Душеприказчик поневоле

— Я тебя проверял, — не смутившись, ответил он. — Тогда сам читай, и я за тобой буду все записывать. Это что? Птицелов?

— Рябина! — призрак начинал злиться. — Надеюсь, значение слова «хрусталь» тебе объяснять не нужно?

— Успокойтесь оба! — рыкнул я. — Мы не только должны повторить заклинание, а заставить его сработать в обратную сторону! А вы тут дурака валяете!

Людвиг и Вениамин вскинулись и показали друг на друга пальцами с криком: «Он первый начал!» Мне же оставалось лишь закатить глаза.

— Ладно, пошутили и хватит, — серьезно сказал главный магистр. — Есть идеи, как обратить заклинание?

— Есть парочка, — кивнул Вениамин.

— Я готов, — Иллаиз поднялся. — Что нужно сделать?

— Рано, — отрезал я и снова посмотрел на записи. — Сделать все наоборот сразу не получится. Но, думаю, нам нужно изменить всего один элемент, чтобы заклинание изменилось.

— Тогда берем все записи и спускаемся в нижний зал. Думаю, там все уже готово.

— А как же положение планет? — спросил я.

— Вот и проверим, играют ли они какую-то роль или нет, — пожал плечами Людвиг.

* * *

Подземный зал выглядел очень древним. Серый, почти черный камень, грубые барельефы в виде масок и растений, подтеки воды, но при этом в воздухе совсем не чувствовалось сырости.

Нас уже ждал Эльдар, Михаил и Светлогор. Они были без мантий и с открытыми лицами. Все трое, как и Людвиг, по виду едва тянули на пятьдесят лет.

Они стояли возле каменного стола, на котором уже расставили склянки и разноцветные камни. Среди них я увидел и дымчатый топаз, и горный хрусталь. Еще я заметил, что на полу выбит огромный рисунок. То ли звезды, то ли просто круги. Они были расположены по всему залу, и я невольно заинтересовался.

— Это символы силы, — подсказал Светлогор, который уже успел переодеться. — Здесь соединены знаки стихий и некоторых даров, все вместе они представляют суть магии.

Я присмотрелся внимательнее, и вдруг картинка ожила. Огонь, ветер, земля, воздух поднялись небольшими сферами над полом и облетели зал. За ними поднялись и другие: природа, молнии, свет…

Светлогор заметил выражение на моем лице и понимающе кивнул.

— Вы видите? Сколько? — тихо спросил он.

— Все… — выдохнул я, не в силах отвести взгляда.

— Очень любопытно. Я вижу едва две трети, — в его глазах мелькнуло уважение.

Над залом пролетел Вениамин и остановился над столом.

— Людвиг, ты никак не сделаешь здесь ремонт?

— Отстань, старая развалина, этот зал не нуждается в ремонте! — беззлобно огрызнулся Людвиг.

Вот что значит, старые друзья. Даже когда на носу серьезное дело, они не могут перестать препираться.

— Светлогор, ты расчеты закончил?

— Да, главный магистр. На указанную дату небесные тела были вот в таком положении, — он поднял руки, и я вместо потолка увидел звездное небо.

— А сейчас?

Снова движение ладоней, и картинка сдвинулась. Людвиг и Вениамином долго изучали карту, а потом одновременно пожали плечами.

— Вы уверены насчет даты? — спросил Светлогор. — В тот день не было ничего интересного, а вот через неделю! Считайте, плюс десять процентов к мощности любого заклятия.

— Значит, дело не в светилах, — призрачные плечи дернулись. — С чего начнем?

— С того, что ты будешь ждать в кабинете, — строго ответил Людвиг. — Не хватало, чтобы тебя развоплотило.

— Ой, будто ты бы не рад был, — проворчал Вениамин.

— Я накрою его куполом, — сказал я. — Он будет одновременно и здесь, и в кабинете.

— Проекцию настроишь? — вскинулся Михаил. — Это передача визуальных картинок на расстоянии.

— Что? Нет. Оставлю между слоями миров.

Брови Михаила взлетели. Кажется, он не понял, что я имел в виду.

— Раз мы независим от положения звезд, тогда давайте начинать, — сказал Людвиг. — Все готовы?

Я быстро спрятал Вениамина, позволив ему лишь наблюдать за происходящим, а Иллиаз подплыл в центр рисунка на полу.

— Готов! — сказал он.

— Иллиаз, ты же понимаешь, что мы можем не сразу помочь тебе?

— Да, понимаю. Но я уже очень устал и поэтому приму любые испытания.

— Хорошо, — я оглядел собравшихся, — кто будет читать текст заклинания?

Все взгляды скрестились на мне.

— Виктор, ты среди нас, как бы ни было сложно это признавать, самый сильный, — со вздохом сказал главный магистр. — Тебе читать.

И передал мне пергамент.

Я пожал плечами и пробежался глазами по тексту. Мы уже разобрали большую часть слов, но все равно мне было немного страшно ввязываться в такое серьезное заклинание.

— Попробуй добавить сначала сырой силы, — подсказал Эльдар. — Вызови ее.

— Которую? — растерянно спросил я.

— Любую.

— Тогда задержите дыхание.

Я скинул пиджак, закатал рукава и движением пальцев отправил свой клинок в дальний угол. В этот момент моя сила полыхнула и заполнила весь зал.

А потом буквы на пергаменте вспыхнули.

Глава 35

Медленно строчку за строчкой, я читал заклинание Мигеля. Воздух сгущался все сильнее от высвобожденной силы и уже начал застревал у меня в легких. Остальным было не легче. Маги бледнели, их плечи опустились, а руки начали подрагивать. Лишь Иллаиз стоял и не двигался, жадно всматриваясь в узор магии по полу.

И там было на что посмотреть: символы ярко сияли, меняясь друг с другом местами. Это светопреставление не мешало, а добавляло красоты мрачному залу.

Наконец, я дошел до места, где Мигель описывал соединение стихий для появления крошечного зерна жизни. Я отложил пергамент и вместо обращения к магии природы, направил силу забвения на стоящего передо мной призрака.

Сейчас я не сомневался в исходе своей задумки. Магия сама подсказывала, что нужно делать, откликнувшись на мою просьбу. Грязно-серые вихри поднялись к самому потолку и с невероятной мощью обрушились на Иллаиза.

В ответ пол вспыхнул так, что на миг ослепил глаза. А когда сияние погасло, призрака уже не было в зале. Но кажется, я смог услышать, как он прощался со мной, сердечно благодаря.

Я украдкой перевел дух. Все тело так ломило от усталости, что, сделай я хоть шаг, то тут же упал бы на камни.

Первым от шока увиденного очнулся Эльдар. С криком: «Получилось!» он хлопнул в ладоши, и в тот же момент с нас упала пелена молчания.

— Согласен, это было незабываемо, — выдохнул Людвиг. — Я думал, эта сила раздавит меня. Чувствовал себя песчинкой посреди всего этого великолепия. Виктор, ты произвел на меня неизгладимое впечатление.