Душеприказчик поневоле

— А они у вас в семье, самый ценный источник информации. Ладно, начну с него.

— Будь осторожен, сынок, — тихо сказала Светломира. — Я постараюсь найти других Васильевых, как ты просил.

— Хорошо.

Я уже собрался уходить, как вдруг вперед вышел Игорь Смирнов.

— Виктор Викторович, разрешите обратиться?

— Слушаю тебя.

— Есть какие-то движения по моему делу?

— Посылку я отправил, теперь только ждать. А что, надоело здесь болтаться?

— Никак нет! Неспокойно как-то на душе.

— Грета, — я повернулся к беловолосой, — что значит, если душе на душе неспокойно?

— Ты иногда так скажешь, что я даже не знаю, что ответить! — вздохнула она на мой невольный каламбур. — Ожидание даже здесь томительно. Не слушай его. Как все исполнят, так и перейдет. Ты свою часть сделки уже выполнил.

— Вот так, Игорь, потерпи. У меня не будет в ближайшем времени выяснить все, но я про тебя не забуду.

И только я это сказал, его окутала серебристая дымка, и он тревожно закрутил головой.

— Видишь, всему свое время, — пожала плечами Грета. — Может, присядешь, а то опять приступ будет.

— Нет, мне уже лег…

Я недоговорил. Грудь пронзило острой болью, слова застряли в горле, и я медленно осел на землю.

— Я же говорила, — без тени сочувствия произнесла Грета. — Игорь, в добрый путь, служивый.

Призрак ей не ответил, потому что уже исчез.

— Почему же так плохо-то? — прохрипел я поднимаясь. — И почему так только здесь?

— А что, в прошлый раз такого не было? Марьяна-то исчезла, я видела.

— В том-то и дело, когда она ушла, я нормально это пережил. Наверное, на Изнанке ближе к душе и поэтому ярче ощущения.

— Давай, иди уже обратно, смотреть уже тошно на твою зеленую физиономию.

Я кивнул и прикрыл глаза, возвращаясь в свою спальню. Вот теперь точно пора отправляться в путь.

* * *

Дорога до столицы заняла не так много времени, как я думал. Вроде когда меня везли в Васильевку, мне казалось, что прошло больше пару суток, а тут за одни добрался.

Сам город не сильно меня поразил, ведь я его еще помнил. Да и прошло всего два года.

Накинув капюшон на голову, я поймал коляску и прокатился мимо отцовского дома.

И увидел грандиозные руины. От дома практически ничего не осталось: стены, крыша, пустые глазницы окон и груды мусора.

От такого меня взяла лютая злость. Вот как так можно обращаться с чужим имуществом?! Но сразу одернул себя. Это уже все чужое, Селивановское. Если этот леший не соврал про документы.

С одной стороны, я верил в историю, что какой-то там прадед мог проиграть собственность в карты, но не верил, что все так просто.

Отпустив возницу, я прогулялся вдоль забора. Везде стояла охрана, и просто так проникнуть внутрь у меня сейчас не получится. Нужно дождаться ночи. Но у меня, как и у любого другого ребенка, есть заветное место, через которое я свободно проберусь на задний двор.

Вокруг все дышало беспросветной грустью, мрачной и тяжелой. Мне было жалко этот некогда красивый дом, ставший невольным предметом спора двух властных семей.

Да еще и сердце защемило от боли и обиды. Все же гад этот Селиванов! Не он строил, но вот взял и сломал. Придушил бы гада.

Покрутившись еще немного времени, я свернул в ближайшую пекарню, чтобы подкрепиться. Бабкины пирожки кончились еще утром, и живот сводило от голода.

Кое-как запихав в себя не особо вкусную выпечку, я отправился в сторону имения младшего брата отца. Идти пришлось долго, территория здешних владений шибко большие.

Но так или иначе, я все равно оказался у нужной калитки, в которую как раз открывала румяная женщина.

— Доброго дня! — сказал я ей. — Вы не подскажете, Валерий Семенович дома?

— Ой! — она аж подскочила, — вы меня напугали. Нет, его сиятельства нет. А у вас какой вопрос?

— Да вот, получил письмо от отца, что нужно проведать его племянника здесь. А когда он будет?

— Вы знаете, — она огляделась по сторонам, — Валерий Семенович пропал. Уехал два дня назад и до сих пор не вернулся. Домашние стараются об этом не говорить, но, кажется, его похитили.

— Какой кошмар! Надеюсь, все сложится благополучно, и он вернется.

— Уж не знаю, супруга его Олеся Михайловна уже все глаза выплакала.

— Тогда, думаю, не нужно мне заходить, в такой-то момент.

— Это точно. Хорошего вам дня! — она махнула рукой и пошла в сторону рынка.

А я задумался. Если он не появлялся на Изнанке, значит, еще жив. Но тогда, где он? В этот момент я вспомнил гнетущую атмосферу, когда смотрел на дом отца.

Неужели это была не грусть, а ощущение чей-то будущей смерти? Нужно все проверить.

Пришлось снова ловить коляску и ехать обратно.

На этот раз я прислушивался к себе внимательнее. Шел вдоль забора и медленно дышал, стараясь уловить грань между двумя мирами.

Вокруг давно уже стемнело и зажглись редкие фонари. Моя фигура с капюшоном смотрелась странно, но что поделать?

Мне повезло на второй раз. Свернув на соседнюю улицу, я четко ощутил мрачный зов смерти. Кому-то было очень плохо.

С моего места я мог увидеть только кусок стены и заколоченное окно. И тут темнота сыграла мне на руку: среди досок я увидел тонкие лучики света.

Это было единственный освещенный угол во всем доме. Значит, там кого-то держат, и вряд ли кормят плюшками. Неужели там брат отца?

Я отлично помню, что смерть близкого человека ощущается сильнее. Возможно, именно поэтому я смог почувствовать страдания Валерия Семеновича.

Нужно его спасать!

Я прокрался до заветной дырки между прутьями и обрадовался, что забор так и не поменяли. Правда, возникла другая проблема. Здесь я лазил, когда мне было всего пятнадцать, а сейчас я стал крупнее.

С минуту подумав, я все же решил перелезть через ограду. Мне активно помогал Вениамин, который продолжал неотступно следовать за мной. Он поднял вокруг темные вихри и, как я понял, скрыл меня от случайного взгляда.