Душа по обмену

— А ещё я получил кучу сообщений — от мамы, дэйры Найрис, Рэнды, Талмы, Виташа, Гледы Лирен и Мартиона, — перечислял Никей. — Все интересуются, как у нас дела.

Нет, никто кроме папы и мужа не знал о пребывании моей души в другом теле, просто в Рансааре была такая традиция — после ночи Ёхвы, по преданию приносящей беды, близкие люди навещали друг друга или просто обменивались весточками о том, что всё хорошо.

На душе стало тепло от мысли, как много замечательных друзей я нашла в этом, поначалу показавшимся таким чужим и несправедливым мире. Даже с Мартионом мы поддерживаем практически семейные отношения при том, что именно он теперь возглавляет род Дорган. Оказалось, что слабый дар у парня был только по документам и по прихоти моего деда, а на самом деле в плане магии он значительно превосходил того же Эртана, да и остальных мужчин своей семьи.

— Ещё эйра Майгорс написала. Приглашает на день рождения сына, — продолжал сыпать новостями муж, вызвав очередную улыбку.

Я помогла портальщице, как и обещала. Правда, потребовались усилия ещё одного проводника из королевского госпиталя, и теперь она тоже была частым гостем в нашем доме. Собственном. В замке мы давно не живём. Когда дела в бизнесе у Никея пошли на лад, предпочли построить свой дом — не такой огромный, но гораздо более уютный. На берегу моря, которого мне так не хватало. В Краснодаре я его не ценила, а здесь могла часами бродить по пляжу и просто слушать шелест волн. Но, разумеется, в родовом замке Блордраков мы бывали регулярно, навещая родных Никея.

— Это весь список? — поинтересовалась, пытаясь выскользнуть из крепких объятий мужа. Там ведь папа ждёт — нужно одеться. Никей не отпустил и со вздохом сказал:

— Не весь. От короля тоже весточка пришла. Нас ждут во дворце на какой-то там торжественный приём.

Я тоже вздохнула, официоз мне по-прежнему не нравился, а во дворце, как всегда, будет масса народа, но от этого приглашения не откажешься. С молодым королём мы тоже поддерживали отношения. Услышав, о нашей роли в его судьбе, он сам инициировал встречу, чтобы всё узнать из первых рук. На тот момент это был растерянный, но не по годам мудрый подросток, чувствующий себя не в своей тарелке. Нашу поддержку и подарок Никея — ручного детёныша шерзорнга он оценил высоко, с тех пор в королевский дворец нас приглашали даже на мероприятия, проходившие в узком семейном кругу.

Мальчику, выросшему среди представителей других миров и знающему о магии лишь понаслышке, понадобилось время, чтобы адаптироваться к новым условиям и резким переменам в жизни. Но он справился, благо рядом была бабушка — единственная, кто выжил из членов королевской семьи, не считая сына-преступника. Она помогала внуку освоиться, и была регентом, пока он не взошёл престол.

Он стал полноправным королём в семнадцать лет, и многое изменил к лучшему. У безродных, но талантливых и целеустремлённых людей появился шанс добиться успеха и продвижения по карьерной лестницы. А с жителями долины Шаад наладилось более тесное сотрудничество. Целители даже начали проходить у них практику, перенимая иномирные методы лечения и реанимационных мер без применения магии. Мы с Никеем там тоже не раз побывали, потому что он в числе первых изъявил желание всему этому научиться. Всё-таки, как и предсказывал, муж иногда сожалел о потерянном даре целителя, когда болели мы с детьми или другие члены семьи.

Расследование деталей убийства королевской семьи и последовавшего за этим переворота продолжалось около года. Все причастные были установлены и наказаны пожизненным заточением в дорплеозы. А Блордракам вернули часть состояния, конфискованного за «измену» главы рода. Роль Доргана во всей этой истории удалось установить, только получив доступ к воспоминаниям короля. Оказалось, декан действительно был в числе организаторов и идейных вдохновителей переворота. Но подробностей выяснить не удалось. Дед следов не оставил, а в ночь, когда он пришёл за мной, был отравлен храмовник Тайруш, что вряд ли можно считать простым совпадением. Скорее всего, змей избавился от своего доверенного лица, как от опасного свидетеля.

Тайруша было жаль, хотя безгрешным человеком тот не являлся. Подозреваю, именно он тогда в школе ментальным воздействием загнал меня на крышу и заставил упасть. Видимо, Дорган, узнав о возвращении души в тело, испугался, что я всё вспомню и велел меня убрать, но когда проявился дар проводника, решил оставить в живых и использовать для своих целей. В любом случае это только догадки, которые ими и останутся, ведь даже Мартиону ничего неизвестно.

За дверью снова стало шумно, смех сменился многоголосым радостным визгом, затем какой-то вознёй.

— Эм… у нас ещё гости? Деместа с Эрнисом вдвоём обычно звучат потише, — уточнила я, прислушиваясь.

— Да. Джамис с семейством пожаловал, — сказал Никей, неохотно отпуская меня и поднимаясь. — Все ждут тебя. Одевайся и будем завтракать.

Джамис, навещавший в госпитале брата, встретил там Ридию, с которой танцевал на дне рождении матери. Не знаю, как получилось, но эта парочка вскоре стала неразлучной. Через год они поженились и сейчас растят уже троих дочерей, младшие из которых почти ровесницы наших близнецов и неизменные участницы всех их проказ.

К счастью, никто из наших детей и племянниц не унаследовал дар проводника. Я очень люблю свою профессию, но боюсь даже представить, что им придётся пережить то, что пережила я. Вдруг ещё какой-нибудь коллекционер проводников вроде Доргана объявится? Деместа, как и отец, природница и целительница. Она обожает шерзорнгов и много времени проводит на ферме. А любимые игрушки Эрниса — все виды оружия. Он уже заявил, что будет учиться только на боевом факультете и станет карателем, как дедушка. Сын унаследовал фамильное упорство Бордраков и Дорганов вместе взятых, так что можно не сомневаться — своей цели он обязательно добьётся.

— Хорошо, сейчас приду, — улыбнулась я, сладко потягиваясь и выбираясь из постели. Никей поцеловал напоследок и вышел. Шум за дверями начал стихать и вскоре переместился в сторону гостиной.

Я быстро привела себя в порядок, но прежде чем выйти к гостям, по привычке подошла к окну и в который раз залюбовалась открывшимся пейзажем.

Справа — бескрайнее голубое море, простирающееся до линии горизонта. Слева — белый песчаный пляж, почти как в междумирье, а чуть поодаль начинается яркая сочная зелень деревьев и пёстрая палитра чудесных цветов, растущих в нашем саду. Но ярче их всех розовеет молодое деревце иргаля, непонятно откуда здесь взявшееся. Мы его точно не сажали.

Что ж, пусть растёт, не жалко. Я всё ещё недолюбливаю его запах, но в целом отношусь спокойно. Растение ведь ни в чём не виновато. Для нас с Никеем — это просто красивое дерево и ничего больше. Желания сорвать иргаль, чтобы проверить свои чувства ни у меня, ни у него ни разу не возникло. Зачем, если всё и так ясно и никаких доказательств не требуется.

Конец