Дурная кровь

– Дядя Рене, это тетя Жаннет убила мою маму?
– все-таки решилась спросить я у родственника.

Он закусил губу... а потом произнес:

– Нет ни единого тому доказательства.

Удобный ответ.

– Не увиливайте, дядя!
– взмолилась я.
– Мне не нужны доказательства. Просто скажите мне как есть!

Рене Арно прикрыл глаза и тихо произнес:

– Я полностью уверен, что именно Жаннет убила Анаис. Но, возможно, мне никогда не удастся узнать, каким образом твоя тетя это сделала. Никаких следов магического ритуала в «Белой розе» найдено не было... Хотя мы искали.

Что ж, вот она, правда, Тесса Уайт. И что теперь ты будешь с ней делать?

– У тети имелись на это веские причины, не так ли?
– спустя несколько минут молчания решилась спросить я.
– Действительно веские?

Тетя Жаннет убила человека... Не просто человека, она убила мою мать, собственную родную сестру. Я должна была прийти в ужас от такой новости.

– Да... У Жаннет всегда и для всего есть веские причины...

– А тетя Вирджини бьется в истерике от одного только предположения, что моя мать может каким-то образом оказаться живой и вернуться в Новый Орлеан. Мама ведь угрожала им, перед тем, как уехать?

Вирджини была стервой, тут сомнений не было, но все-таки не казалась человеком, склонным к истерикам на пустом месте.

– Да.

То, что я увидела после аварии двенадцать лет назад, снова встало у меня перед глазами. Разбитая вдребезги машина. Изуродованное, окровавленное тело моей матери... А вот у меня... Черт! Я ведь тогда вообще не пострадала. Ни единой царапины! Настоящее чудо... Или настоящая магия... Тетя Жаннет точно знала, чего хочет, и как этого добиться. Убить сестру и оставить в живых племянницу.

И вышло так, как она того пожелала...

– Она поэтому так возится со мной? Потому что считает себя виноватой в моем сиротстве?

Мимо сновали люди, но мне все равно казалось в тот момент, что время остановилось.

Дядя вяло улыбнулся.

– Виноватой? Едва ли. К тому же, ты ведь уже поняла...
– тут мужчина запнулся. Да, наверняка ему первый раз приходится говорить подобные вещи.

– Что двенадцать лет назад я не доехала бы до Нью-Йорка?
– закончила за него фразу я. Он не хотел делать мне больно лишний раз. Но эта рана не болела. Наверное потому, что за прошедшие дни я уже сжилась с мыслью, что Анаис Дюпон была самым настоящим чудовищем.

– Да...

– Не надо так переживать за меня, дядя Рене, - попросила я, взяв его за руку.
– Я очень благодарна за вашу заботу, но... я выдержу все это. К счастью, я не помню моей мамы. Поэтому это почти что не больно.

Рене Арно тяжело вздохнул и сжал мои пальцы в ответ.

– Будь моя воля, ты бы ничего этого не узнала, - покачал головой он.
– Ты еще совсем ребенок, Тесса. А такие новости тяжело принять даже взрослому.

Я успокаивающе улыбнулась в ответ.

– Для этого мне нужно было никогда в жизни не приезжать в Новый Орлеан. А я все-таки приехала. Не волнуйтесь, я справлюсь.

Родственник кивнул.

– А что с Жаннет?
– задал он пока самый важный вопрос.

И что я могла сказать в ответ? Винить тетю Жаннет мне никак не удавалось. Мне успели слишком уж хорошо объяснить, на что была способна моя мать... И нет, тетя Вирджини все-таки была неправа. Совершенно неправа. Тетя Жаннет не мстила — она защищалась.

Писательница же сказала, что получила силу сразу после покушения. Что мешало ей убить сестру сразу же, как только достаточно пришла в себя? Но нет, Анаис Дюпон прожила еще несколько лет, вышла замуж, родила меня, и погибла только после того, как снова съездила в Новый Орлеан...

– Я... Она моя тетя. Она тоже обо мне заботится. И ведь, убив мою маму, она, по сути, спасла меня... Получается, мне даже обвинять ее толком не в чем...

Дядю Рене, кажется, такой мой ответ успокоил. Или он действительно ожидал, будто я могу объявить войну тете Жаннет, узнав, что она убила мою маму? Но я ведь об этом и так догадывалась... Андре Арно ошибался, когда обвинял старшего брата в том, что он лишил жизни Анаис Дюпон. Мраморный Рене был просто неспособен на удар исподтишка.

Отпустили нас довольно быстро. Да и что мы могли рассказать? Детектив, с которым я общалась, проговорился, что несчастная пролежала в той подворотне не меньше суток, перед тем как мы ее обнаружили... А ведь больше таких идиотов не нашлось... Ну, или же эти идиоты решили просто не звонить в полицию...

Да уж, удачно срезали дорогу, ничего не скажешь.

– Черт, мне теперь как-то стремно после захода солнца гулять...
– пробормотала Мари, когда мы уже ехали обратно.

– Можно подумать, будто что-то на самом деле изменилось, - фыркнул Кройц в ответ.
– Они всегда были рядом.

Близнецы прожигали затылок пса заинтересованными взглядами, но продолжать парень не собирался.

Мари поежилась, будто ей стало вдруг холодно.

– Может, ничего и не изменилось... Но я никогда раньше не видела... ну, подобного.

– Просто раньше они за собой убирали. Вот и все.

Тут в беседу вступил и дядя Рене:

– Но что такого произошло, что теперь они убирать за собой перестали?

Мне это тоже было очень интересно. Триста лет относительной скрытности, и вот теперь мертвое тело едва ли не на всеобщее обозрение выставлено. Я прекрасно помнила, как был оставлен тот труп: прямо под горящим фонарем. Чтобы точно не было даже единого шанса его не заметить.

– Дело передадут в наш отдел, - внезапно сказал пес.

О Господи, у этих ненормальных есть еще и свой отдел в полиции... Было от чего схватиться за голову.

– Может быть, они до чего-то и докопаются. Я созванивался с отцом вчера, он сказал, что хочет просить об аудиенции у принца. Если это несколько зарвавшихся отщепенцев, то принц с ними разберется. Другое дело, если это по велению самого принца их политика изменилась...

– Надеюсь, ты не забудешь сообщить об исходе встречи мистера Кройца и принца?
– произнес дядя.