Душеспасительная беседа

— Ну как там наши буренки, Анна Акимовна? Есть перелом или все по-прежнему?

Анна Акимовна с тяжелым, прямо-таки коровьим вздохом ответила:

— Все по-прежнему, Василий Семенович!

Папа-директор нахмурился, лицо у него стало сердитым и несчастным, и он сказал Свете — она, конечно, оказалась тут как тут:

— Иди домой, Светланка. Я задержусь на ферме, у Анны Акимовны. Обедайте с мамой без меня!

Отец и Анна Акимовна словно растаяли в каком-то тумане. Света очнулась на своей парте и стала с лихорадочной быстротой делить и множить.

Когда на следующий день Вера Ильинична раздала проверенные тетради, Света, открыв свою, глазам не поверила: вместо привычной тройки с минусом или двойки с плюсом там красовалась симпатичная, кругленькая, как кубышечка, пятерка.

Домой из школы Света добежала за десять минут. Матери дома не было, — наверное, задержалась у себя в больнице. Василий Семенович говорил с кем-то по телефону, голос у него был грубый, резкий, лицо расстроенное, сердитое.

Не скинув даже ранца, Света подбежала к отцу, запыхавшаяся, счастливая.

— Я за письменную задачу пятерку получила! На, смотри!

Василий Семенович опустил телефонную трубку и сказал тем же недовольным, резким голосом:

— Ты что, не видишь, что я занят? Что у тебя за манеры!

— Я пятерку получила! За письменную задачу. Про пешеходов!

— Ну и что из этого?! Ты всегда должна получать такие отметки. И по всем предметам. Ступай отсюда, не мешай мне!

И, уже не глядя на Свету, отец сказал в трубку:

— Анна Акимовна, не впадайте в душевную панику, не теряйте веры в перспективу, мобилизуйте все свои внутренние резервы. Если в ближайшие дни не добьетесь перелома, придется о вас поставить вопрос на бюро!..

Света ушла к себе, достала из ранца тетрадку и стала любоваться своей пятерочкой в одиночестве. В соседней комнате Василий Семенович продолжал браниться по телефону, и Свету постепенно охватило чувство жгучей обиды на отца. Тут человек решил такую трудную задачу, получил пятерку, а он… Вот тебе и резвый пешеход! Она сама не заметила, как на ее симпатичную пятерку в тетрадке вдруг закапали мелкие, несимпатичные слезинки.

Прошло еще несколько дней. За Светой в школу зашла мать, и они вместе пошли домой. Мать открыла дверь своим ключом. Кто-то пел в квартире. Один! Во весь голос. Он пел песню, которую Света знала и любила:

Куда ведешь, тропинка милая?! Куда манишь? Куда зовешь?

Мать и дочь постояли молча, послушали. Дочь сказала удивленно и радостно:

— Папа поет!

— Что же тут особенного?!

— Он же раньше никогда не пел!

— Почему никогда? — сказала мать. — Мы с ним дуэтом когда-то певали эту песню!

Василий Семенович появился в прихожей, лицо у него было праздничное, доброе.

— Что это ты распелся? — спросила мать. — Наверное, у Анны Акимовны на ферме прояснело?

— Угадала! Только что звонила. Буренки увеличили надой на сто граммов. Не много, конечно, но… почти каждая. То, что почти каждая, это очень обнадеживающий симптом. Кажется, наступает перелом… Светланка, а ты что губы надула?

Света молчала. За дочь ответила мать:

— Двойку мы сегодня заработали. За письменную по арифметике. Такие трудные задачи дают детям решать… я бы и то не решила!

Папа-директор сокрушенно покачал головой и сказал:

— Конечно, двойка — это, как говорится, не сахар. Но ты, Светланка, не впадай в душевную панику, а мобилизуй все свои внутренние резервы, глядишь, и потянешь двоечку на троечку, а потом на четверочку, а то и на пятерку…

И к матери:

— Мать, я сбегаю на ферму, вернусь, будем обедать. Светланка, пойдем навестим буренок? По дороге забежим в магазин, куплю тебе, так и быть, шоколадку — двойку твою подсластить. Пошли?

— Пошли, папа!

Два пешехода, большой и маленький, вышли из пункта А, направляясь в пункт Б, и бодро зашагали по белесой, выбитой до железной твердости тропке.

И девчонки побежали!

Асе из «Парфюмерии» позвонила Алла из «Культтоваров», сказала в трубку залпом, глотая придаточные со всеми их причастиями, деепричастиями, запятыми и восклицательными знаками:

— Сидишь как дурочка ничего не знаешь приехал и уже выступает в «Показательном» мировой джаз в стиле рок из Австралии это такая страна где живут кенгуру они прыгают как кузнечики с инструментами в руках по сцене и даже делают двойное сальто…

— Постой! — завопила оглушенная и потрясенная Ася из «Парфюмерии». — Кто прыгает, как кузнечики, с инструментами в руках — кенгуру, что ли?!

— Не кенгуру а мятущиеся так этот джаз называется все концерты закрытые билеты продают по особым пропускам выдает администратор зовут Леонард Викентьевич телефон все время занят но я конечно пробилась трубку взяла секретарша такая дрянь бюрократка я не успела рта раскрыть она нервно говорит если вы по поводу австралийского джаза девушка соединять не буду администратор тоже человек надо совесть иметь я так растерялась что даже обругать ее не успела она трубку положила и пошли длинные звонки если завтра не работаешь бери Муську и к одиннадцати будьте вдвоем у «Показательного» где главный вход будем прорываться к этому Леонарду за пропусками…

Ася из «Парфюмерии» чуть слышно, пересохшими от нахлынувшего вожделения губами, прошелестела:

— Будем! К одиннадцати! Как штык!

Однако появились у главного входа в концертный зал «Показательный» Ася из «Парфюмерии» и ее приятельница Муся с получасовым опозданием. Алла ждала их на улице перед массивной дубовой дверью. Она приплясывала на месте — не то от нетерпения, не то от морозца, который озорничал, как веселый щенок, выпущенный на улицу погулять: то, подпрыгнув, лизнет ледяным языком нос, то хватит играючи за икры молодыми крепкими зубами. В меховом капорчике из настоящего зайца, в красной синтетической курточке на «молнии», в расклешенных брючках в каторжную клетку такой немыслимо яркой расцветки, что у этих тихонь Аси и Муси сразу зарябило в глазах от зависти, Алла из «Культтоваров» как бы излучала энергию небывалой динамической силы и напора.

Она сначала обругала подружек за опоздание, потом, смягчившись, сказала в той же своей водопадной манере:

— Ну ладно слушайте меня девочки внимательно я все уже разузнала туда (она показала варежкой на массивную дверь) идти бесполезно там полно народу никто ничего не знает ничего не говорит швейцар дрянь бюрократ наверх к Леонарду не пускает я уже поругалась с ним насмерть здесь стоять смысла нет бегите на противоположную сторону здания там служебный вход Леонард уходит обедать в час дня придется вам померзнуть узнать его легко в дубленке пыжиковая шапка не очень пожилой но и не очень молодой передние зубы золотые а я побегу…

— Куда? — простонали вместе Ася и Муся.

— У Люси из колбасного научно-исследовательского тетка знакома с Леонардом живет недалеко я к ней смотаюсь к часу вернусь если тетка до него дозвонится хорошо не дозвонится будем вместе добивать Леонарда идите на служебный если вы его упустите пеняйте на себя.

— А вдруг ты опоздаешь?!

— Не опоздаю я такси схвачу бегите девчонки не теряйте времени…

…Время шло почему-то страшно медленно. Впрочем, так казалось Асе и Мусе, наверное, потому, что морозец из веселого щенка успел за час превратиться в здоровенного пса и кусал их за что ни попало с такой злобной яростью, что они готовы уже были дезертировать со своего сторожевого поста. Но вдруг служебная дверь отворилась, и на двор вышел мужчина в дубленке и пыжиковой шапке. Не очень пожилой, но и не очень молодой.