Душеприказчик поневоле
Шрифт:
— Спасибо, мальчики. Хотите перекусить? — она сменила гнев на милость. — У меня как раз запеканка подошла.
Конечно, мы согласились.
Пока шли, я все косился по сторонам, пытаясь найти подтверждение словам Санька о смерти в другом месте.
Но ничего толком не заметил. Вроде чувствовал что-то тоскливое, а где, так и не понял.
Тетка поставила перед нами щербатые тарелки с красивым узором, на которых лежали маленькие кусочки запеканки. Рядом появились мисочки с вареньем.
Желудок радостно сжался, предвкушая сладкое.
С трудом прожевав и выдав длинную благодарственную речь, мы вышли во двор.
— У тебя еще бутерброды остались? — с тоской спросил я, пытаясь сглотнуть вязкую слюну.
— Нет, мы все съели, но можем по дороге зайти на рынок, там всегда продают пирожки по две копейки.
— Отличный план, так и поступим! — ответил я осматриваясь.
Мы стояли на краю сада, где веселились дети. От созревающих яблок шел густой аромат, ветерок приятно охлаждал тело, в воздухе все звенело от детского смеха.
Во дворе носились трое мальчишек и две девчонки. Наверное, дети Евгения Алексеевича. Для них здесь была целая площадка: качели, песочница и даже деревянные снаряды. Правда, сейчас все выглядело плачевно. Перекладины сгнили и развалились, песок лежал повсюду ровным слоем, даже скамейки и те было сломаны.
Печальная картина. Но идея хороша. Нужно предложить Михалычу что-то такое сделать.
Подумал и сразу скривился. Не привык еще, что он умер.
— Догоняй! — звонко крикнула девочка в красной косынке и бросилась бежать к яблоням.
За ней рванул ее брат, загорелый дочерна и голый по пояс. На вид он был младше ее, но это не мешало ему настигнуть подругу в долю мгновения.
— Слушай, а как в завещании звучал текст про землю? — спросил я Санька, который, как и я, наблюдал за игрой.
— Надел возле реки Кривой, со всем, что там находится: лесом и поляной, я завещаю Александру Владимировичу Карасеву, — процитирован Санек. — А что?
— А вдруг там домик стоит?
— Тогда бы он должен о нем тоже написать. Это же, по сути, тоже имущество.
— Не совсем. Вот в документах на нашу избу написано: дом столько-то квадратов и прилегающие постройки. То есть нет разницы, какие именно. И у него в бумаге так написано: «всем, что там находится».
— Так не должно быть.
— Дядька твой мог так землянку сделать, да клад закопать! — понизив голос, сказал я.
Санек задумчиво на меня посмотрел, а потом поднялся и пошел в дом. Вернулся через двадцать минут, когда я уже устал отказывать детям в догонялках.
— Вот, копия завещания, — он протянул мне мятую бумагу. — Мой экземпляр.
На ней был изображен кусок карты с местом, где находился участок.
— Такое чувство, что ты его получил в бою. Только капель крови не хватает. Тетка не хотела отдавать?
— Скорее она его сама смяла и хотела выкинуть, — раздраженно дернул плечом Санек. — Хочешь, можем сейчас туда пойти, за полтора часа дойдем.
—
А зачем ему этот участок, да еще так далеко?— Кто его знает, — он огляделся и спросил. — Ты так ничего и не заметил?
— Нет, — я развел руками. — Наверное, действительно, сразу перешел, без задержек.
— Жаль.
— Выше нос. Мы там с тобой сруб поставим. Или летний домик из досок. Будем туда приходить.
— Зачем это еще?
— Да леший тебя забери! — выругался я. — Там речка рядом, значит, рыбалка. Лес — это грибы. Придем туда с ночевкой, порыбачим, уху сварим.
— А, вот ты о чем, — с тоской ответил он. — Это хорошо. Только надо сначала посмотреть, где это. Может там болото. Или деревья стеной.
— От твоих слов молоко может скиснуть! — зло отозвался я.
— Я все про книги думаю. Куда они делись?
— Кстати, хороший вопрос. В доме деньгами не пахнет. Ладно, раз здесь я ничего не нашел, пошли до речки. Хоть искупаемся.
Санек кивнул и пошел за рюкзаком, оставив меня на растерзание малышне. Они пытались меня победить, навалившись всем скопом! Даже умудрились повалить за землю. А я только был рад отвлечься от дурных мыслей.
Именно тогда я понял, насколько ценны человеческие эмоции. Постоянное раздражение, позорно прячась, уступило простому искреннему смеху.
И когда вернулся Санек, мне было немного жаль покидать эту площадку. Поставил себе пометку на память, что, если будет время, обязательно помогу восстановить тут все.
Друг долго смотрел на документ с картой, что-то бормотал себе под нос, а потом поднял голову и махнул рукой в сторону сада.
— Так будет быстрее, — начал он, но не успел договорить, как раздался грохот и окно с кухни широко раскрылось.
— Эй, молодежь, куда собралась? Вам нечего делать в саду! Яблоки мне еще потопчите! — крикнула Раиса Андреевна, недобро глядя на нас.
— Мы будем очень осторожны. Яблочки у вас в этом году так сладко пахнут, что я не удержался и предложил Виктору покинуть вас через сад.
Но в это раз лесть никак не смягчила грозную тетку, и нам строго велели выйти через переднюю калитку.
— Уже и на сад нельзя посмотреть, — проворчал Санек. — Дядька там выращивал особый сорт, который сам вывел. Яблоки просто медовые! И как раз должны уже созреть.
— Прям не родня, а стан врага! — отозвался я. — Давай сейчас круг сделаем, и все равно поглядим на твои хваленые яблони?
— Не мои, а дядьки, — машинально поправил меня он. — Если тебе прям хочется, то давай.
Мы неторопливо обогнули дом и под тяжелым взглядом Раисы Семеновны вышли за калитку.
— Она мне сейчас дыру в спине сделает! — мрачно ответил я не оборачиваясь.
— Впервые ее такой вижу.
— Горе меняет человека. Теперь ей одной воспитывать такую ораву детей.
— С чего ты взял? Это не все ее. Только девочка та, что с красным платком. Остальные племянники.
— Даже так?! Такая огромная семья?