Душа в тротиловом эквиваленте
Шрифт:
Сквозь гул доносится обрывок фразы '...is over!'. Включена цепь подрыва. Вспыхивают лампочки над надписью 'firing'.
Навигационная аппаратура в самолете фиксирует отклонение от курса на два километра. Приказ - приказом, но лезть в это адово пекло ближе желающих нет. С расстояния в 112 километров видно, как под плотным слоем облаков вспыхивает белая точка. Через полторы секунды это уже ярко-белая полусфера, которая быстро растет. Немыслимый жар испаряет облака. По океану мчится кольцо ударной волны. Полусфера становится оторванным от земли диском, из-под которого видно нестерпимой яркости сияние.
Диск
По большому счету, это совсем не бомба. Да и что путного можно было сделать по схеме Теллера-Улама? Вес устройства 82 тонны, большая часть которого приходится на холодильные установки. Высота - с трехэтажный дом. Никуда не денешься, дейтерий до момента подрыва необходимо хранить в жидком состоянии.
Расчеты показали, что тротиловый эквивалент составил 10, 4 мегатонны с точностью до 500 килотонн. Грубо, это 800 Хиросим. Хотелось больше, но генералы с большими звездами довольны - самая богатая страна мира ясно намекнула, что произойдет с любым государством, покусившимся на ее могущество.
Информационные агенства только завтра разнесут информацию по всему миру. Память о двух японских городах свежа. Люди, представив себе близких, уходящих в небытие, в адский огонь термоядерной реакции, вздрогнут.
Даже во сне я до боли сжимаю кулаки - абсолютная память это не только преимущество. Временами, даря вот такие картинки, она становится моим проклятием. Успеть, предстоит столько всего успеть!
Отпустило. Проваливаюсь в сон. И тут же меня трясут за плечо.
– Вставай, маленький, завтрак скоро!
– Который час?
– я трясу головой, пытаясь избавиться от ночных кошмаров.
– Шесть утра, как ты и просил! Вставай, маленький, вставай...
... Западная Украина. Станция Чоп. Рядом - три страны. Езжай, куда пожелаешь!
Беседуют двое солдат - пограничников.
– Что ж это такое делается? Прошлую смену три литерных с попами, в эту смену уже четвертый. И все разные! Одни в черных пинжиках с волосами, курчавые такие, другие в рясах, третьи в каких-то халатах. Цирк, да и только! Что, снова за веру гонения начались? Храмы рушить будут?
– Темный ты Магомедов, совсем газет не читаешь! Вот, даже простое слово пиджак выговорит не можешь. Ну-ка повтори: пиджак.
– Пиджак.
– От це гарно!
– Не надо смеяться, Ветренко, лучше расскажи, что да как. Магомедов читает плохо, понимает хорошо!
– Верить у нас никто не препятствует. Закон такой есть. Если твой туман в мозгах другим не мешает, так и верь себе на здоровье. Хоть в бога, хоть в черта, хоть в грай вороний! Только вот какое дело... Слыхивал я, что в ваших краях есть такие злые шаманы, что по людским внутренностям гадают.
– У нас нет. Дальше, в горах, может и есть, не знаю.
– Не важно. Главное, чтобы рядом поклонники таких верований не жили. Не люблю я, когда по моим кишкам кто-то погадать собирается, - с этими
словами Ветренко вытаскивает смятую вкладку к 'Комсомольской правде'. Вот, почитай, Магомедов.– Расскажи лучше, Ветренко, у нас школа плохой был. Тут учусь.
– Тогда слушай. Никто не против евреев. За Левушку Когана я сам кому хошь сопатку сверну! Но есть у них вредные ребята, то ли левиты, то ли раввины. Не суть. Им и предложили ответить на несколько вопросов. Есть у них такая вредная книжка, называется 'Шулхан Арух', что в переводе значит 'Накрытый стол':
Закон 2. Акумы не должны рассматриваться евреями как люди.
Закон 14. Накануне Пасхи каждый еврей обязан читать молитву Шефох, в которой взывают к Богу, чтобы тот излил свой гнев на гоев.
Закон 15. В праздничные дни нельзя варить для акума и собак.
Закон 24. Деньги акумов суть добро бесхозяйное, и каждый , кто пришел первым, завладевает им.
Закон 55. Всегда хорошее дело - урвать что-нибудь у акума.
Достаточно?
– спросил Ветренко.
И, переведя дух, добавил:
– В их понимании, гои или акумы - это мы с тобой, Магомедов.
– Помойка на том столе! Не надо нам такое накрывать! Это ж чистые фашисты, только еврейские! Резать, однако, надо!
– раздувая ноздри, вытолкнул из себя слова Мамедов.
– Их спросили, они ответили. Пусть едут. Соврать теперь, сам знаешь, ни у кого не получится. И резать никого не надо. Зачем грех на душу брать? Мы их Западу лучше подарим. Пусть там чудят, - ответил Ветренко.
– Но там же не только евреи, там и попы есть. Мулла видел. С ними-то как вышло?
– продолжал допытываться Магомедов.
– У них тоже спросили, только о другом.
Петренко вновь развернул сухо шуршащий в руках лист серой бумаги.
– 'Считаете ли вы правильными следующие высказывания:
1. Из псалма 137, который прославляет страшную месть: "Блажен, кто воздаст тебе за то, что ты сделала нам! Блажен, кто возьмет и разобьет младенцев твоих о камень".
2. Совет святого Петра слугам в Первом послании Петра (2:18): "Слуги, со всяким страхом повинуйтесь господам не только добрым и кротким, но и суровым".
3. "А учить жене не позволяю, ни властвовать над мужем, но быть в безмолвии" (Первое послание к Тимофею, 2:12).
4. Бог обращается к Аврааму и приказывает принести в жертву его сына: "Бог сказал: возьми сына твоего, единственного твоего, которого ты любишь, Исаака, и пойди в землю Мориа и там принеси его во всесожжение на одной из гор, о которой Я скажу тебе" (Бытие, 22:2).'
Вот тебе, Магомедов, еще одна история, от которой стынет кровь. Из книги Судей Израилевых. В ней израильтянин, осажденный в доме разгневанной толпой, отправляет свою наложницу успокоить людей: "Тогда муж взял свою наложницу и вывел к ним на улицу. Они познали ее и ругались над нею всю ночь до утра. И отпустили ее при появлении зари. И пришла женщина пред появлением зари, и упала у дверей дома того человека, у которого был господин ее, и лежала до света. Господин ее встал поутру, отворил двери дома и вышел, чтобы идти в путь свой: и вот наложница его лежит у дверей дома, и руки ее на пороге. Он сказал ей: вставай, пойдем. Но ответа не было [потому что она умерла]. Он положил ее на осла, встал и пошел в свое место" (книга Судей Израилевых, 19:25-28)