Душитель из Пентекост-элли

– Однако она обманула его и лишила доброй половины заработка, – с сомнением заметил Корнуоллис. – Он считал ее своей собственностью и расценил ее поведение как предательство. Слабые мужчины бывают особенно жестокими. – Мускулы его лица напряглись. – Я сталкивался с такими случаями, когда служил на флоте. Дай слабохарактерному человеку немного власти, и он готов поиздеваться над подчиненными.

– Да, Костиган был груб, – согласился Томас. – Но подвязка, связанные ботинки!.. Это уже не просто злость. Это говорит не только о вспыльчивости и невоздержанности характера… это скорее похоже…

– На нечто продуманное и рассчитанное, – помогла ему Шарлотта.

– Да, – согласился ее муж.

– Поэтому вы и сомневались в виновности Костигана? – встревоженно воскликнул Джон, но отнюдь не с упреком. Он долго прослужил на флоте командиром, без сомнения, был честен с подчиненными и ожидал от них того же. Это доверие помогало ему решать боевые задачи, и теперь, служа в полиции, он не собирался изменять своим правилам.

– Нет, – возразил Питт, прямо глядя в глаза шефу. – Тогда я не сомневался. Просто считал, что недостаточно хорошо узнал подозреваемого. – Суперинтендант искренне пытался разобраться в собственном состоянии и точно вспомнить, что он чувствовал, когда допрашивал Костигана, видел его отчаянное лицо и понимал его страх и жалость к самому себе. Насколько он, Томас, был тогда честен? Какое влияние оказывало на него чувство облегчения и внутренней уверенности, что дело удастся завершить, избежав подозрений в адрес сына Огастеса Фитцджеймса?

– Он не отрицал, что убил ее, – продолжал Питт, глядя через стол на Корнуоллиса. Все забыли о еде. В дверях, ведущих в кухню, стояла Грейси с чистой салфеткой в руках и подносом с очередным горячим блюдом. Она тоже внимательно слушала, что говорил ее хозяин. – Но он категорически отрицал, что мучил ее, – с особой болью вымолвил Томас. – И как бы настойчиво я его ни расспрашивал, он упорно отрицал, что знает что-либо о Фитцджеймсе, его клубном значке или запонке.

– Ты верил ему? – тихо спросила Веспасия.

Питт долго молчал, прежде чем ответить. В комнате воцарилась тишина – никто даже не шелохнулся.

– Мне кажется, да. Иначе это не дало бы мне покоя, – наконец ответил полицейский. – Во всяком случае… я не верил в то, что он сам это сделал и что у него были на то причины.

– В таком случае мы снова вернулись к тому, с чего начинали, – заключил Джон, окинув всех взглядом. – В этом нет смысла. Если это не Костиган – а сейчас в этом уже нет сомнений, – то кто же? Тот, о ком мы даже и подумать не можем? Или же это вариант, который больше всего нас пугает: в обоих убийствах повинен Фитцджеймс-младший?

– Нет, он не мог этого сделать, – возразила миссис Питт, глядя перед собой в тарелку.

– Почему? – с интересом спросила леди Камминг-Гульд, положив вилку на тарелку. – Что ты знаешь об этом, Шарлотта, и почему говоришь это с такой уверенностью?

Хозяйка совсем растерялась. Томас догадывался почему, но промолчал.

– Таллула Фитцджеймс видела своего брата в другом месте в тот вечер, когда была убита Ада Маккинли, – наконец отважилась ответить Шарлотта, подняв глаза и встретив взгляд тетушки.

– Неужели? – осторожно промолвила Веспасия. – Почему же она ничего не сказала, когда это было нужно? Это избавило бы следствие от многих недоразумений.

– Она не могла сказать, ибо была в таком месте, где не должна была быть, – ответила расстроенная молодая женщина. – К тому же она уже соврала однажды, и ей могли не поверить.

– Меня это ничуть не удивляет, – заключила пожилая леди и покачала головой. – Но, кажется, ты ей все же веришь. Почему же?

– Видишь ли… собственно, ей верит Эмили. – Шарлотта прикусила губу. – Это она мне все рассказала. Финли – порядочный шалопай и не очень приятный человек, но он не убивал Аду Маккинли.

– Разве никто из присутствовавших в том, другом месте не смог подтвердить этого? – спросил Корнуолис, глядя сначала на миссис Питт, а затем на ее супруга. – Почему никто не пожелал сделать этого? – недоумевал он. – Фитцджеймс, вероятно, просил их, не так ли? Или он невзначай позабыл, что сам был там? В таком случае это могла бы подтвердить его сестра? Все сразу прояснилось бы. – В его голосе звучало недовольство.

Веспасия, забыв о еде, тоже повернулась к Шарлотте:

– Что это за место, которое так стремятся забыть все, кто там побывал? Меня мучает любопытство. Неужели наш век до такой степени чопорный, что молодой здоровый мужчина, побывав в таком месте, боится признаться в этом? Что это? Собачьи или запрещенные кулачные бои? Игорный дом? Бордель?

– Вечеринки, где много пьют и курят опиум, – тихо призналась миссис Питт.

Лицо Джона помрачнело, а Веспасия закусила губу и высоко вскинула брови.

– Глупо, но ничего из ряда вон выходящего в этом нет, – заявила она. – Если бы надо было спасти жизнь человека, я не побоялась бы сказать, что была в таком месте.

Шарлотта промолчала. Томас знал, что не сомнение, а всего лишь нерешительность мешает ей найти нужные слова.

Корнуоллис, мало знавший жену своего подчиненного, все свое внимание обратил на ее тетю.

– Если нам удастся найти свидетелей, – твердо произнес он, – мы, по крайней мере, сможем снять с Фитцджеймса подозрение в первом убийстве, а по совокупности – и во втором тоже. – Он повернулся к Питту: – Вы знали об этом? Почему не сказали мне раньше?

– Я узнал обо всем, когда это уже не имело значения, – ответил Томас и увидел, как покраснела Шарлотта. Заметили это и гости.

– Что ж, по крайней мере, это снимает один вопрос, – резюмировал Корнуоллис, откинувшись на стуле, и снова взял вилку. – Теперь остается узнать, зачем подкинули вещи Финли Фитцджеймса на место преступления и, разумеется, кто мог это сделать. Эти два вопроса, пожалуй, можно объединить в один. Ответ на первый будет ответом и на второй. Уверен, что оба убийства совершил один и тот же человек.

Он почему-то опять посмотрел на леди Камминг-Гульд и лишь потом на Питта и добавил:

– Мне трудно представить себе, что это проделал кто-то живущий в Уайтчепеле и знающий обеих женщин. Это обязательно должен быть тот, кто люто ненавидит Финли, его личный и очень опасный враг. Что возвращает нас снова к Фитцджеймсам – от этого не уйти.

– Может, это какой-то сговор? – предположила Веспасия и принялась за пирог с почками. Шарлотте особенно удавались кулебяки с поджаристой, хрустящей и очень вкусной корочкой.

Питт и Корнуоллис молча пристально посмотрели на пожилую даму.

– Вы хотите сказать, что один из сообщников убивает женщину, а другой добывает улики и, возможно, подбрасывает их, не так ли? – уточнил Томас.

Сам он в это не верил. Слишком сложно это было, да и опасно. Если бы в убийстве Ады был замешан еще кто-то и Костиган знал об этом, он непременно назвал бы его. Сутенер не пошел бы на виселицу в одиночестве.

Джон не сводил глаз с Веспасии, словно чего-то ждал.

Шарлотта кашлянула.