Два дурака на чемодан алмазов

Когда пойманного диверсанта распаковали, первое, что бросалось в глаза, — ясный, ничем не замутнённый взор. Не замутнённый даже интеллектом.

Но что буквально пёрло от этого типа, так это непрошибаемой и всепобеждающей уверенностью в собственной правоте.

Такой взор Григорий видел в реальности у одного совсем спятившего пиита, который писал высокопарный, цветистый, но совершенно откровенный бред. Его стихи были просто нечитабельные, потому, что одна строфа по смыслу не стыковалась со следующей и так далее. А множественность смыслов никак не складывалась во что-то общее и цельное. В результате, чтение его «нетленки» оставляло весьма тягостное впечатление.

Однако, сей пиит, когда ему указывали на очевидные огрехи, начинал сначала плеваться ядом, а после, просто переходил на личности.

Кончалось это тем, что этот идиот принимался писать на «обидчика» клевету и кляузы во все инстанции.

Пойманный индивид превзошёл и эти ожидания.

Сначала, Григорий рассчитывал на то, что его просто запугает. И тот расскажет всё, что знает.

А пугать он умел. Тем более, что изначально, нахватался разных знаний. Особенно в спецподразделении. Там много народу служило. С разными специальностями и знаниями.

Но, естественно, пугать сразу — не собирался. А вдруг сей хрен сам расскажет всё. Уже испугавшись того, что его изловили, да ещё доставили в какое-то мрачное помещение.

А помещение в квартирке было для этого выделено специальное. Если во всех остальных комнатах была мебель, ковры, то в этой — «голые» стены, которые под невзрачными обоями скрывали как раз ту самую изоляцию и с окном, закрытым массивными ставнями.

Так что первое, что увидел «клиент», это тусклые обои. И серый потолок.

Диверсанта вытряхнули из одеяла, пересадили на массивный, дубовый стул и крепко к нему привязали. Меж тем Григорий внёс небольшой столик и поставил рядом «клиентом». На него, не раскрывая, поставил небольшой саквояжик. Из тех, с которыми любят ходить местные доктора.

Клиент с подозрением посмотрел на саквояж, но ничего не сказал. Хотя, по его виду было ясно, что его аж распирает. Григорий решил ему в этом слегка помочь. Поставил напротив него другой стул и сев в него долго изучал харю врага. Тот всё также пыжился, сдерживая рвущиеся из души слова.

— Итак… Говори. — начал Григорий размеренно, преднамеренно тусклым голосом. — Зачем ты пытался убить моего брата?

И тут клиента прорвало.

— Порождения ехидны! Сыны от семени Диаволова! Да падут на ваши головы громы и молнии Господни!

— Короче. — всё тем же тусклым голосом выговорил Григорий, прерывая поток проклятий. — Отвечай на простой вопрос. Зачем ты пытался убить моего брата? Кто тебе это приказал? Сколько тебе было заплачено?

— Ангел Господень! — уже с совершенно безумным взором воскликнул «клиент». — Ангел Господень меня ведёт! И обещаны мне были райские кущи и вечное блаженство, а вам Геенна Огненная!

— Мы говорили, что он безумен. — извиняющимся тоном вставил свой комментарий Семён Венедиктович.

Вообще-то, и после первых же слов у Григория закралось такое же подозрение. Но он всё равно решил хоть что-то, но вытрясти с этого типа. Саквояж он не стал открывать. Клиент был явно не того качества.

С превеликим трудом, Григорий из него вытянул, что готовился сей хмырь к своей диверсии давно. И возмущали его всякие люди, которые «своим нечестивым телом, пачкают чистый небесный свод». Что это значило, пришлось выяснять отдельно.

Оказалось, что сего «божьего посланника», «инструмента божьего промысла», «меча в руках Ангела», больше всего бесили воздушные шары, которые регулярно запускались на поле Воздухоплавательного парка. Возмущали люди, которые на этих шарах поднимались в небо. И этот шизик решил этому если не воспрепятствовать совсем, но хотя бы помешать.

Как хорошо знал к тому времени Григорий, рядом с тем полем, размещался Учебный Воздухоплавательный Парк — военное учебное заведение Русской Императорской Армии. И служил тот УВП для подготовки офицеров-аэронавтов воздухоплавательных частей. Ясное дело, что там запускались аэростаты и даже, как говорили, готовились некие дирижабли.

По сути, это учебное заведение стало прообразом будущих Военно-Воздушных Сил России. Пока что, там обучали воздушной разведке с аэростатов, азбуке и телеграфному делу. Но также производили и аэрофотосьёмку. Первую в России.

И вот эти «пачкуны небес» так возмущали пойманного «божьего человека». Также стало более-менее ясным, что никакого отношения к старому знакомому из Британского Королевского Географического общества, этот придурок не имеет.

Григорий, вытянув из задержанного всё, что было возможно, откинулся на стуле и долго обескураженно размышлял что с ним делать. То, что отпускать его нельзя, было ясно как день. Ведь он не только порезал крыло мотодельтаплана, но и стрелял в него. И чудо, что не попал в пилота. И если просто отпустить — он наверняка попытается всё повторить. Ибо в мозгу у него горит синим пламенем факел Праведной Борьбы Против Сил Сатаны. Что бы ни случилось с ним, всё будет истолковано ЗА это дело. В пользу него и его продолжения.

Отдавать в руки полиции и военных — так те его сгнобят и вообще в порошок сотрут. Так как дело государственное и попахивает политикой.

С другой стороны — человек откровенно больной.

Не найдя ничего лучшего, Григорий решил посоветоваться с братом. Когда он вошёл в комнату, где сидели ожидающие его вердикта сыскари, те подскочили со своих мест и вытянулись по стойке смирно. Григорий глянул на них мрачно, но на немой вопрос ответил.

— Дело сложно, господа! — к тому, что я подозревал, этот человек, возможно не имеет отношения.

Григорий специально выделил слово «возможно».

— Но для того, чтобы отмести все сомнения, нужна проверка. У специалиста. — продолжил он. — Нужно удостовериться со всей очевидностью, что он действительно сумасшедший, а не ловко им прикидывается. Вам известны такие специалисты?

Господа офицеры недоуменно развели руками.

— Ясно! Пора вызывать брата. Он у нас как раз медициной сейчас занимается.

К удивлению сыскарей, Григорий подошёл к некоему странному устройству, стоящему на столике, и нажал на кнопку на его поверхности. Раздался гудок.

— Это радиотелефон, господа. — «пояснил» Григорий, чем ввёл присутствующих в ещё большее недоумение. Ведь они имели дело только с обычным телефоном, где нужно сначала крутить ручку, потом болтать с «барышней», и только после этого та барышня соединяла с абонентом.

В отличие от того, обычного для них, этот прибор был больше похож на узенький брусок. С кнопками.

«Брусок» тоненько загудел и через пяток секунд раздался голос Василия.

— Слушаю! Что случилось?

— Приветствую тебя брат! — сказал Григорий. — у меня тут господа сыскари.