Два кинжала

— Треть укреплений признаны негодными. А от ворот вообще только пепел остался.

— Ты не говорила, что воевала в замке у свекров! — удивился эльф.

— Гм… — я посмотрела на Ярослава. Он упорно смотрел на дорогу, хотя губы кривились в едва сдерживаемой усмешке. — Да я не воевала, в общем-то. Так… Меня Сиятельная Волк решила запереть в комнате и с воспитательной целью поморить голодом.

— Я всегда был уверен, что ты не поддаешься воспитанию, — вздохнул эльф.

— Она об этом не знала, — фыркнул Волк. — Мою мать ожидал сюрприз.

— Пришлось открыть ворота старым добрым огненным заклятием, — сказала я Даезаэлю, который аж прижмурился от удовольствия, представляя себе эту картинку. — И оно, наверное, немного срикошетило.

— Совсем чуть-чуть, — подтвердил Ярослав, все же позволив себе улыбку. — Я был в замке на следующее утро после вашего… прощального подарка. Зрелище было довольно интересным.

— И чем, скажи мне пожалуйста, ты был занят, что позволил своей жене столько времени бесконтрольно шляться по лесам? — спросил Даезаэль.

Волк тяжело вздохнул.

— Дело в том, что найти Ясноцвету тогда, когда она этого не хочет, довольно затруднительно. Даже если дело происходит в моем родном домене.

Я против воли горделиво приосанилась. Да, действительно, в вопросе бегства я стала профессионалом.

— Я, честно говоря, удивлен был, что вы позвали меня на помощь, когда оказались в разбойничьем лагере, Ясноцвета, — Волк сказал это очень осторожно, искоса поглядывая на меня. — Но мне было очень приятно оказаться вам полезным.

— Ах, — жеманно протянул целитель, — что ты, Ярослав! Твоя жена скорее бы героически сдохла от воспаления легких, пребывая в магическом коконе, но ни в коем случае бы не обратилась к тебе! Это была моя идея!

Я взглянула на Волка. Его серебристо-серые глаза потемнели.

— Что ж, в таком случае, я рад, что ты был рядом с Ясноцветой, — сказал он Даезаэлю.

Между нами повисло молчание. Эльф пил его, словно сладкий нектар, и дожидался, когда же тучи сгустятся настолько, что полетят молнии.

— У меня были некоторые сомнения относительно того, насколько радостно вы кинетесь спасать меня, — призналась я мужу, рассматривая гриву коня.

— Я сделал это без колебаний, — его голос заставил меня поднять голову и посмотреть на Ярослава. Он смотрел на меня открытым и печальным взглядом. — Вы же моя жена, Ясноцвета.

— Ах, ну да, — таким ехидным голосом пропел эльф, что я не выдержала, достала ногу из стремени и пнула целителя. Естественно, не попала, но его конь был крайне недоволен таким обращением, и Даезаэль поспешил озвучить конские мысли: — Мало ты поголодала!

— Достаточно, — огрызнулась я.

Ярослав хотел что-то ответить, может, оправдать воспитательные методы своей матери, но так ничего и не сказал, только сжал губы и замкнулся в себе.

Когда мы прибыли на постоялый двор, оказалось, что, действительно, Ярослав отправлял стражника заказать завтрак. Сына Владетеля здесь встречали, как бога, и Даезаэль грелся в лучах славы, протягивая руку для поцелуя, одаряя всех милостивой улыбкой и благостным взглядом. Конечно, тюрбан из занавески на голове несколько портил общее впечатление, однако торчащие остроконечные уши, голос, как серебристый колокольчик, не оставляли людям сомнений о расе этого милейшего существа.

Ярослав был, как обычно, высокомерен и неприветлив, поэтому искренние симпатии местного населения были направлены на эльфа. Нас же усадили за стол в отдельной комнате, подали изысканные блюда, и, по одному взмаху руки Волка, оставили в покое.

Мы приступили к еде, но, когда первый голод был утолен, Ярослав неожиданно сказал:

— Как ты думаешь, Даезаэля уже уволокли на ближайший сеновал?

Я удивленно посмотрела на супруга.

— Ты считаешь такие шутки слишком грубыми? — спросил он, и я вдруг поняла, что он отчаянно пытается найти ту манеру общения, которая бы была для нас обоих наиболее приемлема. То, что с Дранишем у нас получалось так же легко, как дыхание во сне, с Ярославом было похоже на борьбу за каждый вздох во время тяжелого гриппа.

— Наверное, не стоит так шутить в окружении других аристократов — сказала я задумчиво. — Но со мной — можно, мы же оба знаем Даезаэля и его любовь к… объятиям. Только, я думаю, вряд ли он согласится на сеновал. Скорее, ему комнату со всеми удобствами предоставят.

— И завтрак на подносе.

— Ты бы мог быть более любезным, — пожала я плечами.

— Я предпочитаю есть за столом, — улыбнулся Ярослав.

Как всегда, я залюбовалась его улыбкой. Она необыкновенно красила его черты, делая их мягче и моложе. В такого Ярослава, я, пожалуй, могла бы и влюбиться — если бы не знала другого Ярослава, жесткого и равнодушного.

— Что с тобой было после того, как я… уехала? — спросила я.

— Когда мы выяснили, что тебя нет, то с Мезенмиром и твоим дядей отправились в столицу — мы решили, что ты направляешься именно туда. Когда вышли за пределы замка, то оказались в кошмаре.

— Волкодлаки, — кивнула я. Если Ярослав выехал из замка под вечер, то шел как раз по следам волкодлаков.

— Они обошли замок, — глухо сказал Волк. — Наверное, на нем были какие-то заклятия. Мы вернулись обратно, к Томигосту, но он сказал, что ничего не сможет сделать. Что его запасов хватит надолго, и он не будет рисковать своими людьми ради спасения крестьян. Тем более, что волкодлаков было очень много. Я не знаю, откуда их было столько, даже во время войны я не видел такого количества нечисти! Они оставляли после себя просто пустыню без единого живого существа.

Ярослав закрыл глаза. Я прикоснулась к его руке. Слава Пресветлым Богам, я не видела того кошмара! Волк кивком поблагодарил за утешение.

— Мы были в Сычевске, он устоял, горожане практически не понесли потерь. А потом мы попали в самую гущу… недалеко от замка Сыча. Волкодлаки… были как бешеные. Никогда такого не видел.

— Там был магический заслон, чтобы они не могли прорваться дальше в домен, — сказала я. — Он должен был согнать всех зверей к замку, где их уничтожали.

— Понятно.

Он замолчал, будто прислушиваясь к внутренним мыслям.

— Велимор и Мезенмир, — сказала я охрипшим от волнения голосом. — Они выжили?

Ярослав кивнул. У меня как будто камень с сердца упал.

— Я тогда думал, что это будет мой последний бой, — признался Волк. — Я выложился на полную.

— Я знаю, — неожиданно для себя я решила поделиться с Ярославом тем, что почувствовала тогда. — Когда начался бой, я волновалась. И твой кинжал — который теперь мой, он показал тебя в битве. Я почувствовала, что ты обращается к силе Рода.