все они веские.

– Откуда ты звонишь? – догадался спросить он.

– Из дома. Зак дрыхнет на диване. Ты же знаешь, как на него действует еда. Проснется, сделает себе сэндвич с индейкой и ляжет дальше спать.

– Хорошо ему живется. Ты пашешь на двух работах, готовишь ему еду. На его месте я делал бы так же.

– Неправда.

– Может, заглянешь? Моя хозяйка уехала обедать. Привезешь мне ножки индейки.

– Обе ножки съел Угадай Кто, – ответила Рут. – И бедро.

– Ты не ответила на вопрос.

– Вряд ли, милый.

Салли согнул колено. Таблетка Джоко так и не подействовала, и Салли подумал, что Джоко, наверное, экспериментирует с плацебо.

– Значит, придется ехать к Вере. – Салли надеялся, что эти слова заставят Рут передумать. Обычно хватало малейшего упоминания о бывшей жене. – Она хотя бы меня покормит.

Рут не ответила, и Салли услышал, что она плачет, хоть и не понял почему.

– Может, все-таки заглянешь? – спросил он. – Хочешь, сходим куда-нибудь. Пообедаем в ресторане. Съездим в Шуйлер.

– Я уже пообедала, – напомнила Рут. – Да и не очень-то мне хочется тебя видеть. В таком состоянии я, чего доброго, от отчаяния соглашусь выйти за тебя замуж, и что тогда, черт возьми?

– Тогда ты будешь счастлива.

– Хочешь сказать, будешь счастлив ты.

По правде говоря, Салли сомневался, что кто-то из них будет счастлив, но если бы Рут согласилась, он женился бы на ней.

– По крайней мере, один из нас точно выиграет, – произнес он.

– Точно, – спокойно ответила Рут. – Выиграет Зак.

– Тогда я беру свои слова назад, – сказал Салли. – Еще не хватало, чтобы Зак выиграл за мой счет.

Рут высморкалась.

– Хорошо тебе пообедать у Веры.

– Они, скорее всего, уже пообедали. Который час?

– Почти четыре, – ответила Рут.

– Я, пожалуй, попозже загляну в “Лошадь”. Заезжай, если будет настроение.

– Мне нужно с тобой поговорить.

– Разве мы сейчас не разговариваем?

– Не по телефону.

Салли вдруг испугался.

– Все в порядке? – Может, она была у врача и тот ей что-то сказал? – Ты не больна?

– Нет.

– Тогда что?

– Завтра будет уйма времени, – заупрямилась Рут. – Или послезавтра. Ты вроде говорил, что не прочь в этом раунде пропустить удар-другой?

– Только если побьют не тебя.

– У меня все хорошо. Честно, – заверила его Рут, голос ее действительно повеселел. Может, у нее и правда все не так уж плохо, подумал Салли. – Счастливого Дня благодарения.