Душитель из Пентекост-элли

Питт, чуть улыбнувшись, поцеловал на прощание Шарлотту, погладил по голове дочь и, похлопав по плечу сына, ушел, чтобы начать новое расследование.

Джемайма перевела на мать широко открытые вопрошающие глаза:

– Что случилось, мама? Почему рассердилась Грейси?

– В газетах часто пишут о том, чего по-настоящему не знают, – ответила миссис Питт. – Иногда это пугающие и неприятные истории, которые печатают, чтобы газеты получше распродавались, несмотря на то что они причиняют людям много неприятностей.

– Какие истории? – допытывалась девочка.

– Какие истории? – эхом повторил за ней Дэниел. – Папа расстроен и испугался? Он тоже такой людь?

– Нет, – соврала Шарлотта.

Как уберечь детей от всего этого? – лихорадочно думала она. Делать вид, что все хорошо, когда все плохо? Это еще больше напугает малышей, когда они поймут, что им солгали. Или сказать им правду и пусть сын с дочерью поймут ее и почувствуют себя частью одной семьи? Они расстроятся и испугаются – но от реальных вещей, а не от ужаса, рожденного их догадками и воображением, или чувства, что они одиноки и что старшие им не доверяют…

Так и не решив для себя эту дилемму, Шарлотта закончила тем, что стала отвечать на вопросы детей:

– Еще одна леди умерла в Уайтчепеле, умерла так же, как и та, первая, совсем недавно. Кажется, наказан не тот человек, который был виноват. Все расстроены этим, а когда люди сердиты и напуганы, они порой ищут, кого бы в этом обвинить. Тогда им как будто становится легче.

Это поразило Джемайму.

– Почему это так? – в недоумении спросила она у матери.

– Сама не знаю. Помнишь, как ты наткнулась на стул и ушибла большой палец на ноге?

– Да. Он сначала посинел, потом пожелтел, а в конце концов стал зеленым.

– Ты помнишь, что тогда почувствовала?

– Мне было больно.

– Ты сказала, что это я виноват, – напомнил ей Дэниел. Глаза его сузились, он обиженно смотрел на сестру. – А я был тут ни при чем. Я не ставил там стул. Просто ты не смотрела, куда шла.

– Нет, смотрела! – рассердилась его сестра.

– Вот видишь, детка? – поспешила вмешаться Шарлотта. – Гораздо легче рассердиться на кого-нибудь, чем признать собственную неловкость.

Ее сын весь сиял, одержав победу. Впервые мать встала на чью-то сторону в их споре, и на сей раз победил он!

Дочка же выглядела ужасно рассерженной. Глаза ее метали молнии, когда она смотрела на брата.

– Дело в том, – продолжала миссис Питт, поняв, что привела не совсем удачный пример, – что люди, когда они расстроены, часто злятся. А сейчас они расстроены тем, что умерла еще одна леди, и напуганы совершенной ошибкой. Наказали не того, кого нужно было. Все теперь чувствуют себя виноватыми. Поэтому ищут того, на ком можно сорвать свою досаду. А ваш папа кажется им очень подходящей персоной для этого, потому что он подумал, что тот человек, которого наказали, и есть виновный. А теперь похоже, что это не так.

– Папа совершил ошибку? – спросила Джемайма, нахмурив свои шелковистые бровки.

– Мы еще не знаем, – ответила ее мать. – Это трудно сказать. Но вполне возможно, что он ошибся. Мы все когда-нибудь ошибаемся.

– И папа тоже? – печально промолвила девочка.

– Конечно, детка.

– Они очень сердятся на него за это, да?

Шарлотта растерялась. Не лучше ли ей быть осторожней? Что, если ее успокаивающая ложь обернется потом для детей еще большей болью и разочарованием? Не преувеличены ли ее страхи? Не слишком ли многого она требует от малышей? Прежде всего их надо оградить от ненужных переживаний. Но как сделать это? С помощью лжи или говоря им правду?

– Мама? – В голосе Джемаймы звучал настоящий страх. Дэниел внимательно следил за сестрой.

– Возможно, они и сердятся на него, – ответила миссис Питт, глядя в их серьезные лица. – Но они поймут, что ошибаются, потому что он сделал все, что сделал бы каждый на его месте. А если была совершена ошибка, то это была ошибка всех, а не только его.

– О! – воскликнула девочка. – Я поняла. – Она вернулась к своей тарелке с овсянкой и задумчиво стала есть.

Дэниел, посмотрев на сестру, а потом на мать, глубоко вздохнул и тоже принялся за еду.

– Сегодня я провожу вас в школу, – объявила Шарлотта детям. – Погода хорошая, и мне хочется пройтись с вами. – Она опасалась, что за стенами дома их ждут репортеры и что из толпы могут начаться выкрики, и не хотела, чтобы Грейси приняла удар на себя, а сын с дочерью оказались свидетелями какой-либо словесной баталии. Ей самой придется сделать все, чтобы держать себя в руках.

Но случилось так, что настоящие неприятности начались только после дневного выпуска газет. Тогда все приняло крайне неприятный оборот. Кто-то дал в газеты зловеще подробный репортаж об убийстве Норы Гаф, с описанием всех признаков и симптомов удушения. На этот раз такие подробности, как поврежденные пальцы и ногти, связанные изощренным способом ботинки и облитое водой тело убитой, стали всеобщим достоянием. Пресса ничего не обошла вниманием, и, разумеется, новую смерть тут же сравнили со смертью Ады Маккинли. В газетах печатались большие фотографии испуганного и подавленного Костигана. Его лицо больше не называли злобным, а скорее, утверждали, что гримаса на нем – это ужас перед жестокостью правосудия, под колеса которого попал простой человек. В каждом репортаже то и дело мелькало имя Питта. Обвинения в его адрес намного превысили по количеству те похвалы, которых он недавно удостоился за быстрый арест убийцы.

Шарлотта, покинув дом, шла по тротуару, остро ощущая чужие взгляды из-за отодвинутых занавесок, и ей казалось, что она слышит за спиной шепот. Молодая женщина представила себе, сколько приглашений на чай она теперь не получит, сколько знакомых при встрече сделают вид, что не заметили ее, и как поспешно будут находиться предлоги о неотложных делах при каждой неожиданной встрече. Но это мало беспокоило миссис Питт. Душа у нее болела только за Томаса и детей. Она готова была защищать их до последнего вздоха, если бы кто-то вздумал обидеть их.

Теперь же она шла, высоко подняв голову, не глядя ни направо, ни налево, и поэтому, завернув за угол, налетела на старого майора Кидермана, выгуливающего собаку.

– Простите, – поспешно извинилась Шарлотта. – Прошу извинить меня. – Она собиралась сказать еще что-то, но старый знакомый перебил ее.

– Пришла беда, открывай ворота, дорогая леди, – тихо сказал он и чуть приподнял шляпу. – Тяжело, я понимаю, но ничего не поделаешь. – Он смущенно улыбнулся.

– Спасибо, майор. Вы так… – Миссис Питт запнулась, не зная, что сказать: «добры», «мудры»? И то, и другое слово казалось ей не очень подходящим. – Спасибо вам, – еще раз сказала молодая дама неуверенно и тоже улыбнулась с неожиданной, но искренней теплотой.

Позже она забрала Дэниела и Джемайму из школы и привела их домой. Какая-то девушка, увидев Шарлотту, перешла улицу с выражением явной неприязни на худом лице. Другая женщина с тремя детьми поспешно провела их мимо Шарлотты, пряча глаза. Девочка в платье с воланами, которую вела эта женщина, остановилась было поговорить с Джемаймой, но ей было строго приказано не задерживаться.

На углу мальчишка, продававший газеты, выкрикивал последние новости:

– Полиция повесила не того человека! Новое убийство в Уайтчепеле! Костиган невиновен! Читайте об этом! Еще одно ужасное убийство в Уайтчепеле!!!