Два евро на сдачу

– Так было бы проще добраться до него и не развернуться обратно на полпути, – Кларисса делано равнодушно смотрела вперед на дорогу.

– Ты уже не первый раз едешь к Патрику Люмо?

Кларисса кивнула. Даниэль в раздумьях смотрел на нее. Со своими белокурыми волнистыми прядями волос, выпавшими из косы, и большими покрасневшими глазами она совсем не походила на сумасшедшего маньяка. Скорее, на обиженного ребенка. Она устало посмотрела на Даниэля:

– Извини, что накричала и обозвала. Ты правда можешь идти, дальше я поеду сама.

Даниэль помолчал какое-то время, а потом шумно выдохнул.

– Вообще, я давно не был в Париже…

Кларисса резко повернула голову и удивленно уставилась на него.

– Я мог бы составить тебе компанию, так и быть, но у меня есть три условия.

– Какие? – Кларисса заерзала на кресле.

– Во-первых, мы заедем ко мне, чтобы я взял немного вещей.

Кларисса состроила страдальческую гримасу.

– Мы же туда и обратно…

– Во-вторых, – Даниэль продолжал, не обращая на нее внимания. – Ты расскажешь мне, чем тебе так насолил Патрик Люмо.

– Хорошо, но позже, не тогда, когда я за рулем.

– Окей. Мне нравится, что ты начинаешь думать о нашей безопасности. В-третьих, я поведу машину, потому что у тебя нет прав.

– Размечтался! – Кларисса показала ему язык и лихо вывернула обратно на дорогу. – Есть у меня права, дурачок. Поведу я. Но за вещами твоими мы заедем. Так и быть. Показывай дорогу.

В квартире Даниэля пахло теплым и тяжелым мужским парфюмом. Не было ни одной вещи, намекавшей на то, что хозяин этого места хотя бы пытался создать уют. Белый диван, стоявший у светло-серой стены, выглядел совсем неприветливо. На стене напротив висел огромный телевизор. Клариссе не захотелось проходить в гостиную, поэтому она осталась стоять у двери, ожидая, пока Даниэль соберет вещи.

– У тебя слишком много белого в доме, – заметила она, оглядывая из прихожей белые кухонные фасады, плитку, видневшуюся в ванной комнате, светильники и торшер. – Сразу видно, ты живешь один и сам никогда не прибираешься. Заказываешь уборку?

– Вообще-то квартиру обставила моя бывшая, – отозвался из спальни Даниэль. – Но она тоже сама не прибиралась, здесь ты угадала. Мы точно едем только туда и обратно?

– Точнее некуда.

– Тогда этого должно хватить. – Даниэль выкатил из спальни метровый чемодан на колесиках.

Кларисса перевела взгляд с чемодана на Даниэля и обратно.

– Хотела спросить, почему вы расстались с бывшей, но вопрос уже снят.

– Ха-ха! Очень смешно, – серьезно ответил Даниэль. – Если тебе понадобятся вещи первой необходимости, ко мне даже не обращайся.

– Все мои вещи первой необходимости помещаются в бардачке машины.

– Твой шалфей не вещи первой необходимости.

– Вот понадобится тебе успокоить нервишки – не приходи за травой.

– Ты такое при полиции только не говори. А мы что, не едем к тебе?

– Ага, размечтался. Может, ты маньяк какой, а я буду тебе показывать место, где я живу!

– Ты до сих пор думаешь, что я маньяк?

– Ты две недели подряд приходил в кафе мадам Фурнье и требовал, чтобы именно я тебя обслуживала. Вот уж не надо меня винить в том, что я считаю тебя маньяком.

– Во-первых, не требовал, а просил. Во-вторых, тогда ты казалась милой.

– Прости, что разочаровала тебя. Не ты первый, не ты последний. Поехали уже!

Кларисса вылетела из квартиры на лестницу, чуть не сбив с ног миловидную старушку с тойтерьером на руках, и упорхнула на улицу.

– Здравствуйте, мадам Лемар!

– Здравствуй, Даниэль! – Старушка добродушно улыбнулась. – Твоя новая пассия? Милая девушка… Мне показалось.

– Вам действительно показалось, мадам Лемар.

В путь

Какое-то время они ехали молча, пока Даниэль не заговорил:

– Не хочется отвлекать тебя от дороги, но что там вообще в кафе случилось?

– Ты же там был.

– Я слышал, что со своей едой в ваше кафе нельзя, ну а ты-то чего ввязалась в это?

– Не люблю несправедливость.

– Не очень вежливо было со стороны официантки. Разве существуют такие правила?

– Думаю, да. Мадам Фурнье сказала бы то же самое, – прищурила глаза Кларисса.

– Ты же не можешь знать это наверняка. Надо верить, что в людях есть что-то хорошее, – улыбнулся он.

– Они не дают повода в это верить. – Кларисса пожала плечами.

Она еще помолчала немного, а потом продолжила:

– Не знаю, навалилось все как-то. Работа надоела, дожди зарядили, дерьмо это собачье с утра… Знаешь, как бывает? – Пока Кларисса говорила, Даниэль внимательно смотрел на нее. – А женщина эта мне бабулю напомнила. Мою бабулю, понимаешь. Она же просто хотела выпить кофе. Она же этот торт пекла ради него, ради дедули своего. Да как вообще можно быть такими черствыми? Обеднеют они, что ли, если она не съест их гребаный кекс?

– Ты ее напугала.

– Да неправда. Ей просто неловко стало, что меня из-за нее уволили. А я ведь сама ушла.

– Да я и сам испугался, если честно.

– Насчет тебя я вообще не удивлена, – покачала головой Кларисса.

– Эй, – возмутился Даниэль. – Ты меня вообще-то не знаешь.

– Буду только рада, если я насчет тебя заблуждаюсь. Нам твоя смелость еще пригодится.

– А что, Патрик Люмо опасен? Или он живет в одном из неблагополучных округов Парижа?

– Да уж конечно! Этот засранец живет в седьмом! Куда уж лучше?

Они опять немного помолчали.

– В это время года, конечно, лучше было бы ехать в Страсбург. Украшения по всему городу, рождественские рынки… – задумчиво сказал Даниэль.

– Пожалуй. Но что уж имеем. Успеешь еще на Рождество в Страсбург. В Париже тоже будет красиво, я уверена, это же Париж, – мечтательно сказала Кларисса.

– Ага, кучи мусора и собачьего дерьма в свете гирлянд. – Даниэль хмыкнул.

– Эй, посмотрите, вот он – дух Рождества! – Кларисса закричала наигранно весело и тут же добавила обычным тоном: – За что ты так невзлюбил столицу?

– Там действительно слишком грязно. – Даниэль пожал плечами. – Это же факт.

– Слушай, но Париж не виноват! Париж прекрасен! Если тебя связать по рукам и ногам, а потом пустить к тебе кучку глупых детей, они изрисуют тебя и измажут собачьим дерьмом, потому что дети так могут себя вести. Это же не значит, что ты перестанешь быть красивым. Подумаешь, начнешь немножко попахивать. Ну, неприятно, да. Придется тщательно отмываться, согласна. Но…

– Значит, ты считаешь меня красивым? – Даниэль довольно улыбался.