Душегуб
Шрифт:
— Сюда нельзя было…
— Ну-ка погоди, — отстранил я кудрявого напарника. — Чего ты здесь делаешь?
Поджатые губы и воздетые в потолок глаза Чедвера выразили целую гамму недоумения. Осталось только пожать худыми плечами и ответить:
— Я договорился с Кейт… на ретрансляцию… ну, ты должен был помнить: когда зелёное всё…
— Мать твою, понимаю, на кой хрен ты здесь! — двинулся я на мутанта с целью схватить его за грудки. — В доме никого — тебя не учили не соваться в квартиры, пока хозяев нет?
Не обращая внимания на лапищи, сжавшие его воротник,
— Нет. Не поверишь, Марк, мои родители меня вообще не воспитывали…
Хотел он добавить что ещё или нет, но меня вдруг взбесило настолько, что просто не удержался: дал по морде от души. Пока плюющая кровью паскуда растягивается на полу, приготовился добавить с ноги.
Спас Харона Сэм, вставший меж нами и легко отстранивший меня. Малыш буквально повис на мне, чтобы удержать рвущуюся злобу:
— Марк, успокойся немедленно! Зачем ты его бьёшь?
В самом деле, забыл пояснить причину вспышки ярости. Выплюнул злобу и отскочил в противоположный угол комнаты. Пар от меня должен плотными клубами идти. Харон быстро поднялся, вытер кровь из носу и язвительно улыбнулся — зубы сжались с желанием раздробить друг друга.
Первым начал я:
— От тебя перегаром не пахнет! Ты вчера не был в баре?
— Не был. Ты, наверное, на моём стульчике посидеть успел…
Вновь Сэму пришлось бросаться мне наперерез. Фигура Харона пылает яркой желанной мишенью!
— Где ты был ночью?
— Секретик!
— Да я тебя!
— Марк!
Сэм успел вспотеть от недолгой борьбы с резко превосходящим по весу мной. На лице недоумение с еле заметным налётом решительности. Бойкий малец подтолкнул меня к двери:
— Надо переговорить.
Еле совладал с ногами и уговорил себя убраться в коридор. На ходу исторг из себя двойника, чтоб присмотрел за Чедвером. Наедине Сэм разразился истерикой:
— Марк, объясни, почему ты вздумал бить Харона? Понимаю, он — скотина та ещё…
— Сэм, я практически уверен, что Душегуб — это он!
— Чего? — изменился в лице кудрявый полисмен. — Это… ты с чего это взял?..
— С чего? Молодец, правильный вопрос! Внешность — подходит, мотив этому идиоту не нужен, вчера ночью он чуть ли не впервые в жизни не нажрался в смерть, и как ты думаешь, для чего?
Черты лица Сэма потекли подобно расплавленному воску. Он запустил пальцы в кудри с такой силой, словно решил вырвать ненужный клок. В попытке подобрать слова, он истерично замахал руками не хуже перевёрнутого на спину жука:
— Что за чушь? Это ни о чём не говорит! Ты разве не понимаешь?
Надо включить мозги… Стоп, да главной моей уликой является желание засадить подвернувшегося под руку подонка. Нервы дрожат и гудят, как расстроенные струны. Не будь рядом верного Сэма, маленького соглядатая за моим разумом, наворотил бы. Избить Харона — это блажь, но избить Харона — это даже хорошо. А вот записать его в Душегубы…
Словно протрезвел.
— Ты прав… Я чего-то перенервничал…
— Ещё бы, тебе по голове дали.
— Без намёков, Сэм!
Отодвинув в сторону мальца, я влетел в кабинет, одновременно растворяя двойника,
перед которым вовсю кривлялся Харон. Указал бородатому на стул:— Садись, показывай свои зелёные карусели, а потом вали отсюда!
Глава 9 Безутешная мать
На пороге появился взъерошенный дистрофик лет пятидесяти. Пока стучался к нему, успел отбить кулак. Если мы пришли по адресу, то перед нами стоит…
— Кондрат фон Цайнхазер?
— Это я, — через силу выдохнул на меня облако спиртовых паров хозяин дома. — Чего?
— Нам сказали, вы торгуете книгами.
Сомневаться в логичности своих слов более чем приходится: чтобы этот алкоголик с насыщенными синяками продавал книги… Верится с трудом, но не верится, чтобы шериф решил пошутить.
Кондрат не ответил, опустил глаза. Спустя какое-то время пришло понимание, что он элементарно заснул.
— Господин фон Цайнхазер! — пробудил я лохматого громким выкриком.
— А? Что? Свиньи?
— Нет, я по поводу книг.
— Зачем мне книги? — пробормотал он невнятно. — Я сам книжками торгую!
— Так вот мне нужна одна, — приходится постоянно повышать голос, чтобы докричаться до алкоголика. — Словари у вас есть?
— Глянем…
С танковым грохот букинист исчез за дверью. Осознавая, каким, должно быть, дураком сейчас выгляжу, я обернулся за поддержкой к Юрико. Та сочувственно пожала плечами и вернулась к наблюдению за преследователями.
Они объявились с утра: девять хмурых мужчин, очевидно, работников лесопилки, следует за нами по городу неотступно. Зачем-то прячутся за домами, изображают праздношатающихся, когда никаких сомнений о их цели не возникает: Иоанн Леквер послал карательный отряд. Гораздо быстрее, чем мог предполагать.
Стоит задаться вопросом: что же делать?
Повезло, что запойного торгаша не сморил сон, и он выволок целую коробку потрёпанных томов. Поковырявшись, я выбрал словацко-английский и чешско-английский словари. В вымерших восточноевропейских странах я не силён, да и никто не смог подсказать национальность Гангейлов. За книги пришлось отдать пятьдесят звонов.
— Идём, — окликнул я напарницу.
Преследователи поплелись следом. Юрико без конца вонзает локоть мне в бок, чтобы я перестал оглядываться. Пытаюсь, чтоб меня…
Надо отвлечься. Прокрутим в голове последние найденные улики: в доме Хэллуэйн мы не обнаружили ничего интересного кроме большого числа горшков со скрюченными высохшими растениями, а исследование образцов показало, что возбудителей Немаина нет. Даже на наркотиках, которые, тем не менее, остаются интересной зацепкой.
С помощью словарей попробуем расшифровать содержимое дневника, найденного в доме Гангейлов, а потом…
— Эй, вы двое!
Я рефлекторно схватил рукоятку пистолета, опередив в этом даже коллегу. Девятерых громил это не смутило: разойдясь полукругом, они решительно принялись окружать нас. Шустрые ребята забежали за спину, и кольцо сомкнулось.