Два дурака на чемодан алмазов

— Печально… — тут же осунулся Григорий. — А может мы это же… Как бы изобретём?

— Можно. Но ты представляешь, сколько всего надо для этого поднять? Ведь тут ВСЕГО нет!!!

— Но ведь Россия в конце века… — начал было Григорий, но был прерван Василием.

— …Тотально отставала от всех прочих стран Европы. И если ты до сих пор этого не видишь — ходи и смотри сам!

— Впрочем… — слегка запнулся он, — зачем просто так ходить?! Ты хочешь осчастливить этот мир? Хорошо! Давай сделаем хотя бы один завод. По производству медикаментов. Пенициллина. А после, пристроим ещё один. Для производства аминазина, галоперидола и прочих. Побьём ИГ Фарбениндустри!

— А как же… Как же небо? Самолёты?

— Небо и самолёты, спихнём на тех, кто тут есть и уже в теме. Дадим им технологии. Начальные. Пусть барахтаются. Учатся. На всё нас тут заведомо не хватит.

— Но… — попытался вякнуть что-то Григорий, но был прерван так и не закончившим мысль Василием.

— И вообще… Покрутившись здесь я понял, что был дурак. И что главное — не технологии.

— А что?!! — изумился Григорий, совершенно не ожидавшего от Василия ТАКОГО признания. Ведь по всем параметрам, Василий был чуть ли не чистейший технократ. А тут — такая заява!

— Главное, всё-таки это люди… — как-то зло выговорил Василий. И посмотрел на со страшной силой офигевшего Григория.

— Нетривиальное знание да?

Глава 12 Лекарство от глупости

Проблема: Как сделать так, чтоб никто после не смог бы оболгать или оспорить достижение?

Самое дубовое средство — сделать это достижение фактом, доступным самой широкой публике.

Самый первый шаг к этому — просто объявить в как можно более широком перечне средств массовой информации. По всему миру. Но это только первый шаг, так как всегда найдётся умник, который скажет, что «газетчики как всегда врут» и ему тут же поддакнет толпа завзятых диванных «экспертов».

Второй шаг, это «поднятие волны». Нужна шумиха. Чтобы насчёт этого достижения говорили как о чём-то само собой разумеющемся как можно больше людей. Тогда «эксперты» с их «авторитетным мнением» просто потеряются на фоне глобального ора «простой публики».

Поэтому, первое, что сделал Василий, после восстановления своего пепелаца, это объявил, что в ближайший выходной, на поле Воздухоплавательного Парка, произойдёт эпохальное событие — установление мирового рекорда дальности полёта аппарата тяжелее воздуха.

А для того, чтобы после никто не сомневался в том, что произошло именно то, что заявлялось, было всё поставлено на самую широкую ногу.

Во-первых, на поле был сооружён огромный стенд, где был нарисована большая схема Санкт-Петербурга. Причём нарисована на жести. Чтобы специальным магнитным значком, изображающим мотодельтаплан, можно было оперативно выставлять положение аппарата на данный момент времени.

Во-вторых, во всех точках города, были расставлены свои наблюдатели, которые должны были по телефону сообщать о пролёте на специальный пункт, откуда уже докладывалось всё на поле. Ну и специальный человек выставлял «птичку» в нужный пункт на схеме.

В-третьих, свидетелем этого события, так или иначе становился весь город, так как проложен путь был так, чтобы аппарат был виден со всех его улиц.

Отдельно договорились с воздухоплавателями. Всё-таки формально, это поле было их. Но так как все были заинтересованы в этом полёте, то не только разрешили, но и предоставили своих людей для наблюдения. Особенно после того, как Василий с Григорием подробно расписали возможности применения самолётов в боевых условиях. Командующий воздухоплавателями, видно не только будучи энтузиастом полётов человека, но и учуяв перспективу выйти в генералы, причём очень даже быстро и круто, не только согласился, но и изъявил живейший энтузиазм.

Оно всегда так — когда устремления души, вдруг совпадают со стремлениями чисто материальными и тщеславными, делают из человека просто титана.

Утром, на поле стояло декоративное ограждение, отделяющее поле для зевак от взлётно-посадочной полосы дельтаплана, а также изрядное число жандармов, самого живописного вида. С шашками. Эти следили, чтобы никто не пытался перелезать через шнур с красными флажками, обозначавшими ограждение.

Когда братья подъехали к полю, там, видно собравшиеся затемно, толпились самые разномастные горожане. Эти, завидев приближение героев подняли ор и кинулись было, к бричкам, но тут же были остановлены полицией. Впрочем, как и было обговорено.

Василий и Григорий, чуя, что сейчас именно что творится история, не стали сразу слезать с брички, а каждый толканул с неё речугу.

Чтобы народ не передёргивало, Григорий умерил количество эпитетов, сохранив общее ура-патриотическое содержание.

Тут, видно, не были ещё знакомы с речами знаменитых демагогов и вообще с принципами открытыми знаменитым социопсихологом 19–20 вв. Ле Боном. [11] Так что к концу коротенькой речи, народ разве что из башмаков от восторга не выпрыгивал. Что явно свидетельствовало о том, что иммунитета к подобному у них ещё нет и очень долго не предвидится.

11

Достоверно известно, что с трудами Ле Бона был знаком такой хмырь 20-го века, как Гитлер. Видать оттачивал своё ораторское мастерство по его трудам. Кстати, сии принципы актуальны и посейчас.

С брички было хорошо видно, что отдельно от всей толпы, организовано что-то типа трибуны с креслами для Высоких Гостей. Гостей было приглашено много, но, видно, что не все из Высоких решили прибыть «на балаган». Так что каких-то сверкающих мундиров не наблюдалось. Хотя, Василий тут же толкнул брата локтём и обратил внимание на уже прибывших.

— Видишь того дядичку марксоподобной наружности? — очень строго спросил он у Григория на санскрите. — А также чуть дальше того худого, с гордой осанкой и слегка печальным взором.

— Кудрявого что-ль?

— Вот! — удовлетворённо кивнул Василий. — Первый, это Дмитрий Иванович Менделеев, а второй Александр Блок. Не вздумай как тогда, что-нибудь брякнуть артефактного!

Брат тут же оскалился припоминая конфуз с доктором в больнице.

— Дмитрий Иванович вообще очень много помогает. И местному Парку и вообще уже мне успел помочь. — добавил Василий.

Первым делом, как сошли, тут же поспешили к трибуне, здороваться со всеми Высокими. Василий, так как большую часть приглашал он, представлял их Григорию. Так что процесс несколько затянулся. Тем не менее, к сильному удивлению Григория, среди прибывших кроме вышеназванных, оказалось много реально исторических личностей. Что ему жутко польстило. Однако вида он постарался не подавать.

Отдельной стайкой, но тоже вне ограждения, стояла группа дам и энтузиастов, помогавших в ремонте аппарата и вообще в производстве и сборке. Этих привилегированных, видя, что часть мест на трибуне для Высоких пустует, попросили занять их, что им ещё больше польстило.

Глядя на сияющие глазищи дам, Григорий вскользь заметил, что не только первый самолёт будет российским, но и первая женщина-пилот. Василий тоже бросил взгляд на энтузиастов.

— Представь себе, что просьб сделать пилотом от баб поступило в два раза больше, чем от мужиков.