Дурдом на выезде
Шрифт:
В глубокой задумчивости Александра опустилась на диван — рука сама потянулась к пульту, палец нажал на кнопку, загорелся экран телевизора.
Желание уехать домой нарастало ураганно, становясь мучительно-нестерпимым.
«Слишком сложно тут все, — страдала Ася. — Устала. До одури хочу домой. Когда же закончится наконец эта их операция?»
Едва успев об этом подумать, она получила ответ. По телевизору шли Новости: диктор с прискорбием сообщал:
— … стало известно, что, представители российского военно-промышленного комплекса подписали соглашение с Индонезией на поставку этой стране новейших
От радости Ася подпрыгнула:
— Ура-а! Подписано соглашение! Конец всем моим мучениям!
Раздался стук в дверь — она поняла: «Это он! Горохов!»
Горохов стоял на пороге и хмурился, готовясь к неприятному разговору. Ася с восторгом к нему метнулась:
— Ты слышал? Радость какая! Я пакую уже чемоданы!
Он удивился:
— В чем дело?
Она сделала шаг в сторону, пропуская его в номер:
— Сам посмотри.
Он озабоченно посмотрел, послушал и безразлично ответил:
— А-а, это. Нет, мы никуда не уезжаем.
Александра остолбенела:
— Не уезжаем?!
— Да.
— Но «операция» завершилась. Успешно. Договор заключен.
— Ну и что? У нас осталось важное дело.
— Важное дело? Еще? А как же твои обещания? Или… Ах, ты меня просто обманывал!
— Не совсем.
Она с горечью усмехнулась:
— Ну да, всего лишь не договаривал, так это у тебя называется. А по-моему, лгал! Как хочешь, а я уезжаю!
Горохов резко сказал:
— Если уедешь, буду вынужден сообщить в Центр, кто ты есть на самом деле.
Александра оцепенела. Такого предательства она не ожидала.
— Ах вот как! И что? В тюрьму посадят меня?
Он печально покачал головой:
— Нет, но неприятности будут. И крупные.
«А я-то, дура, думала, что он меня любит», — мысленно облилась слезами Ася.
Срываясь с места, она прозвенела:
— Что ж, это меня не пугает!
— Куда ты? — крикнул ей вслед Горохов.
— Я же сказала: паковать чемоданы. И не смей мне препятствовать. Никакая сила меня не остановит. На этот раз я уеду домой, мертвая или живая.
Он догнал ее, схватил за руки, потряс и с жаром воскликнул:
— Ты не сделаешь этого!
— Почему же? — удивилась она.
— Ты мне нужна!
Асины брови скрылись под челкой:
— Тебе? Хочешь сказать, «нужна Центру»?
Горохов смутился и, отпуская ее, принял поправку:
— Разумеется, Центру.
Она усмехнулась:
— Из этого следует, что задание наше не выполнено.
— Да.
— Из этого следует, что ты получил другое задание.
— Да.
— Какое?
Горохов с мольбой взглянул на нее:
— Сказать я не могу.
Александра взорвалась:
— А я не могу больше служить тебе марионеткой! Я не кукла! Я хочу знать что делаю и зачем!
Глава 41
— Я хочу знать что делаю и зачем! — воскликнула Александра.
В ее голосе был такой запредельный протест, что Горохов понял: она действительно укатит в Россию, если он хотя бы раз еще ей солжет.
«Как эти женщины узнают где правда, а где нет», — мысленно удивился он, взвешивая свои шансы.
Ему трудно было
решиться на новый обман. Он понимал: если не поверит, это провал. Новой лжи она не потерпит и укатит в Россию. Остановить Александру силой было нельзя. Тем более, не представлялось возможным силой заставить ее работать.«Придется открывать все карты», — подумал Горохов и твердо сказал:
— Хорошо. Но сначала дай обещание не уезжать до тех пор, пока не поступит приказ из Центра.
— Даю, — устало качнула головой Александра.
Он помолчал, собираясь с духом и размышляя с чего начать. Она тоже усиленно размышляла. Будь Горохов повнимательней, он заметил бы на ее лице отзвуки сложных переживаний. Вдруг она выпалила:
— А ведь никакой сумасшедший дом мне не грозит! Вы все врали!
— О чем ты? — удивился Горохов.
Горестно покачав головой, она пояснила:
— О жизни своей. Точнее, о том, что вы мне устроили. Своей жизни как раз и не было у меня. Инсценировка. Спектакль.
— Что?
— Все, начиная с Игоря и кончая соседями. Все-все! Даже Зинка, с ее борщом! — крикнула Александра и горько заплакала.
Заплакала она потому, что, высказывая догадку, получила вдруг подтверждение, немое и веское. Растерянность, мелькнувшая в глазах Горохова, убедила ее: да, это так. Следом в тех же глазах появился вопрос: но как ты об этом узнала? Именно вопрос и поставил точку на всех сомнениях. Она не просто поняла, она теперь точно знала, что все, кто ее окружают: ее знакомые, друзья и даже соседи, — все они работают на разведку. Ее взяли в плотное кольцо, отрезали от обычного мира, заставили пассивно служить какой-то их общей идее.
Радовать в этом открытии могло только одно: ей не грозит психушка. Не нужно ее никуда упекать. Танюшка и Зинка, и Петровы, и Ивановы — все они знают больше, чем Александра. Теперь она удивлялась лишь одному: почему раньше не поняла то, что очевидно.
— Как вы могли? — рыдая, восклицала она. — Как вы посмели лишить меня жизни? Это подло! Подло! Горохов!
Он удивился:
— Что подло? Ты жила в окружении умных, образованных, честных людей. Неплохо жила, и не надо трагедий. Тебе в пору завидовать.
Она метнулась к нему и, сжав кулаки, закричала:
— Завидовать? Но чему?
— Судьба дала тебе шанс. Пользуйся. Ты была бы фабричной работницей, или на рынке колготками торговала бы. Благодаря же судьбе ты сделала отличную карьеру и еще жалуешься. Прекрати реветь! — вдруг гаркнул Горохов.
— И что делать? — опешив и вытирая слезы, спросила она.
— Садись на диван и слушай. Да, ты права, ты имеешь право кое-что знать, раз находишься в этой игре. Более того, ты давно уже в этой игре не пешка. Ход за ходом ты сумела пробиться в ферзи.
— Я не понимаю тебя, — пискнула Ася. — Ты можешь выражаться ясней?
— Могу!
— Тогда объясни, пожалуйста, зачем этот цирк? Ты что, сразу не мог сказать…
Горохов нетерпеливо ее перебив, закричав:
— Что? Что я должен был сразу тебе сказать? То, что спасая Савинову, опытного и ценного разведчика, мы подставляем тебя? Или то, что ты все своей жизнь практически тоже прикрывала все ту же Савинову? Или то, что у тебя нет семьи, нет мужа, подруг, соседей, знакомых? Это я должен был сразу тебе сказать?