Душегуб
Шрифт:
— Они отчётливо видели, как мужчина крал детей?
— Нет, Васкер и Катарина сообщали о подозрительных мужчинах, появлявшихся близ места преступления, а Кейт и Уолтер видели напавшего и он был мужчиной!
— Мне нравится слово «подозрительный»… Его надо найти и побить…
— Слушай! — не стерпел я. — Ты-то откуда узнал?
— Лично от одного «подозрительного мужчины», - упёр руки в колени Винчи.
Он наклонился чуть вперёд и продолжил:
— А когда было совершено нападение? Ночью, готов спорить…
— Намекаешь, что они могли ошибиться?
—
— Допустим, свидетели могли ошибиться… Но тогда Алиес должна была всё знать о ходе расследования, — выложил я свой лучший аргумент. — Она в другом городе живёт, о чём вообще речь?
Винчи хмыкнул и отвернулся в сторону разбитого окна, вгляделся в лес. Ответил он, так и не отведя взгляда от стены деревьев:
— Тим должен был передать, что я видел её позавчера. В лесу, в ста метрах от моего дома. Сегодня утром Сибы недосчитались девочки — делай выводы.
— Да пусть она хоть каждый день сюда ходит! Быть в курсе происходящего всё равно не получится!
— Здравое замечание, Марк, — кивнул лысый, снова вонзая в меня суровый взгляд. — Это единственное, что тебя смущает?
— Эй, одно совпадение ещё ни о чём не говорит!
— Тогда я расскажу тебе о её словах, — сцепил руки в замок Винчи, коим подпёр щетинистый подбородок. — Когда я заговорил с ней о других жертвах, она ответила: «Так им и надо!» или «Пусть другие помучаются так же, как и я!», я услышал много всего.
— Ну, знаешь, месть за сына…
— Это просто надо было слышать. И чуть-чуть задуматься.
В этот самый момент на ум приходит мысль, что Винчи темнит. Не знаю, что мне мешает, но я совершенно не хочу ему верить.
— И она убила Энгриля?
— Эта мутантка быстрая. Такая с десяток уложит, прежде чем те расчехлить стволы успеют. Или я неправ?
— Насколько мне известно, — облокотился я на край стола, — в хищническом состоянии Алиес дичает и полагается только на когти и зубы, а не на оружие.
— Это насколько тебе известно…
— А тебе?
— Врать не стану: тоже есть сомнения, что дамочка стала бы пользоваться пистолетом. Кто знает…
— Вот именно, Винчи! — ткнул я в собеседника пальцем. — Я больше не могу хватать абы кого.
— Серьёзно? То-то вся Гавара поговаривает, что ты первого встречного готов в петлю засунуть, лишь бы стать снова полицейским. Жители неправы?
— Неправы.
— Посмотрим… В любом случае, я дал повод как минимум допросить подозреваемую.
Я поднялся, подошёл поближе, дабы заглянуть в глубину глаз Винчи. Что-то не ожидал настолько конструктивного разговора с ним. Опять же, он слишком сдержан, что сильно настораживает:
— Думал, ты уже расправился с ней.
— Зачем мне делать вашу работу? Я потратил много времени, так что не намерен марать руки… бесплатно.
— Вот оно что. И с че…
— Алиес Зунтер нет дома уже давно, — перебил меня стремительным ответом Винчи, — Я каждые полчаса проверяю. Признайтесь, что самим вам её не найти, а если вы упустите такого кандидата, местные не простят.
Шах и мат, Марк.— Всё продумал, вымогатель? — засунул я руки в карманы.
Невысокий мутант спрыгнул со шкафа, чтобы повторить мой жест. Лицо донельзя спокойное.
— Что скажешь? А то я могу плюнуть и пойти искать Кетрин, за это тоже платят…
Уж не знаю, всё ли я продумал, правильный ли сделал вывод, но ответил именно тем вопросом, который от меня и ожидал услышать Винчи:
— Сколько?
— Три сотни.
— По рукам.
Принёс Дамосу всё, что заказывал: пару лепёшек, у которых вкуса вообще нет, зато почти не черствеют, огурцы — у нас растут плохо, да хороший кулёк изюма. На лесопилке выплатили зарплату — скоро щедрые покупатели повалят саранчой.
Я разложил всё на прилавке перед окошком:
— Так, лепёшки по два, огурцы — плюс пять, за изюм — четыре, итого: тринадцать звонов, Дамос.
— Монеты грязные… — виновато брякнул тот, протягивая горсть мелочи.
— Ерунда, все грязные суют, один ты смущаешься.
Перепроверить сумму всегда следует, даже если имеешь дело с проверенными людьми или хорошими знакомыми. Некоторые попросту не умеют считать и дают неправильную сумму. Излишки я, чтоб мне второй глаз выбили, честно возвращаю. Обманывают людей ничтожества, а ничтожеств нужно рубить лопатой на куски. Живьём.
Скрипнули петли, и в магазин ворвались сразу двое друзей Дамоса. Оба тяжело дышат.
— Вот ты где! Быстрее, столичные уезжают!
— Уезжают? — судорожно стал распихивать покупки по карманам Дамос. — На чём это?
— Лошадей им дали! — потащили товарища торопыги. — С ним полицейский, так что завалить не получится. Дали Хампу листочков — у нас пять лошадей. Проследим за ними.
Лесорубы убрались. Сучьи дети, даже не постеснялись при мне обсуждать свои чёрные дела. Знаю я про их непростое отношение к приезжим, сам их не жалую, но про убийства как-то не принято на людях говорить.
Как бы несчастливый страж порядка не вляпался за компанию… Выгораживать этого Леквера не буду, сколько бы неприятностей это мне не доставило.
Чтобы не шлёпать по грязи предусмотрены вмятые в землю доски, я допрыгала до двери и постучала. Глухая тишина провисела не меньше минуты, прежде чем где-то в глубине дома загромыхало. Топот слона пронёсся из дальнего угла к двери, а через мгновение Марк открыл. Сразу начал рассматривать улицу позади меня:
— Тебя опять оставили одну?
— Тим решил, что какое-то время могу обойтись без конвоя.
Здоровяк задумчиво уткнулся в носки ботинок, пожал плечами и отступил в сторону:
— Входи.
Проходя мимо Марка, я не могла не учуять странный запах, смутно знакомый, но достаточно редкий. Что-то из детства…
Полицейский неуютно поёжился под моим взглядом:
— Ты чего?
— Нет, ничего, забудь.
— Ладно. Я как раз ужинать собирался, ты будешь? — протопал хозяин дома на кухню.